Крюк, который им пришлось сделать из-за прорыва немцев, составил семь-восемь километров. Когда они стали наконец приближаться к нужной лесной дороге, впереди вспыхнула яростная стрельба. Неужто немцы и здесь обошли их? Осторожно, укрываясь за кустами Яан и Андреллер продвигались дальше. Вскоре они достигли плотины на маленькой речке.
На другом берегу стояла небольшая водяная мельница. Бой шел из-за нее. Из здания с каменным цоколем и вокруг него стреляли в сторону находившегося неподалеку леса. Глухо строчил пулемет, хлопали винтовочные выстрелы. Из леса в ответ звонко тявкали автоматы По этим звукам можно было безошибочно сказать, где находятся немцы. Прямо мимо мельницы, вдоль противоположного берега речки, проходила дорога, которая, судя по карте, должна была вывести в расположение штаба полка.
Другой возможности не было, времени пережидать тоже. Яан и Андреллер решили, несмотря на бой, проскочить через плотину на другой берег К счастью, здание мельницы в какой-то мере прикрывало плотину, из леса ее не очень было видно. Теперь важно было, чтобы никто из своих по ошибке не угостил свинцом.
Едва они достигли середины плотины, как из-за построек крикнули по-русски:
— Стой! Кто идет?
— Свои, — закричал Яан во весь голос. — Свои-и!
Вскоре они дошли до бойца, который из-за угла сарая следил за плотиной. Воротник его гимнастерки с красными петлицами был расстегнут и лицо вспотевшее. Голова у бойца была перевязана, и на куче белых бинтов громоздилась казавшаяся маленькой пилотка.
— Где командир? — спросил Яан.
— В мельнице. Капитан за пулеметом.
Войдя с солнца в полутемную мельницу, Яану пришлось сперва несколько мгновений привыкать к обстановке. Фигура в коричневых сапогах, прильнувшая к «максиму», установленному на высоком каменном подоконнике, сразу показалась знакомой. Подойдя поближе, он увидел, что это был не кто иной, как Калниньш.
Капитан как раз дал подряд две короткие очереди и не заметил за стрельбой подошедшего Яана.
— Привет, капитан Калниньш, — сказал Яан, когда смолк пулемет.
Капитан искоса бросил на него быстрый взгляд.
— А, эстонское пополнение, — обронил он, не выказывая удивления. — Еще кто есть? Ага! Очень хорошо. Беритесь за дело, кто из вас лучший пулеметчик. А то мне некогда взглянуть, как там мои ребята.
Он уступил свое место Яану.
— Обратите внимание на опушку леса справа, где возле дороги виднеется стог сена. Там человек пять с ручным пулеметом. Не давайте им перебраться через дорогу.
В тот же миг рядом со стогом полыхнуло дульное пламя и пули ударились в каменную стену возле окна. Одна пуля влетела в окно и угодила в щит «максима». Щит зазвенел, будто по нему ударили кувалдой. Яан пригнул голову и схватился за ручки пулемета, они были еще теплыми и чуточку влажными от ладоней Калниньша. Он старательно навел и дал очередь. Кто-то там, за тем укрытым пулеметом, должен был сейчас получить пулю!
Калниньш отвел Андреллера к другому окну, где уже стрелял из винтовки боец, и отдал ему свой, висевший на шее, немецкий автомат. Андреллер быстро разглядел оружие и прицелился в окно непривычно куцым стволом.
Выстрелы раздавались справа и слева, мельница, казалось, была опорным узлом обороны. Под началом Калниньша, должно быть, находилось вполне приличное подразделение. Отпор был для немцев, видимо, неожиданно сильным, их автоматный огонь вдруг начал редеть, и Яан заметил по покачиванию кустов какое-то движение. Он без промедления дал очередь по подозрительным местам, потом еще и еще. Стукнула деревянная дверь. Калниньш отправил вестовых. Через некоторое время бойцы в форме защитного цвета начали справа перебегать дорогу. Из леса по ним больше не стреляли.
— Всего два человека, зато вовремя, — одобрительно заметил Калниньш, когда стрельба улеглась. — Моральный фактор в конце концов решает судьбу войны.
Яан огляделся. У противоположной стены лежал на спине застывший солдат, лицо прикрыто пилоткой. Края пилотки почернели от крови.
— Потери большие? — спросил он.
