- А я вот всё-таки беспокоюсь. Человек всё-таки, не собака. Зови его за стол, пусть трапезничает с нами.

Богатыри молча переглянулись, фея подняла, наконец, взгляд на Илью, лишь на одно мгновение, в её глазах можно было прочитать любопытство.

- Соловья за один стол с нами? - возмутился Михаил.

- А что такого? Мы же с ним в походе ели вместе, когда привал устраивали, и ничего.

- Обидеть хочешь нас, старшина? А мы ведь с тобой вместе кровь проливали. Сколько наших муромцев уже полегло в дороге?

- А мне то что за дело? Я же чужак, выскочка хуторской, верно? Так вы считаете? Ты же, Миша, никакую должность в Муроме никогда ещё не занимал, хоть ты и дружинник по праву рождения. А вот уже богатырским воеводой назначен. Забыл, что все мы теперь крещёные, что все теперь равны перед Богом? Что стоите, ведьмочки, ведите Соловья сюда. Я - старшина, и я так приказал.

- Ну раз ты, старшина, воля твоя, - отвечал Михаил, - тогда я пойду есть на улицу, с собаками.

И покинул помещение. Вскоре сюда завели грязного Соловья, который тут же накинулся на еду, отпуская непристойные шутки и трогая девушек. Богатыри ели молча, разговор как-то не ладился, и вскоре все по одному под разными предлогами стали уходить из-за стола. Ушла и Варвара, и остался только Илья с Соловьём да парой девушек. В тот день Илья ненавидел своего товарища Михаила и за это ещё больше ненавидел себя. Его богатыри подчинялись не старшине, а ему, больше уважали другого, а, может просто знали лучше, по сути, с самого детства, а такие узы были крепче любых званий и должностей. Соловей меж тем выпил из кружки кваса, откинулся на стену и громко рыгнул.

- Ты вот что, - заговорил он, дожёвывая пищу, - когда придёт гонец от Идолища, убедись, что он вернул Варваре мой амулет. Я не уверен, но догадываюсь, что она его у меня украла, когда я последний раз здесь отдыхал. Я потом только заметил, что оберег мой пропал.

- И что, сразу подумал, что она украла? - презрительно встал из-за стола Илья, - всё-то ты, разбойник, во всех людях хочешь разглядеть такую же грязь, какая у тебя в душе.

- Да ты погоди, дослушай сначала. Я всё никак не мог понять, как упыри Идолища нас нашли. Ну черниговская дорога, ну воины-всадники. Мало ли там таких? Да полно, как они именно на нас вышли? В лицо ведь они меня не знают. А вот если какой-то из оберегов моих у них, то при помощи чар они могу меня выследить. Если гонец от Идолища оберег не привезёт, то ни в коем случае не уезжай отсюда. Это будет означать, что фея нас обманула и по сути нас всех зарежут, а то и того хуже, обратят в упырей.

- Ничего, я всё-таки рискну. Я доверяю Варваре, и в какой-то мере знаю её лучше тебя. Она не посмеет так поступить, не посмеет убить меня.

Больше он не хотел слушать, что скажет ему Соловей и вышел вон. Сердце богатыря билось уже не с нежностью, а с тревогой. Не хотелось думать о самом худшем, не хотелось верить, что такое прекрасное создание может так нагло лгать и предавать. Это невозможно, а если и возможно, тогда уж точно не стоит жить в таком лицемерно мире и лучше уже умереть от лап кровососов. Решив так, Илья, наконец, ближе к полуночи успокоился и смог заснуть. Из-за того, что поздно заснул, он и проснулся уже довольно поздно. Не с первыми петухами, как это обычно бывает, а значительно позже, часов в девять или десять. Двор почему-то был пуст, богатырей на своих местах не было. Все куда-то запропастились. И Илья направился прямо в комнату к Варваре. Уже издалека он услышал какие-то сладкие стоны, мужские и женские, а по мере его приближения звуки становились всё громче.

- Давай, богатырь, - говорил знакомый женский голос, - давай, воин. Настоящий, мой воин.

И мужчина отвечал ей таким же голосом, полным сладостной неги:

- Да, чёрт побери. Ведьма, ты сводишь меня с ума.

