Совсем рядом была ледяная кромка, просеченная огнями. По льду бежали люди. Протягивали шарфы. Но как ухватиться, когда еле держишься на поверхности.

— Ноги! — крикнул Игорь. — Судорога, кажется!

И тут сразу двое прыгнули к нему.

— Держись! — выкрикнул Женя, отфыркиваясь.

— Только, паря, не цепляйся! — предупредил Слон. — Вместе на дно уйдем!

Они подхватили его под руки и толкнули к кромке. Прямо в руки Бориса и Люси.

Они накинулись с колючими шарфами. Незнакомые люди тоже обступили их. Одни растирали, другие одевали, третьи поднесли бутылку водки.

Пришлось пить из горлышка. Ни горечи, ни запаха не ощущалось.

— Вот это да!

— Настоящие студенты!

— Молодцы!

— Сибиряки!

— Доказали!

— В такси их!

— Давай сюда машину!

Их понесли на руках к машине с зеленым глазком. И шофер даже не противился, когда вместо четырех к нему село пятеро. Он только зябко повел плечами, обтянутыми пилотской меховой курткой.

— Куда вас? — спросил он. — В нормальную больницу или в дурдом?

— В общежитие горного института! — попросил Борис.

— А воспаление не схватите, граждане интеллигенция? — спросил шофер и передернулся.

— Не схватим, — отстучал Слон зубную дробь, — м-мы не интеллигенция, а студенты!

— Купались по спору или из чистого интереса? — спросил шофер, включая скорость.

— Зачет один сдавали, — сказал Игорь.

— Какой зачет? — удивился шофер.

— По дружбе, — ответил Женя.

— Такой тоже есть?

— Есть, — ответил Слон. — Очень важный...

— Ну и как? — поинтересовался шофер.

— Хорошо, — сказал Борис. — Водой не разольешь.

Игорь думал, что ледяная купель не пройдет им даром. Но никто не слег, обошлось даже без насморка.

Крепкие ребята оказались его друзья-однокашники.

К весне выяснилось окончательно, что Борис и Слон едут с Журкиным на Урал, не ожидая куликовского приглашения. Один Женя упорствовал, не поддаваясь ни на какие уговоры друзей.

— За одну стипендию вкалывать — для меня слишком большая роскошь, — твердил он свое. — Хочу на Витим!

У Игоря после таких разговоров надолго портилось настроение. И Куликов не отвечал ни да ни нет насчет практики, вселяя в Женю надежду.

Прошел на Ангаре лед. Старые улицы помолодели от свежей листвы тополей. Чем сильней припекало солнце, тем меньше оставалось в общежитии народу. А Куликов молчал. Может, он и одного места не мог предоставить? «Своего-то Матвей Андреевич не должен подвести, — думал Игорь. — Я же ему не обуза, а верный помощник».

Это парни увлекались всякими любимыми делами: Борис занимался комсомольской работой, Слон не пропускал танцев, а Женя заболел художественной самодеятельностью. Только Игорь оставался на основном фронте. Сдал Борису двадцать копеек взносов, и вся общественная нагрузка! Чтобы стать хорошим специалистом, нужно лекции прорабатывать, конспектировать первоисточники, рыться в учебниках. И на мелкую общественную работу лучше начхать. Есть дело главнее общественного, а к нему ведут только тернистые тропы науки. Времени на ученье отпущено немного, а наука геология огромная, сложная, со всякими прикладными специальностями. Так просто к золоту не подберешься! Думать надо сейчас уже, как лучше подойти к коренным залежам, планировать надо будущую удачу, нацелить себя на открытие со студенческой скамьи. Эту задачу не решишь ни горячкой, ни верхоглядством, ни суетой. Случай может подвернуться. Но что-то он даже Митьку Шмеля обходит, этот золотой фарт. И можно случай прождать всю жизнь. Хотя совмещать науку и случай, наверно, можно. Так он и будет пока тянуть эту линию в Витимске.

С такими мыслями Игорь собирал Слона в Рудногорск, когда заныли древние шарниры двери их комнаты и просунулась рука с письмом. Конверт белой бабочкой полетел на пол, и дверь захлопнулась. Слон с Игорем не удивились: так в общежитии разносили письма.

Слон был ближе к двери, он и подобрал конверт.

— Тебе, — сказал Слон, пробежав адрес глазами. — Однако, вызов, паря!

