— Давай, давай, какая-нибудь все равно себе цель найдет! — ликуя, хрипло орал за дверью лесовик, и выстрелы продолжались. — От дверного полотна отлетел большой кусок щепы, и в возникшей щелочке засветился тоненький луч солнечного света, в котором бешено закружилась взвихренная пыль.

Неужели это никогда не кончится, думал Рудольф. Стреляли так близко, что в амбар тянуло приторным запахом пороховой гари. Должно быть, каждый лесовик теперь расстрелял по крайней мере по обойме.

И все равно за дверью продолжали греметь выстрелы. Очередная пуля ударилась в кучу камней, которые были собраны в углу для гнета в бочках с капустой и огурцами, звонко взвизгнула и срикошетила над головой парторга в стену. На Рудольфа посыпалась труха.

Снова раздался выстрел, затем еще один. Это стало совершенно невыносимым. В душе билось ожидание: когда же наконец в меня угодит пуля? Она будто сулила избавление.

— Боже мой! — охнул кто-то позади Рудольфа.

— Что, попала? — повернув голову, спросил парторг.

— Сейчас попадет! — ответил тот.

Стрельба прекратилась внезапно. Лесовики бросились безо всякой слышимой причины бежать, топот шагов удалялся. Теперь еще стреляли вдалеке, возле церкви. Рудольф напряженно вслушивался. Все это были пока ружейные выстрелы. Пистолета-пулемета молодого куйметсаского барона слышно не было. Куда же он делся?

— Чего они там чикаются, давно уже пора выпустить нас! — крикнул Хейки Тильк, когда стрельба еще какое-то время не утихала. — Я почти что уже к половице прирос!

— Потерпи, пусть разберутся сперва с лесовиками, — увещевал его Ормиосон. — Мы-то не сбежим, а они сбегут!

— А что, тебе плохо здесь в прохладе? — спросил Рудольф, ощутивший вдруг необычайную легкость во всем теле.

Неожиданно со стороны церкви донесся пушечный выстрел. Минуты через две — другой. Рудольф снова подтянулся. Что бы это значило? Уж не немцы ли подошли? Кто еще мог оказаться тут в поселке с таким тяжелым вооружением? У истребительного батальона не было ничего, кроме пулемета, вот он как раз и застрочил.

Стрельба усилилась, чтобы тут же улечься. За одиночными выстрелами послышалось протяжное и многоголосое: «Аа-ааа!»

В амбаре никто не проронил ни слова. Все сосредоточенно прислушивались. Кое-кто даже закрыл глаза, от них пользы не было. Самые главные вести приносил слух. Хейки Тильк прилип к образовавшейся в двери от выстрела щелке, но ничего, кроме безлюдного двора, он в нее не видел. Загоревшаяся было надежда снова затрепыхалась, словно пламя свечки на ветру. Что же там на дворе происходит? Вспомнит ли хоть кто-нибудь о них? Гнетущая тяжесть безысходности и неизвестности навалилась с новой силой. Предвещали ли пушечные выстрелы спасение или же, наоборот, гибель?

Прошло еще какое-то время, прежде чем кто-то наконец подошел к амбару. Неизвестный подергал дверь и крикнул:

— Эй! Есть там кто живой?

— А ты думаешь, что пастор здесь святые мощи хранит? — в ответ прокричал Тильк. — Давай неси ключ и живо открывай!

И опять прошло неимоверно много времени. Ключа нигде не было. За дверьми собиралось все больше людей. Они там советовались и обсуждали, что предпринять. Из амбара стали доноситься уже довольно сердитые голоса, терпение задержанных было на исходе. Какая чепуха, не могут открыть замок!

Наконец кто-то принес топор и принялся сбивать накладки. С большим трудом замок сбили, и простреленная дверь амбара отворилась.

Свет буквально резанул по глазам. На дворе стояли бойцы истребительного батальона.

