— По выговору схлопотать захотели? — вторил Борис. — А то и совсем из института выскочить?
— А ну, пожмите друг другу руки! — приказал Женя, подводя Слона к Игорю.
— Да я что, — начал оправдываться Слон, — я ничего... Это он... Злоупотреблять стал... Договаривались же... Уговор дороже денег...
Игорь опомнился, сунул руку в горсть Слона.
— Это я виноват, — пробормотал он и улыбнулся Люсе. — Видите, и к гадалке ходить не надо...
Но Люся крутнула головой:
— Давайте я сама вам погадаю...
— Давайте лучше веселиться! — возразил Игорь и подмигнул Жене. — Сыграй, Жека, что-нибудь такое, отчего двери и окна заскачут!
Но Женя и не взглянул на гитару. Он тронул выключатель громкоговорителя, и в комнату ворвался гром бронзовых тарелок. И все опять вспомнили о празднике.
— За мир!
— Зуб не точить друг на друга!
— Ну, поехали!..
Закусив, Слон стал горячо объясняться с Люсей. Они поднялись и пошли танцевать медленный вальс.
Игорь сел спиной к танцующим. Да, кажется, он сам себя выдал. Разве эта его ярость не похожа на отцовскую, что выплеснулась на Шамане? Откуда она взялась у него? Видела бы Люба! Сразу б списала ему один добрый день! Такое не должно больше повторяться! Он и так теперь в долгу перед парнями. Поманил их в Витимск, а потом приостановил! Достоин ли он тогда вообще большого дела, которым собирается повернуть судьбу Витимска на сто восемьдесят градусов, в лучшую сторону?
— Добьюсь или нет! — выговорил Игорь и заметил, что Борис придвигается к нему.
— Ты это зря, Игорь, — прошептал Борис, тычась носом в щеку Игоря. — Мне тоже Люся нравится. Но я сижу, сдерживаюсь. Меня с детства приучили сдерживаться. И тебя не в деревне воспитывали, верно?
— Да, — ответил Игорь и звякнул графином о стаканы, подливая себе и Борису самогону, — надо сдерживаться.
— Давай выпьем, — обрадовался Борис. — Выпьем знаешь за что? За наших отцов... Мы же с тобой Петровичи! Следовательно, отцы наши тезки... А ты, между прочим, о своем папане ничего не рассказывал. Твой папан не геолог, а?
— Нет, — отозвался Игорь и сильно стукнул своим стаканом в стакан Бориса, призывая комсорга выпить.
— А кто он у тебя?
— Работает в кочегарке, — ответил Игорь.
— В обыкновенной кочегарке? — опешил Борис.
— В обыкновенной, — медленно произнес Игорь.
— Ну, хоть начальником? — спросил Борис.
— Нет, кочегаром, — ответил Игорь.
— Простым кочегаром? — допытывался Борис.
— Да, — ответил Игорь, — простым кочегаром.
— Темнишь ты что-то, Игореха, — дышал в щеку Борис. — Вот Жека из пролетариев, Слон непонятного сословия, я, можно сказать, интеллигент, а ты что за косточка?..
— Длинный разговор! — Игорь стукнул своим стаканом в стакан Бориса с такой силой, что от лязга этого остановились танцоры. — Давай лучше до дна — и на Ангару пойдем!
Он первым опорожнил свой стакан и вскочил, чтобы не дать Борису разговориться дальше.
— Предлагаю на Ангару!
— Пойдемте! — подхватил Женя. — На воздух!
— На Ангару? — вскрикнула Люся. — Отличная идея!
Сталкиваясь, разобрали пальто, шубы и шапки. Вышли в коридор с шумом и гвалтом.
...Хорошо погулять неженатым
На рассвете студенческих лет...
По улицам волна за волною шли к Ангаре веселые люди. Они плясали, пели частушки и опрокидывали друг друга в кучи снега под тополями.
Чтобы не потеряться, пришлось взяться за руки.
Чем ближе к Ангаре, тем сильнее окутывались паром матовые светильники по бокам улицы. А на тополях пышнее, искристее становился куржак. Вблизи берега куржак слетал на головы холодными блестками, слетал он от гомона и шума. Ледяные забереги трещали от крепких ударов каблуков. На льду плясало несколько человек сразу, и баянист с аккордеонистом соревновались в силе мехов и планок своих инструментов.
Ты Подгорна, ты Подгорна,
Широкая улица!
