Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Численность находившихся под началом полковника Мардуса людей составляла от пятнадцати до двадцати шести человек.

Первой акцией отряда явилось устройство засады в пределах волости Виймастверна лесной дороге между деревней Ваокюла и поселком Пуусти. 25 июня в 0.15 члены отряда на извилистом отрезке пути в 4,7 километра на северо-восток от деревни Ваокюла повалили на проезжую часть дороги большую ель, полностью преградившую проезд.

В 0.48 к засаде со стороны Пуусти приблизился армейский грузовик «ГАЗ-АА», который, согласно предписаниям и светомаскировке, ехал с потушенными фарами со скоростью 40 километров в час. После выезда из-за крутого поворота шофер слишком поздно заметил в темноте препятствие, и вследствие нехватки тормозного пути машина ударилась радиатором в дерево, которое, опираясь на высокий срез и на ветви, находилось на высоте 0,8 метра над землей. В результате наезда машина остановилась.

Затем полковник Мардус отдал приказ открыть огонь. Частым ружейным огнем были тяжело ранены оба находившиеся в кабине военнослужащих — шофер, рядовой Тимофей Сидоров, и старшина тыловой службы 249 полка 16 стрелковой дивизии имени Киквидзе Иван Митрофанов. После продолжавшейся пять минут стрельбы, убедившись в том, что сопротивления им не оказывают, члены отряда приблизились к машине и вытащили находившихся в бессознательном состоянии военнослужащих из кабины. Пребывавший в состоянии среднего алкогольного опьянения капитан К. Линдеман тут же, на дороге, выстрелами из пистолета в голову убил обоих раненых.

Погибший рядовой Тимофей Сидоров, 20 лет, холостой, был родом с Волги. До призыва в армию работал шофером в совхозе «Авангард» Вольского района Саратовской области. Оказавшись на службе в Эстонии, относился к эстонцам с известным недоверием, но уважительно отзывался об их трудолюбии и обязательности.

Старшина Иван Евстигнеевич Митрофанов, 31 года, сверхсрочник, женатый, отец трех малолетних детей, родился в городе Армавире Краснодарского края, где он, в связи с переводом по службе в Эстонию, временно оставил у своих родителей и собственную семью. Последнее письмо, посланное И. Митрофановым за два дня до описываемых событий, дошло до его жены, Натальи Сергеевны, лишь спустя 14 дней, 9 июля. В числе прочего И. Митрофанов сообщал в этом письме следующее: «…с тех пор, как вчера пришло известие, что началась война, работы у меня стало много.

Нужно принять снаряжение для мобилизованных, которые, как мне сказали, начнут скоро прибывать.

Еще хочу тебе написать, чтобы ты обо мне не беспокоилась, фронт покуда от нас далеко, и местные жители относятся к нам хорошо, думаю, что теперь будут относиться еще лучше. Как мне говорили, эстонцы немцев не любят, потому как долго жили под баронами, а фашистов и того меньше, потому что кто же их любит…»

В кузове грузовика находились полученные со склада 265 метров неотбеленной бельевой ткани и различный клубный инвентарь, в том числе 21 комплект шашек и 12 комплектов шахмат. Все трофеи, за исключением одного, изготовленного из фанеры и покрытого красной материей стенда для стенгазеты, членами отряда были унесены с собой.

После того как груз был снят, бывший лейтенант кавалерийского полка Уба по приказу полковника Мардуса поджег автомашину, и отряд быстро удалился с места засады. Так как дорога между Ваокюла и Пуусти малоезжая, то сгоревшая машина и трупы красноармейцев были обнаружены лишь утром 25 июня в 7.40, когда на место происшествия прибыла аварийная бригада уездного телефонного узла, искавшая обрыв в линии связи; связь была нарушена падением сваленного у засады дерева. О случившемся в уездный отдел НКВД сообщил монтер Калью Алъбер, который взобрался на линейный столб и связался с телефонной станцией.