6 июля утром в 5.30 из уездного города на машине в направлении Виймаствере выехал взвод бойцов истребительного батальона во главе с командиром взвода Калью Саареметсом. Выезд состоялся раньше намеченного времени потому, что внезапно прервавшаяся телефонная связь с волостью вызвала подозрение. К волостной управе подъехали в 6.15. К этому времени волостная управа была разгромлена и пустовала, над входом висел сине-черно-белый флаг буржуазной Эстонии, во внутренних помещениях были обнаружены трупы председателя волисполкома Р. Мустассаара и секретаря X. Оявере.

Истребители сорвали трехцветный флаг, командир группы Саареметс составил доклад об увиденном и описание места происшествия.

Затем группа двинулась в поселок. Там на первый взгляд не отмечалось никаких признаков вооруженного захвата власти, местных жителей по дороге не встретили. Учреждения все были закрыты, открытым, несмотря на ранний час, оказался магазин кооператива.

Командир взвода Саареметс остановил машину возле магазина и вошел туда вместе с двумя бойцами.

Из заднего помещения к прилавку вышел заведующий магазином Райк Таммаро, на его лице было растерянное выражение, будто его подняли прямо с постели.

На вопрос командира взвода, наблюдали ли в поселке бандитов, Р. Таммаро ответил, что он никого не видел. Произведенный в магазине досмотр тоже не дал никаких результатов, как и осмотр поселка.

Тогда командир взвода Саареметс отозвал заведующего магазином в сторону, положил пистолет на прилавок и спросил:

— Где они?

— Кто «они»? Где «они»? Я уже сказал что ничего не знаю! — явно нервничая, воскликнул заведующий магазином Таммаро. — Почему вы мне угрожаете? По какому праву?

— Я спрашиваю в последний раз: где они? — сказал командир взвода, достал из кармана часы, положил их на ладонь и, ничего не говоря, посмотрел на настенные часы в магазине. Часы командира отряда показывали 8.15 по московскому времени, настенные часы в магазине — 7.15, что соответствовало поясному времени до июньской революции в Эстонии.

Губы у заведующего магазином задрожали, он оперся о прилавок. Когда командир взвода взял с прилавка в руки пистолет, Таммаро пронзительно вскрикнул:

— В пасторате!

Командир взвода Саареметс вышел вместе с истребителями и отдал приказ развернуться. Заведующий магазином Таммаро осел за прилавком на табурет громко всхлипывая, расплакался.

Бойцы истребительного батальона незаметно подошли к постройкам пастората и внезапным ударом выбили оттуда вооруженных бандитов. Лейтенант фон Ханенкампф, который вместе с полковником Мардусом составлял в жилой комнате пастората план дальнейших действий, при первых же выстрелах отправил полковника руководить боем, а сам ушел через черный ход, бросив принадлежавший зятю пастора мотоцикл БМВ, которым пользовался во время пребывания в поселке, впопыхах он также забыл в передней свой пятнистый маскхалат, который бойцы истребительного батальона захватили с собой и в качестве вещественного доказательства передали уездному уполномоченному госбезопасности.

Отряд полковника Мардуса, отстреливаясь, отступил к церкви, где занял круговую оборону. Выбить противника из каменного здания представлялось непосильным для взвода истребительного вооруженного легким стрелковым оружием. Поэтому командир взвода Саареметс обратился за помощью к командиру случайно следовавшей через поселок полковой батареи 76-миллиметровых орудий. По приказу старшего лейтенанта Скоробогатова с передков сняли первое орудие и произвели два выстрела по церкви. Вследствие разрыва снарядов была разбита дверь церкви и загорелись половые доски и скамьи. Пожар ликвидировали по окончании боя силами местной пожарной дружины.

После разрушения двери и возникновения пожара отряд полковника Мардуса прекратил сопротивление и рассеялся через дверь и окна ризницы в ближайшие заросли. В руки бойцов истребительного батальона попали 5 лесовиков, из них 3 раненых. В церкви обнаружили также труп хуторянина Армина Кудисийма. Кудисийм был убит на месте попавшей ему в голову пулей из винтовки английского образца, пуля пробила височную кость и мозговую ткань и разнесла череп. Определить стрелявшего было невозможно, поскольку все бойцы истребительного батальона были одинаково вооружены английскими винтовками бывшего селийта.