Этель обернулась.
— Что?
— Мисс Мэри рассказывала, как ваш отец любил эту машину.
Этель опустила глаза и ответила:
— А тебе какое дело? Разве я с тобой говорю о твоих родителях? Вот и ты не говори о том, чего не знаешь.
Она ясно помнила одну поездку с отцом, когда ей было лет пять. Возвращаясь из Глазго, он заехал на вершину холма, выключил мотор, и белый автомобиль спустился сверху на полной скорости и в полной тишине. Этель встала на заднее сиденье; ее платье развевалось на ветру, который гудел и стонал, словно призрак.
И все-таки год спустя, когда отец увидел над замком аэроплан, он сказал Этель, стукнув по кузову «роллса»:
— Погляди на эту несчастную колымагу, — в сравнении с такой птицей она просто жалкая железка!
Но для Этель Silver Ghost навсегда остался самой прекрасной из всех «железок»…
— Сообщи Николасу, когда мотор будет в порядке, — сказала она. — А сейчас принеси мне бензин, я уезжаю.
Андрей поставил канистру позади сиденья маленького «нейпир-рэйлтона».
— Я не хочу будить Мэри. Если спросит, где меня искать, я на севере. Еду в Аллапул[6] встречать старинную знакомую моих родителей, герцогиню д’Альбрак. Вернусь завтра.
Она нажала на газ, и рев мотора в ночной тьме наверняка разбудил не только Мэри и других обитателей замка, но и лань Лилли, спавшую в зарослях папоротника милях в пятнадцати отсюда.
Андрей провел за работой всю ночь. Утром он рухнул на солому. Теперь «ролле» заводился с четверти оборота.
Когда через два часа он проснулся, машина исчезла. Он закричал, добежал до крыльца, никого не увидел и ворвался в кухню, белый от ярости.
— Где «ролле»? — взревел Андрей.
Повар Скотт удивленно посмотрел на него, вытирая руки о штаны. Он готовил ужин для герцогини д’Альбрак, которую ожидали нынче вечером.
— Разве тебя не было утром в замке? Николас, сын Питера, починил его. Мы все ходили смотреть.
— Куда он уехал?
— Да почем я знаю!
Андрей со злости стукнул кулаком по столу и выбежал через черный ход, опрокинув по дороге скамейку. Он промчался по аллее, обсаженной кустами. Питера он нашел в розарии. Он обрезал сухие стебли и мертвые бутоны, чтобы первые осенние бури не повалили розовые кусты.
Подбежав сзади, Андрей схватил его за шиворот.
— Где ваш сын?
Через несколько минут Андрей уже сидел на лошади, с привязанным к поясу тяжеленным гаечным ключом. Он перемахнул через две изгороди и вихрем пролетел буковую рощу, чтобы поскорее оказаться у озера. На мокрой обочине виднелись следы шин «Серебряного призрака». Андрей пустил лошадь в галоп.
Доскакав до утеса, где дорога раздваивалась, он в нерешительности остановился. Судя по всему, машина Этель тоже прошла ночью одним из этих путей. Однако широкую колею, оставленную «роллсом», узнать было нетрудно. Он свернул налево. Лошади передалось его волнение, и она тоже занервничала. Меньше чем за десять минут он добрался до берега, усеянного камнями и заросшего тростником. Ему никогда еще не приходилось здесь бывать.
Дорога вела к лодочному сараю, стоявшему у самой воды. Андрей остановил коня чуть поодаль, чтобы сориентироваться.
Значит, вот где они встречаются — Николас и Этель. В этом сарае на берегу. Андрей припомнил те дни, когда они вместе уезжали из замка. Ну, ничего, больше это не повторится. Он стиснул в кулаке гаечный ключ.
Позади сарая он заметил четыре березы с уже опавшей листвой. За белым частоколом стоял «его» автомобиль. Андрей спешился и похлопал коня по крупу. Тот понял, что должен возвращаться домой. Отойдя немного, конь несколько раз обернулся, словно спрашивая, не нужно ли ему подождать, но потом перешел на рысцу и направился в сторону Эверленда.
Андрей спрятал ключ за спиной и обошел сарай по кругу, не подходя вплотную. Изнутри доносилось металлическое позвякивание и чье-то тихое пение. Значит, Николас там.
