Зефиро плакал, стоя на пронизывающем ветру. Он чувствовал, как слабеют ноги. Он выпустил из руки парабеллум, и тот полетел в пустоту.

Ему хотелось одного: последовать за ним. Второй раз в жизни он обращал свой беззвучный протест к небесам, к Богу. Впервые это случилось во время войны, в Вердене, когда в двух шагах от него десять человек вмиг превратились в кровавое месиво. И теперь, когда Зло опять взяло верх, он снова проклинал Бога, летя на высоте четырехсот метров над океаном. Отныне помощи ждать было неоткуда.

И тут, совсем рядом с ним, раздался голос:

— Всё!

Между перекладинами лестницы показалась голова Шифта.

— Я досчитал до тысячи!

Зефиро посмотрел на него и сказал:

— Тяни меня за ноги, малыш. Тяни обратно.

Эскироль и Пюппе ждали. Они сидели у рояля, который Кубис накрыл черной тканью, чтобы никто больше не терзал его слух. Оба уставились в противоположный конец салона.

Пюппе первым увидел вошедшего.

— Смотри.

Эскироль затаил дыхание.

Человек оказался охранником Венсана Вальпа.

Он подошел к ним и поочередно оглядел обоих. На Пюппе был халат из голубой парчи. На Эскироле — простой замшевый жилет и широкие брюки.

— Месье Вальп не просил воды.

— Не просил? — удивился Эскироль. — Вы уверены?

— Зачем вы сказали принести ему воды?

— Я думал, в такой духоте… Чувствуете, приближается гроза?

Телохранитель выплеснул воду из стакана, разбил его о рояль и ушел.

Пюппе и Эскироль поспешили в каюту и заперлись там. Что же случилось с Зефиро?

На следующее утро за завтраком капитан Прусс объявил:

— Посадка откладывается на несколько часов. В Лейкхерсте гроза, а у нас достаточно топлива, чтобы полетать над побережьем Нью-Джерси. Мы прибудем после полудня.

— Но меня ждет жена с тремя детьми! — возмутился Джозеф Спа.

— Ей сообщат.

— Пусть еще немного понаслаждается тишиной, пока не вернулась ее шавка, — съязвила дама, которой не давал спать собачий лай.

Один из пассажиров объявил, что рассчитывал увидеть сверху свой дом, самый высокий на побережье.

— Мы постараемся доставить вам это удовольствие, дорогой сэр. Я пришлю к вам старшего штурмана.

Пассажиры почти не утомились от перелета. Им, конечно, не терпелось сойти на землю, но на столе уже стояли горячие тосты, в яичнице пузырились ломтики бекона, а серебряные кофейники распространяли волшебный аромат. Жаловаться было не на что.

Только Этель расстроилась донельзя, узнав об опоздании. Она догнала Прусса на лестнице.

— Вы уверены, что мы не можем приземлиться сейчас?

— Да, мадемуазель. Вас тоже встречают?

— Именно. И это очень важная встреча.

— Желаете кого-нибудь предупредить?

— Нет.

Она увидела, что позади нее стоит один из норвежцев, в которых Пюппе признал русских. Это был бородатый детина, напоминавший Распутина, каким его изображали в книжках. Ей показалось, что он ходит за ней по пятам.

Этель вернулась в каюту, захлопнула дверь и легла на койку.

Тем временем в недрах стального каркаса цеппелина сидели двое. Зефиро и Шифт прятались между баллонами водорода.

— Что будешь делать потом? — спросил Зефиро.

Шифт не ответил. Казалось, он даже не понял вопроса.

— Я тоже хотел бы дрейфовать, как ты, — сказал Зефиро. — Просто плыть. А мне приходится грести все время против течения. Я устал.

Но, встретившись взглядом с парнем, он понял, что ошибся. Вся жизнь Шифта тоже была борьбой. Он не был похож на щепку в сточной канаве — он уже давно плавал самостоятельно.

— Если хочешь, я заберу тебя с собой.

Шифт поднял глаза.

— Я живу с друзьями на острове посреди моря. У меня есть пчелы.

Шифт улыбнулся. И Зефиро снова вспомнил, как Ванго появился в невидимом монастыре.

