– Нас никому не остановить! – выкрикнул магистр, брызжа слюной. – Всех вас, злосчастные, сметет могучим валом! И из твоего черепа, отродье, мне сделают чашу!..

– Нашел свое место в жизни, да? – спросил богатырь. – Сделался злодеем. Главное: наследить в Истории… Знаешь, родной, ты надоел мне, – сказал он вдруг. – Хочешь задержать меня – валяй. Но за последствия отвечать тебе.

И поднявшись, направился к выходу, спиной чувствуя пронизывающий взгляд хозяина, ощущая нацеленные арбалеты. Боялся Светлан не за себя – в любой миг он мог рвануть с места так, что обогнал бы любую стрелу. Но слишком сильно было искушение поставить возвратную защиту. И полетели бы все болты обратно, в глаза и лбы выстреливших. Может, это и справедливо…

У Людвига хватило ума (или хитрости) удержаться от попытки. Беспрепятственно покинув монастырь-крепость, Светлан вернулся в карету, затем в королевский дворец. А спустя минуты уже подходил к покоям, предоставленным ему и его команде.

Правда, назвать это покоями мог лишь субъект с замашками короля. По сути гостям выделили крыло огромного дворца, и бродить по здешним помещениям можно было как по лесу, путаясь в коридорах и лестницах. И сколько ж народу нужно, чтоб охранять эту домину? Не говоря о том, чтобы построить. Как замечательно, оказывается, быть знаменем и… этим… гарантом! Не потому ли сюда так рвутся? А потом тебя ж и благодарят за щедрость, хотя доброта здесь – за чужой счет. Удобно, удобно…

Миновав придверных стражников, Светлан вступил в первую комнату и сразу наткнулся на Глорию, беспокойно кружившую по залу. Переодеться она не успела или не захотела, по-прежнему стиснутая корсетом от тазовых гребней до грудей, и, судя по отчетливому стуку каблуков, продолжала увечить ступни тесной обувью – хотя никто не принуждал. Завидя богатыря, тотчас устремилась к нему.

– В чем проблема? – спросил тот.

– И он еще спрашивает, – всхлипнула актерка. – Ведь в королевском театре нужно петь!..

– И?

– А у меня… слишком низкий голос. И тихий.

– Да? Мне не показалось. Но диапазон не вытягивает, согласен… А как со слухом?

– Спасибо, не жалуюсь, – огрызнулась она, умывая щеки слезами.

– Точно? Ну, тогда дело поправимо. Уж этой беде я могу помочь. Четыре октавы тебя устроят?

И, протянув руку, богатырь обхватил ладонью высокую шею девушки, уместившуюся в ней целиком, от ключиц до подбородка. В глазах Глории мелькнул испуг, она застыла. И что вообразила, интересно? Ну ясно, лучшее средство от насморка – гильотина!.. Впрочем, здешняя медицина еще не продвинулась дальше виселицы.

Под его ладонью уже разгорался свет, а в горле и груди актерка наверняка ощущала тепло, скорее всего приятное. Постепенно Глория обмякала, будто впадала в транс, дыхание делалось мерным, истома завладевала мышцами, навевая сон. Ну-ну, сейчас не время… не говоря о месте.

Впрочем, Светлан отпустил девушку прежде, чем у нее ослабли колени. Очнувшись, она открыла глаза.

– Видишь, как просто? – сказал богатырь. – А ведь в моем мире хорошие связки часто перевешивают прочее, включая голову, и приносят такие дивиденды!.. Ну-ка, скажи что-нибудь.

Лучше бы не просил:

– По-вашему, я такая дура – сразу и поверю?..

Тут Глория умолкла, заметив, что голос стал намного звонче, будто она излечилась от простуды.

– Да зачем же – сразу, – пожал плечами Светлан. – Вот попоешь в Ла Скала, сделаешься примадонной… или даже дивой… А уж там и подпишем договор – кровью, как понимаешь.

– Ч-чего? – совсем растерялась она.

– Или не знаешь, что меня прозвали Антихристом? Хотя при чем здесь Христос!..

Вот в плохое Глория верила сразу, а потому попятилась, зачем-то прикрывая грудь обеими руками. Хотя ее ладоней для такой задачи явно не хватало.