Илья застыл на месте и в одно мгновение побледнел и похолодел. Он знал, что значат эти звуки, он узнал эти голоса. Сердце снова пронзила игла, руки повисли плетью, слабость овладела всем телом. Но Илья почувствовал непреодолимое желание всё увидеть своими глазами. И он увидел, заглянув в дверной проём. Она лежала на столе, раздвину ноги, меж которых совершал поступательные движения его старый друг Михаил. Сердце сжалось в точку, голова закружилась, и Илья уже не владея собой, ушёл, нет, убежал оттуда во двор. Он не знал, куда податься, не знал, куда идти. Хотелось просто исчезнуть, провалиться сквозь землю. В отчаянии он кусал губы, укусил с силой себя за кисть и в конце концов просто сел возле крыльца в углу, где, как он думал, его никто не заметит. Но здесь мысли понесли его в другом направлении, из самых недр души поднималась неистовая, неконтролируемая ярость. Кулаки сами сжались, скулы напряглись. А в прихожей меж тем послышался голос Варвары:

- Выпей квасу лучше!

- Да нет, я воды, - отвечал Михаил, - заодно и пот смою.

И вышел во двор. Илью, притаившегося в углу, он на заметил и направился прямо к колодцу. Здесь рядом стояла большая деревянная бочка, полная воды. Из неё-то Михаил и принялся умывать себе лицо и голый торс, вскоре промокли и его штаны. Ноги сами понесли Илью к бывшему другу, а руки схватили его за спину и за шею и окунули с головой прямо в бочку. Михаил ничего не успел понять, не успел набрать воздуха в грудь и быстро стал захлёбываться. В последний момент разум вернулся к Илье, и он достал приятеля из воды.

- Ты чего? - откашливался Михаил, - из-за бабы что ли? Иди, хочешь, она тебе тоже даст, ей не жалко.

Ярость снова завладела Ильей, и он снова окунул своего соперника. Михаил сопротивлялся, что есть сил, но вскоре сдался и опять начал хлебать воду. И снова старшина в последний момент отпустил его, он не мог решиться на убийство друга.

- Ну, всё понятно, - вымолвил Михаил, - из-за бабы готов друга убить, который за тебя жизнь чуть не отдал.

- Друг бы так со мной не поступил, - отвечал Илья и снова надавил на шею богатырю. Но Михаил теперь обхватил руками края бочки, а одной рукой попал старшину локтем по носу. Внезапная боль заставила Илью ослабить хватку, а в следующее мгновение друг резко закинул ему руку за руку, обхватил за шею и уже самого окунул головой в бочку. Илья сопротивлялся изо всех сил, но сила, держащая его, была невероятно крепка, а ярость была на порядок больше. В какой-то момент старшина начал захлёбываться, но даже в этот миг Михаил его не отпустил. Лёгкие словно рвались на части, вода наполнилась пузырями, а силы стремительно иссякали. Голова закружилась, Илья начал захлёбываться водой, как в тумане он почувствовал воздух и стал жадно его глотать, откашливая воду. Он очнулся, сидя возле бочки, голова ещё кружилась, а тело было лишено сил. Михаил же в это время уже лежал на земле, схваченный подоспевшими богатырями. Если бы не они, старшина непременно был бы уже убит.

- Прости, Илья, мы отлучились, - заговорил Брон, - решили поохотиться, а Михаил сначала с нами пошёл, а потом сказал, что забыл что-то и велел его не ждать, сказал, что догонит.

- Прости, Илья, - произнёс вдруг Михаил, - ты же знаешь, как феи могут околдовать. А она ещё со вчерашнего дня начала мне глазки строит. Да она даже не сопротивлялась. Не нужно было нам у этих проклятых фей останавливаться.

Богатыри стояли мрачнее тучи, все печальные и молчаливые. Двор наполнился людьми, на крыльцо выбежала Варвара. Все ждали, что скажет Илья.

- Ратша учил меня драться копьём и булавой, - вымолвил старшина, - а Святогор учил меня ездить верхом, а вот борьбе, как следует, они меня не научили. Но Ратша дал мне другой важный урок. Урок женской ласки. Если бы не знал я этой ласки, то теперь совсем был бы очарован Варварой, а тебя, Миша, возненавидел бы на всю жизнь. Но мудрый Ратша словно наперёд знал, к чему меня следует подготовить.

И с этими словами Илья встал, подал Михаилу руку и помог ему подняться на ноги.

- Задержались мы тут, братцы. Пора уходить. А не последок сожжём здесь всё и перебьём этим мерзких кровососов.