Нужно реорганизовать финансовые рынки, преследующие одну цель — окупаемость инвестиций. Заменить рынок ценных бумаг рынком облигаций. Пусть сотрудники компании станут ее владельцами. Пусть в совете директоров сидят не только представители владельцев, но и представители общественности — люди, озабоченные общественными интересами, например художники.

Если мы хотим изменить поведение, нужно изменить силовую структуру организаций.

Организации подобны лодке с двумя моторами. Если один чересчур мощный, а другой слишком слабый, неважно, кричите не кричите, а закончится все предсказуемым образом.

Организации, ориентированные на прибыль, чересчур мощные. У них есть рынки капитала. У них школы, в которых обучают будущих лидеров. У них системы оценки успеха, структура вознаграждения за максимизацию прибыли. Эти организации объединяются в стратегические альянсы. Они пользуются самыми изощренными психологическими моделями, чтобы зомбировать покупателей, заставляя покупать ненужные им продукты.

С другой стороны им противопоставлены общественно-сознательные организации: слабые, разрозненные, конкурирующие между собой за пожертвования; с руководством, получившим поверхностное управленческое образование; не имеющие средств на научно-исследовательские и опытно-внедренческие проекты. Вооруженные только благими намерениями. Удачи им.

Несогласованная работа моторов ведет лодку к катастрофе. Экономический крах 1929 года померкнет в сравнении с тем, что нас ожидает. Бедствия, которые мы переживаем сегодня и с которыми все чаще будем сталкиваться в будущем, имеют место не только в экономике. И не только в общественной жизни. Они носят системный характер.

Сегодняшний мир, и даже в большей степени мир будущего, очень сложен и переплетен взаимосвязями. Технологическая инновация, например, практически мгновенно приводит к изменениям в обществе, культуре и экономике. Другими словами, мы живем в более сложном мире, чем в 1929 году, и наши проблемы являются и будут являться системными по природе. Крайне сложными и глобальными.

Кого бы ни избрали в президенты США в 2012 году, перед ним встанут проблемы более масштабные и острые, чем те, с которыми пришлось иметь дело президенту, избранному в 2008 году. Тот, кого изберут в 2012-м, позавидует проблемам 2008-го. Проблемы стали масштабнее. Сложнее. Системнее. Их решением занимается разросшееся чиновничество. Иначе кто? Нас приучили к зависимости. Правительство о нас заботится. Мы маршируем к новому средневековью, новой феодальной эпохе, где нами будут управлять не монархи и не церковь, а бюрократы.

Большой бюрократический аппарат не решит проблем. Он только их усугубит. И скроет их наличие, подавляя свободы и права граждан. Почему? Потому что бюрократы по определению одержимы идеей всех контролировать.

Если мы не объединимся для совместного решения проблем, нам не избежать такого будущего.

Как нам объединиться? Около миллиарда человек поддерживают разные неправительственные организации. Представьте, если они все соберутся, по-настоящему объединятся и разработают план действий, чтобы решить совместные задачи. Вместо одной организации, защищающей китов, другой организации, защищающей дельфинов, и третьей организации, защищающей горилл, представьте одну организацию, которая будет ставить перед собой одну задачу за раз и не будет покладать рук, пока не добьется принятия законодательства, которое пойдет нам всем на пользу. Например, добьется отмены закона, по которому отказ преследовать максимизацию прибыли является преступлением. (Известно ли вам, что американские акционеры могут подать в суд на совет директоров и руководство компании, если могут доказать, что руководители не пытались увеличить прибыль?) Пусть эта организация добьется делегитимизации бизнес-школ, в которых стремление к прибыли преподают как цель существования корпораций. Пусть развенчает теоретическую модель Милтона Фридмана, согласно которой корпорации существуют исключительно для обогащения акционеров и прибыль является единственным мерилом их успеха.

Осуществимо ли это? К сожалению, для этого нужно изменение курса. Изменение мышления. Масштабное изменение системы ценностей.

Курс меняется во время кризиса, и для масштабного изменения нам нужен масштабный кризис.

Он приближается. Однако если мы не подготовимся, решение — бюрократия, какую невозможно и представить, будет хуже, чем сама проблема.

[88]

Так звучала тема региональной конференции в Подгорице, в Черногории, 20 сентября 2013 года. Конференцию открыл первый заместитель премьер-министра, после чего я сделал короткую презентацию. Я не записал свое выступление и привожу текст по памяти.

Слово «кризис» происходит из греческого языка и означает — это интересно! — время заняться чем-то другим. На иврите кризис называют словом «mashber», происходящим от корня, означающего, что что-то сломалось. То же самое в китайском языке.

Итак, кризис — это когда старое больше не работает и нужно делать что-то новое, и делать это по-новому.

Соответственно, кризис — идеальная среда для инноваций. Он предоставляет возможность отыскать новые свежие идеи, как удовлетворить наши старые или новые потребности.

Однако важно подчеркнуть, что не все инновации успешны. Очень даже наоборот: большинство проваливаются. Для того чтобы добиться успеха и быть эффективными, для внедрения инноваций нужен предприниматель, готовый вложить время, энергию и деньги, чтобы новые идеи и методы были коммерчески жизнеспособными.

Встает важный вопрос: в чем заключаются условия успешного предпринимательства? Другими словами, что нужно предпринимателю, который хочет внедрить инновацию?

Во-первых, предупреждаю: внедрение инновации связано с неопределенностью и риском. Это не одно и то же. Неопределенность — это недостаточная информация. В случае инновации отсутствует историческая информация, на основании которой можно было бы делать какие-то выводы. И будущее, естественно, неизвестно. Отсюда — неопределенность.

Что касается риска: чтобы коммерциализировать или хотя бы монетизировать инновацию, нужно вложить энергию, время и ресурсы. Для успеха необходимы все три составляющие. Всегда существует вероятность, что усилия по внедрению инновации не сработают и время, энергия и ресурсы уйдут впустую. В этом заключается риск.

Конечно, предприниматели хотели бы, чтобы неопределенность была минимальной, а риски — контролируемыми. Однако во время кризиса неопределенность высока и высоки риски. Это может отбить у предпринимателей охоту идти по пути инноваций, и они пожелают подождать, пока уляжется пыль. Однако ожидание может быть ошибочной стратегией. Они рискуют потерять удачную возможность, когда кто-нибудь другой ухватится за этот шанс.

Что делать?

По моему мнению, тут должно сыграть свою роль правительство. Пока потенциальные предприниматели доверяют правительству, руководству страны, есть надежда на будущее. Когда есть надежда, неопределенность и риск не так страшны. Доверие к системе, в которой оперируют предприниматели, делает неопределенность и риск терпимыми. Когда доверия нет и нет надежды, это ухудшает ситуацию.

В ходе текущего финансового кризиса ко мне как консультанту различных правительств обратились за советом премьер-министры и президенты ряда стран. Они ожидали ответа в форме какой-нибудь изощренной экономической политики или детальной финансовой стратегии. Всем им я ответил одинаково: «Что бы вы ни делали, не потеряйте народного доверия».