Сергей, слушая Раису, приподнялся на локте.

— А сейчас эти… ликантропы, попадаются?

Раиса ответила неохотно, с усмешкой:

— Сейчас эти ликантропы, считай, что перевелись. Условия, наверно, стали неподходящие, чтобы завывать по ночам. Известна в двадцатом веке буквально пара случаев. Но это факты совершенно исключительные. Мужчина или женщина утрачивали человеческий облик, начинали вести себя как животные.

— Как хищные?

Раиса поморщилась.

— Ну не как овечки, разумеется. При ликантропии человек действительно ощущает себя зверем, проявляет самые темные стороны души или подсознания, как тебе больше нравится. Но эти случаи…

Репин ее перебил.

— В школе милиции пример нам приводили на психологии. Про самовнушение. Как психика на организм действует. Дамочка одна вообразила, будто сифилисом заразилась. И представь, заболела на самом деле. Врачи голову сломали, что за чудо такое, когда анализы отрицательные. Чем только ни лечили. Потом нашелся один, снял навязчивую идею гипнозом, и дамочка выздоровела.

— И дальше что?

— А что? Ничего.

— Нет уж, извини, я твою идею уловила. Ох уж мне эти мыслители доморощенные, кустари с мотором! Психика влияет на физическое состояние!.. Эпохальное ты, милый мой, открытие сделал! Доводим его до абсурда и получаем этого, как его, кундигу в чистом виде. Причем даже не психа какого-нибудь несчастного, а именно монстра в натуральном виде. Как в твоих любимых фильмах… Приплыли! Вызываем санитаров! И откуда у тебя столько мусора в голове? А ты говоришь — мильтоны нормальные!

— Да, шучу я, шучу, — отмахнулся Сергей.

— Нет, ты подожди!..

Но тут к нему, наконец, вернулись силы, и дискуссия прекратилась. …Ближе к утру Серей проснулся оттого, что где-то рядом орала кошка. Звук, похоже, доносился из подъезда. Был он почти непрерывным, будто к голосовым связкам животного подключили компрессор. Тембр вопля варьировался от низкого горлового рычания до пронзительного визга.

Сергей с нарастающей тревогой прислушивался к звуку, размышляя о том, что вроде бы и не время этим четвероногим устраивать свадебные песнопения.

Что за идиот вздумал среди ночи мучить животное?!

Вой в подъезде вдруг оборвался на истошной ноте, словно кошку разом прихлопнули чем-то тяжелым.

Сергей вскочил, бросился в прихожую и тут же уловил на лестнице невнятный шум.

Словно кто-то грузный передвигался по площадке. Чувствуя, как противный пот выступает по всему телу, Сергей оглядел утлую дверь. Да, не как в городе, где всюду броня и решетки. Да что, собственно, такого? Забрел пьяный, напугал животное, которое забыли на ночь впустить в квартиру. Сейчас всполошатся хозяева и кинутся на помощь любимому Ваське.

Но в подъезде по-прежнему стояла тишина.

Никого там нет. Он собрался вернуться в постель, на всякий случай заглянул в глазок: искривленное линзой пространство, угол картофельного ящика, острый и целящий прямо в зрачок.

А потом на границе видимости что-то шевельнулось. Или это просто обман зрения?

Сергею на миг показалось, что перед ним мелькнуло… он не разобрал, что это было и было ли вообще. Возможно ли, чтобы линза глазка так исказила человеческое лицо и превратила его в то, что на миг возникло в сумраке подъезда?!.. Кто там? Что?

Долгий царапающий скрип чего-то твердого и острого о дерево показался оглушительным в ночной тишине. Дверь заскрипела и прогнулась вовнутрь от навалившейся на нее тяжести, заходила ходуном. Кто-то давил на нее снаружи, дергал за ручку, кто-то очень сильный, молчаливый, злой… Не заблудившийся пьяный и, судя по тому, что мелькнуло в глазке, быть может… вообще не человек?!

Дверь угрожающе затрещала, хрустнул замок. Сергей попятился, шаря пятерней подмышкой. Но не было там никакого пистолета.

Да это же сон! Это опять коварно подшучивает над ним кошмар, прикинувшийся явью!

Но дверь все дергалась, охая и кряхтя, грозила рухнуть в любое мгновенье. И что тогда покажется в зияющем проеме?!