Слон не выдержал и пустился в пляс. В кругу было тесно, и он сместился к краю льда.
— Свалишься в воду! — крикнула ему Люся.
Слон ухнул и пошел вприсядку по самому краю потрескивающего льда. Остальные плясуны сдались, все стали прихлопывать в ладоши, подбадривать смельчака. И Слон совсем разошелся, он выкидывал коленца над самой парящей водой.
— Хватит, Слон, — стал осекать его Борис. — Все смотрят.
— Пусть, — заметила Люся. — Сильнее треснет — испугается.
Слон разобрал ее слова.
— Кто — я испугаюсь? — завопил он, приостанавливаясь. — Да мы всегда купаемся зимой в Бирюсе!
Он ударил себя в грудь и начал раздеваться.
— Слон, прекрати! — сказал Женя.
— В деканате могут узнать, — пытался напугать его Борис.
— Не робей, студент! — заорали слева.
— Докажи, сибиряк! — советовали справа.
— И докажу! — Слон хлопнул «москвичкой» о лед. Начал расстегивать вельветовую куртку.
— Перестань, — предупредил Борис, — это может плохо кончиться...
— Плевать! — Пуговицы сыпались на лед из-под пальцев Слона. — Ничего не боюсь!
— Не волнуйтесь, ребята, — успокаивала Люся. — Кто афиширует, тот не сделает.
— Давай, давай!
— Где ему — слабо!
— Кишка тонка!
— Стюденты!
— Размах толковый, удар хреновый!
Скоро крики слились в рев. Игорь смотрел вокруг себя и вспоминал ту очередь за хлебом... Кто кого перекричит! Ни здравомыслия, ни порядка. Интересно, как поведет себя широкий Слон?
И Слон испугался. Он раздумчиво поглядел на воду и начал вдруг застегивать пуговицы.
— Что ты пасуешь перед ними? — сильным шепотом сказал Игорь. — Раз начал, то держись!
— А может, я просто так, чтоб попугать, — ответил Слон и хихикнул.
— Надо знать, кого пугать и когда! — повысил голос Игорь.
— Ну и лезь, если такой принципиальный! — Слон выдохнул на Игоря белый пахучий пар.
— Улю-лю-лю!
— Ага-га-га!
— Струсили!
— Студенты прохладной жизни!..
Игорь сбросил свое полупальто на руки Жене, который оттирал толпу.
— Не хватало, — затянул Борис, — одного только отговорили, теперь второй...
— Не второй, а первый, — отозвался Игорь, срывая пуговицы.
— А может, не надо, а, Игореха?— сказал Женя, отводя глаза. — Покричат и разойдутся... Никто нас не знает здесь...
— Проявить гибкость? — спросил Игорь с усмешкой.
Женя вздохнул и грустно уставился на черную воду.
— Этот парень серьезный, — комментировала Люся Игорево раздевание. — Но вообще-то, Игорь, дважды два заработать пневмонию, ревматизм...
— Хуже, если воспаление совести, — ответил Игорь и пошел к краю льда мелкими шажками.
— Приветствую! — отозвалась Люся. — Вы настоящий мужчина, Игорь!
Никто больше не останавливал, кроме мороза. Пятки жгло, ступни сворачивало, как сало на раскаленной плите. Но возвращаться было поздно. Сзади толкала тишина. Наконец-то заставил он смолкнуть этих горлопанов. Одним поступком заткнуть столько ртов! Это стоило ревматизма и воспаления легких.
— Я чо ж, — забормотал сзади Слон. — В таком разе и я... Игорь, подожди!
— Холодно ждать, — насмешливо отозвался Игорь.
Он подошел к самому краю льда, изъеденного водой.
— Игорь!
Под ногами треснуло. И повалился он в льдистую воду, расплескав отраженье фонарей.
— О-ох!
Сдавило грудь. Руки словно обрубило. Хорошо, течение не дало камнем пойти на дно. Подхватила его Ангара и понесла. Ожил, стал дышать. Зашевелил руками и ногами. Вода вроде потеплела.
— Вот как надо-о-о! — вырвался вопль из глотки.
Чуть отплыл от берега, сильно буровя воду. И тут сзади словно ударили одновременно по сухожилиям ног. Стянуло икры. «Судорога» — вспомнилось страшное слово. Слишком быстро нельзя махать в холодной воде.
— Ребя.. — выдохнул Игорь, поворачивая к берегу одними руками.
