«Итак», — говорят динамики, и дети смотрят вверх. — «Думаю, мы всё исправили, поэтому сейчас я попрошу всех отложить работу, убрать молотки, засунуть детям соски и послушать».

Мари пристально смотрит на черный громкоговоритель. Она видит вибрирующую трубку бумажного конуса, пульсирующую, как биение сердца. Воспоминания проносятся в её голове в последний раз и исчезают. Прозрачный розоватый свет её предыдущей жизни гаснет. Она здесь, на Земле, босиком в грязи. Она слушает.

Я

— ВЫ ВСЕ ВИДЕЛИ вертолёты, — говорит в микрофон Россо, пока звукач Боб жуёт сэндвич в задней части комнаты. — И рано утром некоторые из вас видели колонну грузовиков. Это не наш транспорт, и понятно, что Голдмэну он тоже не принадлежит.

— Какого хрена, кто еще здесь появился? — раздается громкий голос из толпы. Микрофоны на потолке делают его еще громче.

Россо поправляет очки, высматривая говорившего.

— Мистер Болт. Вопрос правильный, но я хотел бы напомнить вам, что мы вещаем на весь Стадион. Давайте разговаривать культурным языком.

— Простите, ребятки, — кричит мужчина в микрофоны на потолке. — Дядя Тим облажался!

Светлые волнистые волосы. Загар, руки в татуировках, чёрная борцовка.

Выдающаяся щетинистая челюсть и самодовольная усмешка. Я помню этого парня. Однажды я разбил ему об стену голову. Видимо, его не убил… наверное, это хорошо.

— Отвечая на ваш вопрос, — нарочито сдержанно отвечает Россо. — Мы не знаем, кто это. Мы мало что знаем. Генерал Гриджио… не ставил разведку в приоритет.

Когда он вспоминает своего друга, его тон ненадолго перестает быть официальным.

— Мы не направляли разведчиков за пределы Каскадии уже семь лет.

Путешественники встречаются редко, их доклады недостоверны. Даже Альманах, кажется, больше не печатают.

— Вот херня, — говорит Болт, скрещивая на груди руки с наколотыми на бицепсах пистолетами. — Нам нужно узнать, кто это. Врагов надо знать в лицо!

— Раз они не из наших, значит, сразу враги, — бурчит Джули себе под нос.

Я, Нора и Джули стоим у стены отдельно от толпы. Девушки не являются официальными представителями, они здесь находятся в качестве «консультантов», поскольку близко знакомы с нежитью: в случае Норы это — Морг, а в случае Джули…я.

А я? Почему я нахожусь в этой комнате? У меня нет ни звания, ни работы, а процент людей, который считают, что меня надо расстрелять, примерно равен пятидесяти. Россо говорит, что у меня есть важное задание. Мне бы хотелось, чтобы он выражался конкретнее.

— Итак, мистер Болт, — говорит он. — Если вы сможете найти и отключить генератор BABL, я с удовольствием отправлю по национальным вещательным средствам сообщение для наших врагов — пусть назовут себя. А пока мы — узенький круг света на темной сцене.

Болт злится, но ничего не отвечает.

— А что говорят в Голдмэне? — спрашивает Джули. — Они что-нибудь знают? Россо колеблется.

— Мы пытались с ними связаться…

Ещё одна пауза. Наверно, он внезапно пожалел о том, что решил сделать заседание открытым.

— Кажется, связь со штаб-квартирой Голдмэна потеряна.

По комнате проносится волна испуганного шёпота, и мне кажется, что я слышу, как она разносится по улицам снаружи.

— Так вот оно что! — говорит Болт, вскакивая. — Они вторглись в Голдмэн! Это грёбаная война!

— Для тех, кто слушает нас снаружи, — вздыхает Россо. — Очевидно, мистер Болт перевозбуждён.

— Очевидно что?

— Сядь, Тим. Может, это вторжение, а может, и нет. Пока мы разговариваем, разведчики уже на пути к Куполу.

Болт вопросительно смотрит на Кёнерли и тот кивает. Болт преувеличенно медленно садится на место, всем видом демонстрируя мрачную усталость.

— Может, это церковь Огня? — спрашивает мужчина из толпы.

— Вторгаться не в их правилах, — отвечает Россо. — Они разрушают города, а не захватывают власть.

— А если это Ополчение? — спрашивает пожилая женщина.

