Из-за Женьки можно было потратиться. Он поднял руку, и водитель подкатил к самому краю дороги. Игорь рванул переднюю дверку и сел рядом с шофером.

— В Нахаловку! — попросил он.

Шофер, белобрысый парняга в шелковой безрукавке, сморщился.

— Дорога там — для броневиков с железными колесами, — заявил он, — не поеду.

— Тройку накину, — пообещал Игорь.

— Я тебе сам пятерку бы дал, чтобы туда не ездить, — сказал шофер, но скорость включил.

Игорь оглянулся. Двухэтажное старинное здание института исчезло за тополями. Только виднелись башни по углам да кораблик на шпиле. Почему в таежном городе был поставлен кораблик на шпиль? Игоря иногда мучил этот вопрос. Но никто не мог дать ему вразумительного ответа. Наверно, об этом написано в старых книгах о городе. Но сколько времени надо было урвать от занятий, чтобы зарыться в обширную историческую литературу! Надо было оторвать время от учебников по геологическим дисциплинам. А такого позволить себе Игорь не мог. Ему надо было идти к поставленной цели по возможности быстрей. Ибо, кроме него, некому было полностью оправдать отца перед людьми, Феней, Лукиным... А реабилитировать можно только упорными поисками и находками.

Все это делается ради оправдания его отца, виновного, может быть, в том, что люди Витимска пока не имеют подступов к залежам золотоносных руд.

Игорь вертел головой, с удивлением разглядывал городские кварталы. Чуть ли не первый раз пересекал он Иркутск. После солидных домов, обрамляющих центральную площадь, они выехали на булыжную улицу Чкалова. И сразу попали в мир старинных особнячков, каменных и деревянных, одноэтажных и двухэтажных, кое-где с мезонином, миниатюрными балкончиками и мансардами.

Улица выходила на мост через Ангару. Такси медленно катилось в потоке грузовиков. Игорь смотрел наконец-то сверху на удивительную реку. Видно было дно и остатки понтонных опор, срубов, набитых камнями. Солнце высвечивало хариусов, стоявших в тени этих опор. В Витиме вода и осенью не была такой сине-прозрачной. Витим был угрюмее Ангары, не говоря уже про мутную в большей части своей Шаманку.

«Би-би-и!» — музыкально пропела машина и рванулась вперед, обгоняя грузовики. Кончился мост. Пошло зеленое предместье Глазково, застроенное аккуратными бревенчатыми домами. Все стало напоминать Витимск.

— Вот она, Нахаловка, — шофер скривил толстые губы. — Чтоб ее совсем залило-затопило!

Они съехали с горы на Иркутный мост. Заскрипели доски под колесами, закачались перила деревянного моста. Сразу же за этим мостом раскинулся поселочек. Главная улица здесь была, точь-в-точь как их витимская Подгорная, в ямах, колдобинах и лывах. И домишки были такие же. И курицы, разгребающие пыль, окрашены так же чернилами.

— Дом номер тринадцать, — сказал Игорь, взглянув на шпаргалку. — Ну и число у Женьки!

— Он самый. — Шофер осадил «Волгу» у палисадника с черемухой, и туча пыли наконец догнала машину.

Игорь выскочил из такси и попал в самый центр желтого облака. Он чихнул, бросился к калитке и чуть не вывихнул ногу, зацепившись за проволочную петлю. Вырвал проволоку из глины и запустил ее в забор.

— Чертова дорога! — выругался Игорь.

— А ты под ноги смотри, — раздался веселый голос Жени, — у нас можно без подметок запросто остаться.

Женин чубчик показался над калиткой. Звякнул крючок, и калитка распахнулась.

— Прошу! — Женя с широкой улыбкой показывал обеими руками во двор. — Вот моя деревня, вот мой дом родной.

Он был одет по-рабочему: в сапогах, заплатанных штанах и старой гимнастерке. Полчуба его прилипло ко лбу, видно, Женя крепко трудился по хозяйству.

— Мама, — закричал он, — кончай со своими грядками, к нам гость прибыл!

На Женин голос сразу же сбежалось трое босоногих малышей, двое мальчишек и девчонка. Все были похожи на Женю: сероглазые, загорелые, здоровые и крепкие. У всех малышей на руках и ногах прорезались цыпки.

