– Ты о чем? – рассеянно откликнулась Жизель, уводя его во все большую тьму. Думала-то явно о другом.

– Да им еще и названия не придумали. К тому ж без них как-то милей – во всяком случае, удобней… в иные моменты.

– А что за туфли на твоей актерке? – спросила она вдруг.

Оп! – ухватился Светлан. Вот и подсказка. Ну-ка, кто догадается, откуда ветер?

– Магические, понятно, – ответил он. И похвастал: – Сам мастерил!.. Глянулись, да?

– Обувка-то недурна, – признала женщина. – Худо иное: применение магии для житейских нужд строжайше возбранено.

– Да неужто? – хохотнул богатырь. – И кто ж мне запретит?

– Хотя бы наш Совет.

– Хотел бы я поглядеть! Это вы меж собой играйтесь, если нравится, а ко мне ручонки не тяните – обломаю.

– Даже и мои? – вскинула графиня брови. – А заодно ноги, да?

– Ну, на достояние Нордии я не посягаю, – рассмеялся он. – Такие ноги у нас, например, страхуют – на крупные суммы. А как бы к ним пошли мои туфельки!.. Не находишь?

После паузы Жизель произнесла:

– Если сотворишь мне такие же…

– Да?

– …то это будет твой проступок – я ни при чем.

– А-а, – сообразил Светлан. – Выходит, на тех, кто чудом пользуется, Совет не наезжает? Ну, тут ваши маги дали маху!

– Вовсе нет. Иначе им пришлось бы обвинять короля.

– Не хотят, значит, плевать против ветра? Что ж, это разумно. Но тогда Совету надо занести в исключения и меня.

– Почему это?

– Да потому что я – исключительный, – хмыкнул он. – Не веришь?

– Такие утверждения принято доказывать, – заметила женщина.

– Ну не в постели же? Кстати, шоколадка, куда ты меня тащишь?

Они действительно оказались в стороне от хоженых троп, все глубже погружаясь в темноту. Если б кто попался навстречу, мог бы принять смуглянку за призрак – вышагивает, понимаешь, пустое платье… с одним чулком.

– Не в постель, успокойся. Ведь ты заказывал встречу?

– С Сейджом? А он что, живет под королевским забором? Еще чуть, и мы упремся в него… имею в виду стену.

– А ты хотел, чтобы Первый ждал тебя во дворце Луи? – огрызнулась она. – Скажи спасибо, что не пришлось ехать в Дом магов.

– И кого благодарить?

– Можешь меня.

– Ручку облобызать?

– Лучше ножку.

– Вообще мне не трудно, но, может, лучшей благодарностью будет сотворить чудо-обувь?

– Позже, – отказалась Жизель. – Сегодня дохожу так.

– Так ведь сейчас уже завтра, – заметил Светлан. – Или сутки тут начинаются с полудня?

– Позже, – повторила она. – Ни к чему дразнить…

– Гусака? Ну надо ж, как ты ценишь Первого! Или у вас такая любовь? Случайно, он не лупит тебя по субботам тростью, разложив на кафедре? Или на коленях – привычней?

– Что за фантазии!..

– Разве? – не поверил Светлан. – Ведь ты любишь сильные ощущения? Может, и это ты унаследовала от отца?

– Ты опять влезаешь в запретное, – выцедила графиня с угрозой. – И что ты суешься во все, что копаешь!

– Ха, так его нужно выкапывать, – усмехнулся он. – А болтали: дьявол унес!.. Выходит, напраслину возвели на рогатого?

– Ты замолчишь?! – прошипела Жизель.

– Зря волнуешься – я лишь хочу понять. Не зная истоков, трудно ставить диагноз. Кто знает, вдруг и средство пропишу?

– Тоже, лекарь нашелся!.. Может, себя сперва вылечишь?

– Вот это как раз труднее. – Наклонившись, богатырь привлек ее к себе и прошептал на ушко: – Подумай о сыне, моя радость. И вспомни про отца. Проблема в том, что семейные несчастья имеют обыкновение повторяться – хочешь того или нет. Нередко даже идут по нарастающей. А родительская любовь принимает странные формы. Зато какая гармония, да?

На полном серьезе смуглянка попыталась цапнуть его за губу – Светлан отстранился, рассмеявшись. Вот и Луи поминал зверя, прорывающегося изнутри. Интересно, а что за тварь обитает в Жизель? И как часто им обеим требуется мясо?