Вернувшись в свое временное убежище на усадьбе Виймаствереского лесника, полковник Мардус выстроил отряд и сказал:

— Братья по оружию! Сегодня мы начали свою боевую деятельность. Благодаря вашим умелым действиям противнику нанесен ощутимый урон, мы потерь не имеем. Я убежден, что каждый из вас и в дальнейшем готов столь же самоотверженно выполнить все задания, которые во имя интересов отчизны будут на него возложены. Как представитель правительства республики, выношу всем вам благодарность от лица независимой Эстонии!

В ту же ночь полковник Мардус приказал майору Мээритсу, которого он назначил начальником своего штаба, составить детальный доклад о проведенной операции. Однако в ходе последующих событий указанный документ бесследно затерялся у Виймаствереского лесника, в связи с чем описанная выше вооруженная акция ни в одном архивном документе либо позднейшем обзоре отражения не нашла.

4

Шофер съехал на самую обочину и сбавил скорость, чтобы поднимать поменьше пыли. Офицер связи дивизии Яан Орг сидел, подавшись вперед, рядом с шофером и смотрел сквозь запыленное ветровое стекло, как навстречу ему шел походным строем его полк, откуда он был всего несколько недель тому назад отозван.

И если бы просто свой полк. Лейтенант впервые в жизни видел, как походным маршем направляется на фронт войсковая часть.

Батальоны поротно следовали друг за другом. У них имелось начало, но не было конца. В этом усталом шествии чудилось нечто призрачное. Возникало желание протереть глаза. Над головой пылало раскаленное солнце, небо было совершенно безоблачным, знойным, лишь вдали, в западной части небосвода, на самом горизонте виднелись редкие слоистые облачка. Несмотря на яркое солнце, сами люди, их ранцы, коробки противогазов и винтовки смотрелись как бы за серой пеленой, обретали неверные очертания, расплывались.

С некоторым запозданием до сознания дошло, что это густая, белая дорожная пыль приглушает краски и скрадывает очертания. Поднятая тысячами ног каменная взвесь, которая возникла от бесконечного трения песчинок, окутывала колонну, пыль не успевала еще осесть после шедших впереди, как уже новые идущие в свою очередь взметали ее. Ветерка не было, и пыль стеной стояла над дорогой, повторяя все ее изгибы и не опускаясь на поля.

— Останови на чуток, — попросил Орг шофера, когда мимо них прошла первая рота.

Расстояние до следующей колонны казалось неопределенным. Собственно, строй и не имел четкого конца. Вновь и вновь вслед за шедшими впереди, волоча ноги и прихрамывая, тащились одиночные бойцы. Небрежно взятые на ремень винтовки, воротники расстегнуты, лямки ранцев врезались в плечи. Орг видел, что бойцам приходится тяжело. Полк всего второй день находился в походе, но со стороны казалось, будто за спиной у бойцов уже недельный, без отдыха, переход. Люди, которые когда-то давно, глубокой мирной порой, создавали армейские запасы, не могли представить себе действительной войны и ее требований. Теперь было уже поздно. Задубевшие желтые юфтевые сапоги, которые многие годы пролежали в ожидании мобилизации на складах, растирали в кровь непривычные к пешим переходам ноги.

Тяжелые, на подкладке, солдатские френчи насквозь пропотели под мышками. Тяжесть десятков пройденных километров вдобавок к полной выкладке сидела на загорбке у каждого бойца поверх ранца. Бойцы в большинстве смотрели в землю перед собой, лишь у немногих хватало еще любознательности для остановившейся на обочине машины.

Как только машина остановилась и улегся в окнах с опущенными стеклами встречный ветерок, внутри наступила адская жара. Сухой воздух был полон неуловимых песчинок, они лезли в нос и в горло, першили и вынуждали то и дело покашливать. В наступившей тишине стал доноситься возникавший непрерывно тут и там в проходящей колонне надрывный кашель.

На первый взгляд, все шагавшие навстречу люди были на одно лицо. Это было странное лицо безо всякого выражения. Ни бровей, ни морщин — лишь прорези глаз и ноздри, словно чернеющие пятна, открытые рты хватали перегретый воздух. От многочасового перехода истекавшие потом лица покрылись толстым белесым слоем пыли и выглядели теперь, как маски в китайском театре. Маски, остававшиеся в своей безликости все же трагичными.

11
{"b":"585635","o":1}