— Послевоенное производство! — сказал Женя, сгреб обоих братишек и сестренку в кучу и поцеловал в выгоревшие макушки.

— А вы не могли машину заделзать? — спросил самый старший из малышей, хмуря бровки.

— Зачем? — спросил Игорь.

— Нас покатали бы, — хором объяснили малыши. — Женя нас катает, когда на машине.

— Я со стипендии беру такси, — сказал Женя, и у него появилась промоинка на щеке. — Подъеду, посажу всех и катаю...

— Ладно, в следующий раз! — пообещал Игорь.

— Точно, — вмешался Женя, — в следующий раз Игорь подъехал к нам в Нахаловку на машине, посадил всю мою ораву и катал их по городу!

Он увидел огнистый отсвет в очках Гария Иосифовича. Учитель протянул авторучку, прося слова.

— Пошел бы он лучше в пединститут, — неожиданно сказал гость, — быстрее бы, может, нашел ту жилу, что искал... С меньшими жертвами, главное.

Геологи уставились на учителя, подозрительно щурясь. В чужой монастырь со своим уставом не ходят — это учитель литературы должен был знать. И Борис Петрович не замедлил с ответом.

— Вы какой институт заканчивали, Гарий Иосифович? — любезно спросил он.

— Ленинградец я потомственный, — ответил учитель. — И учился в Ленинградском педагогическом имени Герцена...

— И какой был у вас конкурс? — приставил к уху ручку Борис Петрович.

— Да какой там конкурс, — Гарий Иосифович сник. — Парней с тройками брали.

— А у нас на геологический пять человек на место было! — выпалил Слон.

— Вот Игорь совершенно естественно пришел на геофак, — заключил Борис Петрович с умной улыбкой на бескровном лице. Лишь точечки угорьков выделялись на его коже да складки резко появлялись и исчезали, выдавая переживания бывшего комсорга. — Мы к жилам своим ходим трудными путями, жертвы нам не страшны, и Игорь одна из них...

— Давайте пока в таком духе не будем о нем, — попросил Женя, — собрались вроде не закапывать!

— Не педагоги мы, — усмехнулся Слон, — но и не могильщики.

Гарий Иосифович тоже улыбнулся, как бы соглашаясь с геологами. Но, потянувшись к Люсе, сказал:

— А открыл эту самую жилу все же не геолог, а человек другой профессии. И в первый раз и во второй...

— Случайность, — занервничал Борис Петрович, и красные пятнышки появились кое-где у него на шее, — а геологи работают наверняка: или да — или нет!

— Все дело в том, что случайность как бы освещает всю историю с коренным золотом, — сказал учитель. — Не ожидает ли важная случайность нас и в теме, которую мы разбираем? Мое педагогическое чутье больно уж протестует, будто какой-то ученик подвох приготовил.

Даже Люся задумалась над словами учителя, изредка отвечая ему изумленным взглядом да чуть рассеянной улыбкой.

«Ничего себе Шмель прислал нам подарочек! — подумал Женя. — Придется нам попыхтеть сегодня капитально. Но уж ничего мало-мальски достойного внимания из признаний Игоря не ускользнет сегодня от нас!»

— Давайте сначала дослушаем, — опомнился Борис Петрович. — А философствовать будем в конце.

Люся кивнула, и ногти ее запламенели над строчками скорописи.

Дома все налаживалось. Отец кочегарил, мать копалась на огороде бок о бок с соседями. Игоря город встретил как настоящего геолога. Куликов объяснил, что назначает практиканта начальником хоть и маленького, но все же поискового отряда.

Не особенно обрадовала новость, что во втором поисковом отряде работал Митька Шмель. И не промывальщиком, а начальником отряда! Правда, было великолепно, что Митька со старательства перешел на геологические поиски. Шмель как бы признавал тем самым бессилие старательства.

Не Куликов бы, Митьке не видать отряда как своих ушей. Куликов пошел на поводу у Лукина и Любы. «Ну и отлично, — решил Игорь. — Пусть ходит в наши маршруты и создает у людей хорошее впечатление, что мы в мире и делаем общее дело!»

Но все же нет-нет да и подглаживал страх: а вдруг Митька поймет, что предал свою идею, и вернется на старание? Особенно следовало опасаться прямой встречи, тогда Шмель может вспылить.