– Боисся? – спросил богатырь. – Правильно делаешь. Правда, опасен не я, а те, кто желает сделать мне укорот. Но рикошетом может угодить в ближних. А потому, красавица, лучше держись подальше от меня. Что ты желала – сбылось. Но погонишься за шибко крупной дичью – как бы она сама тебя не схрумкала.

Черт, опять он промахнулся с тактикой. Надо было убеждать Глорию остаться…

– Хотите избавиться, ну ясно! – своим новым голосом воскликнула актерка, сразу перестав пятиться. – Конечно, я ж не королевская родня – можно выкинуть, как наскучу. Раз девица с улицы, без манер, без породы… Вам меня стыдно, да?

– Лучше не напрягайся, – посоветовал Светлан. – Не ищи в моих словах второе дно. Не веришь мне, спроси тех, кто знает меня дольше. Запомни: я никогда не лгу друзьям. Насчет врагов не поручусь, но и с ними стараюсь играть по правилам.

– А чего гоните тогда? – плачущим голосом спросила Глория. – С рождения всем на меня плевать, хоть кто бы помог!

– Ну, знаешь!.. – было возмутился он.

Но тут же, усмехнувшись, покачал головой. Если б среди не помнящих добра проводили конкурс, девица точно попала бы в призеры. Уж такую короткую память поискать! Сколько прошло: минута, две?..

– Да кто тебя гонит? – сказал Светлан. – На свой риск живи хоть в террариуме. Если сама себя не бережешь…

И широким шагом направился дальше, безошибочно выбирая путь. Подумав пару секунд, Глория зацокала следом, изящно подобрав пышную юбку. Хотя ума у нее явный недобор, нутром она чуяла, что при опасности лучше быть поближе к богатырю. Вот если б еще научилась избегать опасностей…

Поднявшись на третий этаж, Светлан направил актерку в незанятый… э-э… будуар, предварительно проверив его и обезопасив. Затем коротко проинструктировал Глорию, заставив повторить основные пункты. Не то чтоб она сильно походила на Изабель, но идиотов везде полно – могут и спутать. А этот ход уж больно накатан: погибнуть по ошибке, удостоившись чести быть принятой за племянницу короля. Да ну их нафиг, такие радости!

Оставив раздраженную актерку в покое, Светлан вернулся в гостиную, где поставил заслон на дверь, ведущую в этот закуток, – к счастью, единственную. И лишь после этого вошел к Лоре.

Его… гм… секретарь, успев избавиться от одежды, развалилась на низенькой софе, забросив ногу на спинку, и методично поглощала фрукты, вслепую снимая с ближнего столика. Под ним сладко дремала Агра, умудрившись свернуться между ножек, – наконец дорвалась до нормальной кошачьей жизни.

– Обжорству – бой, – объявил Светлан, подходя к столику. – Не боишься зажиреть от такой жизни?

– Ага, уже час, как жирую! – откликнулась дева. – А ты как: успешно съездил?

– Точно дерьма наелся, – признался он. – То ли мое монашье терпение иссякло, то ли такое уже за его пределами.

– А чего ты ждал? – повела плечом Лора. – Уж кардинал ведает, что творит, – в отличие от приозерных тупарей. Это другим он может заливать!..

Отступив в угол, Светлан разделся, складывая доспехи на пол. Затем присел рядом с девушкой и тоже принялся за фрукты. Выбирать было из чего – молодчага Луи, умеет ублажать гостей.

– А что скажешь про здешнего монарха? – снова спросила она, точно сама устраивала смотрины.

– Лучше, чем я опасался, – ответил Светлан. – Но хуже, чем надеялся. Даже не знаю, какой мерой его мерить, – обычная не годится. Одно дело – сосед по подъезду… Конечно, и королям не чуждо человеческое. Отличие в том, что за их слабости больше расплачиваются подданные.

– Это у плохих королей, – возразила Лора.

– А где напасешься хороших на все королевства? И сама власть – портит, – прибавил он со вздохом. – Уж я знаю.

– Но что им движет – ты понял?

– У Луи слишком сильна тяга к бессмертию. В юные года пытался стяжать славу, девственниц… э-э… портил. Но в легенду не вошел, а всей его плодовитости хватило на единственного сына. Теперь решил запомниться как удачливый правитель, а заодно – завоеватель. Мало было прочих придурков!..

– Но если к нему вернется сын…

– Тогда Луи, возможно, утихнет. К тому ж Изабель беременна, а состоявшемуся деду не к лицу суета – надо династию строить.