Он оглянулся. В глубине комнаты белела постель, на ней продолговатым холмиком вздулась простыня, укутавшая Раису. Спит? Ничего не слышит? Разбудить?

Разбудить, пока не поздно, чтобы ЭТО не обрушилось на нее. Он удивился тому, с каким беспокойством подумал о своей насмешливой подруге.

В прихожей громко хрустнуло, будто сломался ригель замка, и стало уже не до того, чтобы кого-то будить. Ничего другого не оставалось, как броситься с голыми руками навстречу прущей снаружи беде, нагрянувшей не то с темных, пустынных улиц, не то вообще из какого-то запредела… Но руки и ноги не слушались, скованные параличом.

Ну, давай! Думаешь, возьмешь?!.. Кого? Репу? Буй тебе плавучий! Господи! Мать твою так и эдак!.. Уехать сейчас немедленно завтра хоть когда только уехать к чертовой матери домой в город подальше отсюда чтобы прекратилось… прекратились… Ночевать по друзьям, лишь бы с людьми и не в темноте… Жениться на этой бабе, работу послать в…! Но ведь и там… некуда…

Его сонно и встревоженно окликнула завозившаяся на постели Раиса. И только тогда он сообразил, что разговаривает и бранится вслух. Спокойно было в прихожей, и дверь стояла целехонька. Но не приснилось же! Ведь торчал он посреди комнаты, босой, замерзший, и успел еще услышать, как прошумело что-то в низу подъезда, и там вдруг, будто из ружья выстрелили, — шарахнули на прощанье дверью.

А из окна он ни черта не увидел. Темень и темень. Фонарь почему-то погас. Пьяный куролесил?

— Ложись, чего бродишь? — шепотом позвала Раиса. — Опять сны плохие?

Ничего уже не соображая, он дотащился до постели, повалился на нее и мгновенно, словно по голове тяжелым ударили, заснул.

Когда хмурый, не выспавшийся Репин около половины десятого явился в райотдел, там наблюдалось непривычное оживление. Сергей ткнулся в кабинет к Логинову и застал неожиданную картину. Николай, прижимая плечом телефонную трубку к уху, громко ругался в нее матом. Одной рукой он что-то вкось писал на листе бумаги, другой шарил в ящике стола. Перед начальником розыска топтались человек пять в форме и в штатском. Наконец Николай оторвался от телефона, окрысился на присутствующих:

— Чего встали? Что непонятно?

Личный состав с топотом покинул кабинет.

— Что стряслось? — спросил Сергей — Еще одного задрал! Сегодня рано шофера на работу пошли, решили дорогу сократить. Есть там такая тропочка, через кусты и по мостику. Шагов через десять видят — лежит.

— Кто такой?

— Наш главный геолог. Черти его по ночам носят! — Николай стал излагать подробности, но Сергей перебил его:

— Следы есть?

— Соответственно!

— Только от задних лап?

— А ты откуда знаешь? — удивился Николай. — В дежурке сказали?

— Вы там все облазили, — продолжал Сергей, не отвечая на вопрос, — но от передних лап следов нету, верно?

— К чему ты клонишь?

— Вот ответь мне, — Сергей старался не показать своего волнения, — ты местный, в таких делах разбираешься. Может медведь ходить только на двух лапах и никогда не опускаться на все четыре?

Николай глянул недоуменно.

— Почему всегда на двух? Нападал, может, на двух, а ушел на четырех. Да и следов не так много. Под мостом ручей, так он, похоже, по ручью подался. Сейчас там и наши, и охотники шарят.

— Да пусть хоть зашарятся. Не найдут они от передних лап следов.

— Серега, мне сейчас не до ребусов! — рассердился Логинов. — Ты, если что знаешь, толком объясни.

— Объясняю. За огородами, где первый труп нашли, тоже были следы от задних лап.

А от передних не было. И пришел он со стороны поселка.

— Ага, это ты сюда Матюхинские сказки примеряешь.

— Допустим. Ты сам говорил, что он был классным охотником.

— А он у тебя на пузырь не просил, когда басни рассказывал? Это у прием такой, только наши уже на туфту не ведутся.

— Может, и так, но ты же сам жалел, что нельзя после ливня следы посмотреть.