— К сожалению, без потерь не бывает ни одного боя, — ответил Калниньш. — Из моей роты сейчас в строю восемнадцать бойцов. Вы помните моих политбойцов? Сашу-Яшу-Пашу-Влашу. Один Паша и остался. Яше угодило в грудь три пули, увезли в госпиталь. К Саше в окоп упала мина, там и увозить было нечего. Влаша, длинный тот, что в обмотках, — я не знаю, то ли им не дали касок, или он с самого начала забросил свою каску подальше, мол, сойдет, шапкой закидает, — получил пулю в лоб. Все было в крови, но фельдшер, делавший перевязку, сказал, что, к счастью, у парня крепкая черепушка оказалась, пуля вошла под кожу и срикошетила с черепа наружу, может, останется жить. Вот так мы и воюем Перли вместе с вашими ребятами и русской дивизией на Сольци, пока могли…
— На Сольцы, — автоматически поправил Яан, ни о чем не думая.
— И вы туда же с этим отвратительным звуком! — воскликнул Калниньш — А знаете ли вы, что меня чуть не расстреляли из-за этой одной-единственной буквы, которую ни один просвещенный язык не знает?
— Это что, вышел новый указ, чтобы тех, кто не может выговорить звука «ы», расстреливали? — усмехнулся Яан. — Тогда всем нашим островитянам крышка.
— Чего вы смеетесь? Мы стояли в деревне Пески, примерно в пятнадцати километрах отсюда, на перекрестке дорог Командир батальона выбыл из строя, меня назначили командовать батальоном. В батальоне осталось двести человек, и немцы жмут с востока на запад как сумасшедшие, потому что мы оседлали эдак их путь. Три танка сумели поджечь, но затем уже и наши пушки перевернулись колесами кверху. Думал уже, что там нас и раздавят Однако в самый нужный момент батальон русской дивизии навалился на немцев с фланга. Вот, скажу я вам, дрались ребята! Зажигательными бутылками, голыми руками подожгли еще шесть танков, себя они ни крошки не жалели! Но когда наконец они вышли к нам в Пески и меня увидели, то с ходу вздумали пулю в лоб всадить. Ах, Сольци говоришь, — значит, ты немец, такой-сякой, диверсант, немцы тоже говорят Сольци, наши люди произносят по- другому Думаете, весело было мне вести с ними лингвистический диспут с уставленной в грудь винтовкой? К счастью, подоспел комиссар, он объяснил ребятам, что нам, латышам, присущ этот маленький недостаток Сказал, что вы, конечно читали о Фабрициусе, герое гражданской войны, — он тоже, мол, не выговаривал «ы» а вообще-то был мужик что надо…
Андреллер подошел и протянул Калниньшу его автомат. Капитан отказался:
— Оставьте себе. У меня привычка делать соседям и друзьям подарки. Помогает налаживать отношения Лейтенант однажды получил карту, когда мне еще попадались интеллигентные немцы. Ребята все равно притащат мне сейчас несколько новых трофейных автоматов.
— Из Песков все же сюда перебрались? — спросил Яан.
— Вы вежливый человек, лейтенант, — заметил Калниньш. — Если бы у немцев был просто перевес в огневой силе, это бы мы пережили. Наши ребята уже привыкли под двухслойным огнем вжиматься в землю. Но у них, помимо этого, в дивизии просто в два-три раза больше людей, чем у нас. И не просто людей, а вымуштрованных и свежих солдат, которых везут на машинах, в то время как я вынужден своих по тридцать километров пешими бросками туда и сюда гонять. Едва мы запыхавшись дотаскиваемся — немцы давно уже тут как тут, кофе выпит и пулеметы установлены!
— Спасибо, что удержали мельницу в своих руках, не то нам опять пришлось бы давать бог знает какой круг, — сказал Яан. — Все так перемешалось, приходится глядеть в оба, если не хочешь вместо штаба дивизии угодить в боевые порядки немцев.
— Сегодня немцы особенно злы. Видимо, мы ткну ли палкой в осиное гнездо. Мне кажется, вашу дивизию крепко потрепали, — отметил Калниньш. — Но что касается мельницы, то это у меня уж потомственное — за что возьмусь, держусь зубами. У меня еще дед в турецкую войну под Плевной офицером был, отец воевал на первой мировой, был ранен у Сандомира.
Андреллер с интересом смотрел на латыша.