– Не форсируй, сладкая, – сказал он. – Наша любовь впереди.

Если допрыгнешь, прибавил мысленно. Ух, какие мы кусачие!

– Мы уже пришли, сударь, – холодно объявила графиня, беря своего зверя на поводок, и указала на прореху в кустарниковой стене: – Не угодно?

– После вас, моя госпожа, – осклабился богатырь и аккуратным шлепком послал Жизель впереди себя – несколько быстрей, чем полагалось вышагивать светской даме. Не то чтоб он опасался подставить хищнице спину, но… лучше не рисковать.

Следом за ней Светлан вступил в новый закуток, будто специально устроенный для конфиденциальных встреч (скорее уж для тайных свиданий). Здесь тоже почти не было света, а взамен беседки по центру разбили уютный фонтан, вкруговую установив удобные скамейки, на которых, кстати, вполне можно было прикорнуть.

Вот на одной из них и восседал человек в черной мантии и подобии клобука – судя по всему, пресловутый Сейдж. Он же глава Совета, он же Великий Маг, он же Первый. И почему люди так любят обвешиваться ярлыками? Взамен одной особи как бы делается много, да? А гуртом, как известно… Ну-ка, ну-ка, покажите этого главнюка поближе!

Про одном взгляде на него Светлану сделалось скучно. Аскет, определил он. До чего не люблю аскетов! Воздерживаться – куда ни шло… некоторое время. Но возводить воздержание в принцип?

Этот тип явно не жаловал вкусной еды и тонких вин, не ценил нарядной одежды, изысканного оружия, веселых затей, быстрых экипажей или породистых коней, не любил красивой музыки, прелестных (или хотя бы милых) женщин, а заодно и все маленькие радости, сильно скрашивающие жизнь – по крайней мере помогающие выправить настрой, когда обстоятельства или ближние ухитряются его испоганить. Маг и смотрелся аскетом: тощий, блеклый, неухоженный. Невзрачную физиономию слегка оживляла борода – но лучше бы ее не было: шибко неопрятная. И пахло от Первого… не как от Жизель. Черт, неужто и тут она любит контрасты? Выходит вся из себя чистая, благоуханная – и в г… грязь. Какой я все-таки ограниченный, да?

Не глядя на Светлана, графиня подошла к той же скамейке и молча уселась, на некотором удалении от Сейджа. Так-так, стало быть, знакомить не будут – и так друг друга знаем. А светские установки не для магов. Вот и ладушки.

В несколько шагов богатырь пересек едва не весь закуток и занял позицию напротив странной четы, гармонирующей как нельзя хуже. Фонтанчик был совсем низенький, скромный, так что вида не заслонял, а журчание крохотных струй не смогло бы заглушить даже шепот.

– И кто начнет? – спросил Светлан, решив не затягивать паузу. – По старшинству, что ль? Так ведь это вопрос сложный – даже если учитывать только возраст. Выглядишь-то старше ты, Сейдж…

– Разве мы уже на «ты»? – сухо осведомился маг. Голос у него оказался под стать внешности: бесцветный, вымороженный.

– Господи, парень!.. Нешто и ваша братия любит надувать щеки?

– Он и с Луи не церемонится, – доложила Жизель негромко. – Приходится принимать.

– С какой стати? – не согласился Сейдж. – Из-за одного грубияна не стоит нарушать принятые нормы. Сейчас он на нашей почве.

– Скорее на ничейной, – возразил Светлан. – Если желаешь, пусть каждый ведет себя, как привык.

Судя по взгляду, которым его одарил Первый, такой вариант тому тоже не подходил – получается, с ним будут говорить, как со слугой. Вот наоборот – иное дело. Похоже, паритет и здесь понимают намного хуже.

– Не устраивает? – спросил богатырь. – Тогда я пошел. Не люблю пустых препирательств.

– Ладно, – с большой неохотой уступил Сейдж. – Давай говорить о деле. Чего ты хочешь?

– От вас? – Светлан гыкнул. – А разве не ты послал ко мне свою кралю? Думал, от ее сладости у меня слюни потекут? И тогда бери меня голыми руками, да?

– Ногами, – шепнула женщина, не удержавшись.

Первый и ухом не повел – видно, привык к ее выходкам. (Или с графинь даже у магов иной спрос?)

– Что ж ты упустил случай? – сказал он язвительно. – Второго может не представиться.