— Я увезу тебя, и будем там жить.

Он вынул из кармана смятый лоскут голубого шелка с желтой вышивкой и повязал его на запястье. В складке платка была видна заглавная буква V.

— И знаешь что еще, малыш: я познакомлю тебя с одним моим другом, который немного похож на тебя.

Дирижабль медленно разворачивался над толпой.

У края летного поля находился невзрачный деревянный ангар длиной почти в тридцать метров. Первый этаж был завален разной железной рухлядью. Наверху хранилось сено: раз-два в год на поле косили траву. Но поскольку дирижабли не едят сено даже зимой, его запасы росли с каждым годом. Тюки сена громоздились до самого потолка. Никто не знал, что с ним делать.

Однако у окна, где пахло пылью и сухой травой, место было расчищено. Здесь Виктор Волк наблюдал в бинокль за «Гинденбургом». Рядом с ним стоял мужчина со снайперской винтовкой. Он только что собрал ее из деталей, принесенных им в футляре от контрабаса.

— Надо следить за последним окном по правому борту. Сигнал дадут оттуда, — объяснил другой мужчина, смахивающий на танцора аргентинского танго.

Виктор опустил бинокль и презрительно взглянул на говорившего. Он и так все это знал. И просил только одного — тишины. Виктор Волк послал в Европу Доржелеса под именем Венсана Вальпа, чтобы тот убедился в серьезности предстоящей сделки. Ирландец также хотел гарантий. Судя по последним новостям, во время полета Доржелес получил все необходимые подтверждения, но он еще не виделся с Хуго Эккенером, единственным поручителем, достойным доверия. Если встреча с командиром Эккенером прошла хорошо, Доржелес вывесит в окне каюты белый платок. Если же платок будет красным, значит, сделка оказалась обманом.

Профессиональный стрелок, пересчитывающий рядом патроны, был нанят именно ввиду второго исхода. Несколько пальцев у него было сломано, но, чтобы совершить убийство, достаточно и одного. Если платок будет красным, Виктор прикажет немедленно убить этого господина Пюппе и его таинственного компаньона, как только они ступят на американскую землю.

«Гинденбург» продолжал снижаться. Он сделал последний разворот, позволявший обозреть его нос и капитанскую рубку. Сейчас наконец-то покажется правый борт дирижабля!

— Ну что? — спросил танцор.

Виктор не отрывал глаз от бинокля. Он знал, что неудача будет стоить ему нескольких миллиардов, самого грандиозного контракта в его жизни. Красный платок в окне также означал бы, что ему нанесено оскорбление, которое можно смыть только большой кровью. Снайпер ждал. Дирижабль повернулся еще немного.

— Белый, — сказал Виктор. — Белый!

— Браво! — воскликнул «аргентинец» за его спиной. — Гарантии получены. Мои поздравления!

— Этель…

Это имя рвалось прямо из его сердца. Ванго бежал к «Гинденбургу».

Корабль высадил его в нью-йоркском порту два дня тому назад. Он сразу бросился к башне, вскарабкался по лесам. Стройка так и стояла заброшенной. Ванго обнаружил пристанище Зефиро за огромными стальными буквами, которым так и не нашлось применения. Было видно, что здесь уже давно никто не живет. И никаких следов падре. Что, если Этель привела за собой врагов Зефиро? А вдруг они схватили и ее?

Ванго прождал на стройке всю ночь. Утром, вконец истерзанный тревогой, он перешел на другую сторону улицы и, забыв об осторожности, обратился к портье «Скай Плаза»:

— Мне надо передать кое-что мадам Виктории, которая живет в апартаментах на восемьдесят пятом этаже.

— Кому, простите?

— Мадам Виктории.

Портье полистал журнал.

— У нас нет постоялицы с таким именем. И никогда не было.

— Но зимой кто-то снимал этот номер несколько месяцев подряд. Возможно, я спутал имя. Проверьте.

— Нет, — возразил портье, — восемьдесят пятый этаж находится на ремонте уже три года. На нем нет номеров.

— Уверяю вас…

— Пожалуйста, не настаивайте. Уходите, прошу вас.