«Все ты ходишь в платье черном…»* Все ты ходишь в платье черном, Ночь пройдет, рассвета ждешь, Все не спишь в дому просторном, Точно в песенке живешь. Веет ветер колокольный В куполах ночных церквей, Пролетает сон безвольный Мимо горницы твоей. Хорошо в дому просторном — Ни зеркал, ни темноты, Вот и ходишь в платье черном И меня забыла ты. Сколько ты мне снов развяжешь, Только имя назови. Вспомнишь обо мне – покажешь Наяву глаза свои — Если ангелы летают В куполах ночных церквей, Если розы расцветают В темной горнице твоей. 1932 «Под сердцем травы тяжелеют росинки…»* Под сердцем травы тяжелеют росинки, Ребенок идет босиком по тропинке, Несет землянику в открытой корзинке, А я на него из окошка смотрю, Как будто в корзинке несет он зарю. Когда бы ко мне побежала тропинка, Когда бы в руке закачалась корзинка, Не стал бы глядеть я на дом под горой, Не стал бы завидовать доле другой, Не стал бы совсем возвращаться домой. 1933 Колыбель* Она: Что всю ночь не спишь, прохожий, Что бредешь – не добредешь, Говоришь одно и то же, Спать ребенку не даешь? Кто тебя еще услышит? Что тебе делить со мной? Он, как белый голубь, дышит В колыбели лубяной. Он: Вечер приходит, поля голубеют, земля сиротеет. Кто мне поможет воды зачерпнуть из криницы глубокой? Нет у меня ничего, я все растерял по дороге; День провожаю, звезду встречаю. Дай мне напиться. Она: Где криница – там водица, А криница на пути. Не могу я дать напиться, От ребенка отойти. Вот он веки опускает, И вечерний млечный хмель Обвивает, омывает И качает колыбель. Он: Дверь отвори мне, выйди, возьми у меня что хочешь — Свет вечерний, ковш кленовый, траву подорожник… 1933 «Да не коснутся тьма и тлен…»*
Да не коснутся тьма и тлен Июньской розы на окне, Да будет улица светла, Да будет мир благословен И благосклонна жизнь ко мне, Как столько лет назад была! Как столько лет назад, когда Едва открытые глаза Не понимали, как им быть, И в травы падала вода, И с ними первая гроза Еще училась говорить. Я в этот день увидел свет, Шумели ветви за окном, Качаясь в пузырях стекла, И стала на пороге лет С корзинами в руках и в дом, Смеясь, цветочница вошла. Отвесный дождь упал в траву, И снизу ласточка взвилась, И этот день был первым днем Из тех, что чудом наяву Светились, как шары, дробясь В росе на лепестке любом. 1933 «Ничего на свете нет…»* Ничего на свете нет Сердцу темному родней, Чем летучий детский бред На пороге светлых дней. У меня звенит в ушах, Мир летит, а мне слышней Слабый шорох, легкий шаг, Голос тишины моей. Я входил в стеклянный дом С белой бабочкой в руке, Говорил я на чужом Непонятном языке. Бабочка лежит в снегу, Память бедную томит, Вспомнить слова не могу, Только звон в ушах стоит. 1933 «Река Сугаклея уходит в камыш…»* Река Сугаклея уходит в камыш, Бумажный кораблик плывет по реке, Ребенок стоит на песке золотом, В руках его яблоко и стрекоза. Покрытое радужной сеткой крыло Звенит, и бумажный корабль на волнах Качается, ветер в песке шелестит, И все навсегда остается таким… А где стрекоза? Улетела. А где Кораблик? Уплыл. Где река? Утекла. 1933 Медем* Музыке учился я когда-то, По складам лады перебирал, Мучился ребяческой сонатой, Никогда Ганона [10] не играл. С нотами я приходил по средам, — Поверну звоночек у дверей, И навстречу мне выходит Медем В бумазейной курточке своей. Неуклюж был великан лукавый: В темный сон рояля-старика Сверху вниз на полторы октавы По-медвежьи падала рука. И, клубясь в басах, летела свора, Шла охота в путаном лесу, Голоса охотничьего хора За ручьем качались на весу. Все кончалось шуткой по-немецки, Голубым прищуренным глазком, Сединой, остриженной по-детски, Говорком, скакавшим кувырком. И еще не догадавишсь, где я, Из лесу не выбравшись еще, Я урок ему играл, робея. Медем клал мне руку на плечо. Много было в заспанном рояле Белого и черного огня, Клавиши мне пальцы обжигали, И сердился Медем на меня. Поскучало детство, убежало. Если я в мой город попаду, Заблужусь в потемках у вокзала, Никуда дороги не найду. Почему ж идешь за мною следом, Детство, и не выступишь вперед? Или снова руку старый Медем Над клавиатурой занесет? 1933, 1937 вернутьсяГанон – руководство по изучению игры на фортепьяно. (Прим. А. Тарковского.) |