Он подал конверт Игорю.

— Наконец-то! — Игорь впился глазами в обратный адрес конверта.

Там стоял штамп: «Витимское приисковое управление».

Игорь торопливо надорвал конверт и вынул письмо.

«Игорь! Выслал вызов от своего имени в ваш деканат. Но обстоятельства складываются так, что предоставить на поисках вашему институту в этом году я смог лишь одно место. Большой Проект еще не вошел в силу, и предложить рабочие места твоим товарищам пока не представляется возможным. Имеющееся скромное штатное расписание заполнилось местными кадрами. Расширить список я смогу только после того, как обнаружим рудопроявление золота. Если нам повезет в этот сезон, на следующий год пойдем в гору. Тогда можно будет пригласить к нам на практику всех твоих товарищей. А пока жду тебя одного.

С приветом Куликов М. А.».

Игорь молча протянул письмо Слону. Тот прочитал вслух.

— Надо Женьку предупредить, паря, — сказал Слон, — пока мы не уехали без него.

— Ладно, я схожу, — откликнулся Игорь. — Дай мне его адрес.

Слон в отличие от Игоря был несколько раз у Жени в Нахаловке. И сейчас он прямо на конверте набросал схему, как добраться до Женькиного дома. От автобусной остановки «Иркутный мост» надо было идти не меньше двух километров, до самой окраины города.

— Ничего, пройдусь ради такого случая. — Игорь свернул письмо и спрятал его в задний карман спортивных брюк. Потом сорвал с крючка форменную фуражку, нахлобучил ее на давно не стриженную шевелюру и выбежал из комнаты. — Только сначала Журкина предупрежу, чтобы на Женьку не тянул...

Быстрым шагом он пересек двор общежития, главную улицу, уютные дворики в квартале позеленевших от времени особнячков и сквер — это был кратчайший путь к институту. Игорь нигде не останавливался — ни возле книжного киоска, где любил рассматривать книги, ни возле теннисного корта — тут он иногда задерживался поболеть, ни возле палатки «Пиво-воды» — здесь уже начали торговать шипучим квасом, ни около объявлений и молний в гулком вестибюле института, где останавливался каждый студент. Он уловил еще в коридоре слабый запах «Золотого руна» и сразу распахнул дверь кабинета общей геологии. Здесь он был уже своим.

Журкин стоял посреди кабинета и задумчиво окуривал драгоценные минералы и окаменелости.

Игорь, ни слова не говоря, протянул ему письмо Куликова.

Доцент помел бородой по строчкам.

— Вот у вас будет и третий помощник, Илларион Борисович, — сказал Игорь. — Таких ребят, как Женя Солонцов, надо поискать.

Журкин вернул письмо, почесал свой взбухший висок трубкой и сказал:

— И вам небесполезно было бы с ними попрактиковаться, Игорь Петрович.

— У меня своя тема, — ответил Игорь, — родная!

— Я боюсь, вы слишком прямо идете к той цели, — заметил Журкин. — А открытия в нашем деле случались, как правило, на извилистых тропах...

— Ну, не так уж и прямо... — пробормотал Игорь. — У меня все не так просто, как кажется, Илларион Борисович...

— Да я что хочу сказать, Игорь Петрович, — мягко перебил Журкин. — Может, вам лучше пока отойти от витимского золота, поглядеть со стороны?.. Понимаете, Игорь, я вижу слишком много общего сейчас между собой и вами.

Игорь пристально посмотрел на доцента. Лицо Журкина было как бурый останец, избитый трещинами. Оно ничем не напоминало Игорева лица, узкого и нервного. Следовательно, Журкин видел похожесть внутреннюю, душевную.

— Понимаете, односторонность — вот что общее в нас, — вздохнул Журкин. — А фартовый случай, он любит, чтоб для него не только мозгами, но и сердцем подраскинули.

— Ну, если только на случай полагаться?..

— В поисках случай играет немалую роль, — сказал Журкин. — На себе испытал!

— Поиспытываю и я случай, — ответил Игорь, покрепче насаживая фуражку на голову. — По-всякому! И мозгами и сердцем!

Журкин кивнул, осенил его трубкой и возвратил письмо. Игорь развернулся волчком и упруго пошел к выходу. Он выскочил из институтского подъезда, и здесь ему сразу повезло. Синим блеском ударила «Волга» в глаза. Но Игорь успел разглядеть шашечки на боку.