— Они уничтожили друг друга во время Поглощающей войны. Выжившие погибли в Конфликтах Районов. Насколько мы знаем, в Америке не осталось группировок национального масштаба, — он прочищает горло. — Но как я уже сказал… мы не многое знаем.

Комната погружается в тишину. Все оглядываются, надеясь, что у кого-нибудь еще есть вопрос или предположение, которые разрядят обстановку.

Элла стоит в третьем ряду с конца.

— Допустим, это вторжение. Допустим, они захватили Голдмэн, и мы следующие. Кем бы они ни были. Группировка, у которой есть вертолеты, которая, возможно, огромна, и у которой теперь есть ресурсы Голдмэна. Если они хотят заполучить Стадион… мы правда хотим за него сражаться?

— Конечно, мы хотим сражаться! — Болт визжит, словно его оскорбили. — Какого хрена нам еще делать?

— Уйти? Отправиться куда-нибудь еще и попробовать что-то новое? Как сказал Лоуренс, снаружи дикая местность. Там могут быть плодородные земли и пресная вода. Там могут быть прекрасные места для проживания, за которые не с кем воевать. Зачем жертвовать нашими жизнями ради бетонной коробки?

— Потому что снаружи этой коробки они, — говорит Болт, и я вздрагиваю, когда замечаю, что он показывает пальцем на меня. — Да, долговязый ублюдок. Думаешь, я тебя забыл? — он снова встаёт, Россо опять вздыхает. — Я не забыл, а что насчёт остальных? Вы забыли про этот гнилой кусок дерьма и про остальных пожирателей плоти, которые ошиваются рядом с вашими домами? Это «лекарство» полная фигня… — он тычет пальцем в мою сторону. — Полная фигня!

Нора сдерживает смех. Джули смотрит на него с ненавистью.

— Ночью, перед тем, как они все «превратились», или как вы хотите это дерьмо называть, этот грёбаный трупак чуть не убил меня и моих корешей. Потом он ушёл и сожрал одного из наших ребят. А теперь он стоит здесь, в нашем грёбаном зале заседаний, как грёбаный почетный гость!

По толпе проносится одобрительный ропот. Я чувствую четыре сотни глаз, которые уставились на меня, как лазерные точки на лбу. Должен признаться, он прав.

— Я тоже бы хотела тебя «чуть не убить», — Джули отталкивается от стены и шагает вперёд. — Я знаю многих, кто хотел бы того же. И что?

Я кладу руку ей на плечо, но она этого не замечает.

— В ту ночь произошло много всякой дряни, — продолжает она. — Р убил Крауса, потому что Краус хотел убить его. В этой ситуации любой из присутствующих сделал бы то же самое. Это случилось. Так что давайте забудем тот факт, что он убил парня, и сосредоточимся на том, что он — зомби, который излечивается!

— Как? — кричит кто-то из толпы. — Как он это делает?

— А что насчет остальных? Как далеко распространяется лекарство?

— Откуда нам знать, что это навсегда?

— Послушайте все, — говорит Россо, но толпа доходит до точки кипения.

— А если мы покинем Стадион, а они начнут превращаться обратно?

— Да, вдруг это уловка?

— Уловка? — недоверчиво переспрашивает Россо. — Ладно, это…

— Мы не знаем о них ничего!

— А что, если они притворяются?

— А вдруг они…

— Народ! — кричит Россо, и сразу же оглушительный визг фонящего микрофона заставляет всех замолчать и закрыть уши руками. Звукорежиссёр Боб подмигивает Россо и показывает ему большой палец.

— Народ, — вздыхает Россо, опуская микрофон. — Это правильные вопросы… некоторые из них. Но на них может ответить только один человек в этой комнате.

Я разглядываю толпу, задаваясь вопросом, кто этот таинственный гений.

— Если вы будете так любезны и заткнётесь ненадолго… — Россо смотрит в мою сторону. Нет. Он смотрит на меня. Он протягивает мне микрофон. — Мистер Р? — говорит он мне. — Вы можете внести ясность в текущее состояние дел?

Фигура Россо расплывается у меня перед глазами. Вместо него я фокусируюсь на разрисованной стене Макдональдса у него за спиной. На клоуне, его маленьких черных глазках. На его размалеванных красных губах. На непостижимой анатомии Майора МакЧиза.