Андрей подошел к «роллс-ройсу».
Он далеко не сразу понял, что перед ним. Капот автомобиля был открыт, а внутри зияла пустота. Машину выпотрошили до последней детали, так что через дыры в кузове можно было рассмотреть траву. Бензин вытек на железный поддон двигателя, словно изрубленного топором. Белый корпус «роллса» был испещрен черными масляными пятнами. Все это случилось не из-за аварии: чьи-то руки вырвали мотор из машины, точно сердце из трупа на уроке анатомии.
9
Герцогиня в изгнании
Андрей провел пальцем по изувеченному двигателю.
От машины ничего не осталось. Куда делась вся эта тончайшая механика, которую Генри Ройс собственноручно, попыхивая трубкой в уголке рта, отлаживал с помощью пилки для ногтей в своей мастерской?
Андрей больше не прятался. Обуреваемый праведным гневом, он пошел к сараю.
Как раз в этот момент Николас открыл дверь и вышел.
— Андрей?
Тот надвигался на него, шагая по мокрой траве.
— Стой, где стоишь, — тихо сказал ему Николас. — Ты не имеешь права сюда входить.
Андрей стиснул в руке тяжелый гаечный ключ.
— Погоди!
Но Андрей уже поднял руку и нанес первый удар.
Николас упал, привалившись к двери. Ключ лишь слегка задел его голову и со всей силой обрушился на плечо.
— Прекрати!
Андрей закричал: «Я тебя убью» — и начал бить его ногами.
Николас, лежавший на земле, сразу понял, что убеждения тут не помогут. Бросившись к Андрею, он вцепился в его ноги, стараясь повалить противника. Они покатились в грязь. Николас был гораздо крупнее и быстро одержал верх.
Андрей отбивался изо всех сил. Наконец Николас уложил его лицом вниз, прижал коленом к земле и заломил руки за спину.
— Уймись, или я тебе их переломаю!
Андрей последний раз дернулся и затих.
Николас подождал еще немного, потом встал, подобрал гаечный ключ и, размахнувшись, забросил его в озеро. Ключ бесследно канул в серые воды Лох-Несса.
Затем Николас подошел к Андрею, который с трудом переводил дыхание, шепча какие-то русские слова.
— Ты меня чуть не убил, — сказал он и скрылся в сарае.
Андрей со стоном перекатился на спину. Николас выглянул наружу.
— Ладно, иди глянь, раз уж пришел.
Но Андрей еще долго лежал на земле, не в силах шевельнуться.
Он никогда не любил драк.
Наконец он приподнялся на локтях, потом на руках и кое-как встал. Стер рукавом грязь с лица и хромая пошел за Николасом.
Войдя в сарай, Андрей прислонился к дверному косяку и тихо пробормотал еще одно русское слово. Николас стоял против света, спиной к окну, выходившему на Лох-Несс.
— Вот, — сказал он.
Посреди сарая, в окружении подмостков, лесенок и тросов, Андрей увидел маленький самолет.
— Это я его нашел, — сказал Николас. — Самолет разбился, и его обломки были погребены там, на холме. Я уже четыре месяца работаю на мисс Этель. Когда ты ворвался в комнату, мы обсуждали, как его отремонтировать. Никто, кроме нас двоих, не знает, чем мы занимаемся.
— Погребены? — прошептал Андрей.
— Да, мистер Пол велел садовникам закопать обломки на холме глубокой ночью. Я тогда еще маленький был. Помню, как отец оттуда вернулся. И только через десять лет он показал мне это место.
Андрей смотрел на двухместный биплан с крыльями, каким-то чудом державшимися на корпусе. Некоторые его части уже были покрашены в белый цвет, но на месте двигателя и пропеллера еще зияли дыры.
Если Андрей правильно понял, лишь этот небольшой аппарат и связывал Этель с сыном Питера. Все остальное было плодом его воображения.
— Мистер Пол ничего не должен знать, — сказал Николас. — Он понятия не имеет, что сестра давно хотела найти самолет и снова поднять его в воздух. Он не желал, чтобы к нему прикасались.
— Почему?
Николас дотронулся до самолета.
— В нем погибли их родители.
У Андрея подкосились ноги. Он сел на кучу досок. Как же эта штука, такая легкая, такая красивая, смогла кого-то убить?