Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

По восточной стене дома карабкался зеленый тигр, вытягивая похожие на мячики лапы. Осенние ветры перекрасили эти мячики в красный цвет. Вокруг окон ветки были обрезаны, и в листве темнели прямоугольные проемы, в глубине их тускло поблескивали стекла.

Двор был большой и тихий. На большей его части царила прохладная тень. К стене дома были прислонены несколько велосипедов. Подметенную землю устилали тополиные листья. У ворот растрепанная старушка топила печку. Из длинной трубы в небо поднимался густой белый дым, превращаясь на солнце в прозрачный туман.

— Бабушка, у вас тут живет человек по имени Чан Мин?

— Как ты сказала? Чан?.. — Старушка наклонила ухо и глухим голосом сказала: — Чан Мин? Нет у нас таких.

— Ведь это дом тридцать шесть по улице Хэкоудао? Он сказал, что живет здесь. Его зовут Чан Мин.

— Нет здесь таких. Я живу тут сорок лет и не слыхала про такого. Может, его зовут Цан? Так их семья вот уже десять лет как переехала! Нет у нас таких. Ты, видно, имя перепутала.

Бай Хуэй очень удивилась. Но тут к ним подбежала смышленая на вид девочка лет десяти. Она играла поблизости и слышала разговор Бай Хуэй со старушкой.

— Эй, бабушка, ну и бестолковая же вы, — крикнула она. — Разве того человека, который въехал на днях, не звать Чан?

— И верно! Ну ты погляди! Даже такие пигалицы говорят, что я бестолковая! — засмеялась старушка. — И верно, его зовут Чан. Одинокий парень, высокий такой, верно? Как войдешь в дом, поднимись по лестнице до самого верха. Он в самой верхней комнате и живет.

Если смотреть отсюда на окно той комнаты, то кажется, что ее вот-вот смахнут мячики лап карабкающегося по стене тигра. Наверное, кладовка для всего дома.

На верхнем этаже от лестницы шли два коридора, а прямо напротив находилась низкая дверь. У двери валялись сломанные палки, старые цветочные горшки и прочая рухлядь. Еще там была жаровня с толстым слоем золы, покрытой зелеными листьями. Видно, здесь, под самой крышей дома, действительно устроили кладовку. Бай Хуэй постучала в дверь.

— Кто там? — откликнулся за дверью еле слышный голос.

— Я ищу товарища Чан Мина.

— Входите, дверь не заперта.

Бай Хуэй толкнула дверь, и та отворилась. Она вошла. В комнате было темно и тихо, как в пещере. Окно скрывали плотные шторы, но сквозь просвет в них в комнату врывались яркие лучи, падавшие прямо на лицо Бай Хуэй.

— А, это ты. Я должен вернуть тебе куртку. Извини, у меня температура, заставил тебя прийти. Одежда на вешалке, возьми сама! — Голос Чан Мина раздавался где-то совсем рядом с ней.

Бай Хуэй сделала два шага вперед, миновала солнечные лучи и увидела, что Чан Мин лежит на кровати, накрывшись тонким одеялом.

— Садись. Вот стул.

Бай Хуэй присела. Стул был отделен от кровати маленьким круглым столиком. На нем стояли стакан, ваза, валялись какие-то клочки бумаги, обертка из-под лекарства, книга и старенький термос.

Щеки юноши пылали, глаза тоже покраснели, взгляд их был тяжел и мутен, прядь волос прилипла к вспотевшему лбу. Бай Хуэй заметила на столе градусник и поднесла стеклянную трубочку к глазам. Серебристый столбик тянулся до отметки 40°.

— Ой, какая у тебя высокая температура! Я пойду вызову врача.

— Не надо… Я тут выпил лекарство.

— Нет, так нельзя. Ты должен пойти в поликлинику.

— Ничего страшного. У меня всего-навсего простуда. Температура спадет, и все будет нормально. — Он вяло помахал высунутой из-под одеяла рукой. Видно, он не любил никого утруждать.

Бай Хуэй взглянула на пачку таблеток, лежавшую на столе. Это был анальгин.

— У тебя есть еще какое-нибудь лекарство?

— Это тоже хорошее. Хватит и его!

— Я скоро вернусь. — Бай Хуэй вскочила со стула и исчезла за дверью.

Прибежав домой, Бай Хуэй схватила деньги и помчалась в аптеку.

— Какое есть лекарство от простуды, чтобы быстро сбить температуру? — запыхавшись, спросила она и навалилась на стеклянную витрину, словно хотела туда залезть.

Продавец стал перечислять ей названия отечественных и зарубежных лекарств.

— Дайте мне все, только анальгина не надо! — сказала она.

Бай Хуэй заплатила деньги, повернулась и выбежала на улицу. Продавец удивленно посмотрел вслед убегавшей девушке.

— Странно! — сказал он другому продавцу. — Я видел, как покупают подряд все сорта печенья, но чтобы так покупали лекарства, еще не видывал! — И он рассмеялся.

Бай Хуэй и вправду зашла купить печенье. Она купила еще большой сверток отборных груш и яблок. Вернувшись в дом Чан Мина, она вы́сыпала покупки на круглый столик перед его кроватью.

— Ты… — Чан Мин выглядел взволнованным.

— Сначала выпей-ка лекарство! — Бай Хуэй взяла термос, но тот был пуст. — Где тут горячая вода?

— Я обычно прошу у соседей.

Бай Хуэй ничего не сказала. Во дворе она раздобыла кувшин горячей воды у той старушки по фамилии Чжан. Вернувшись к Чан Мину, она вытащила купленные ею таблетки.

— Сначала выпей аспирин, быстрей.

Чан Мин в ответ засмеялся. Но по его смеху чувствовалось, что он растроган искренним волнением гостьи. Он выпил лекарство и улегся, заложив руки за голову.

— Ты вчера простудился, бросившись в воду, — сказала Бай Хуэй.

— Нет. Я простудился оттого, что ночью не закрыл окно.

Бай Хуэй подумала, что он говорит неправду, ведь вчера в лодке он говорил, что пойдет работать в ночную смену, значит, он не мог в эту ночь спать дома.

После этого оба замолчали. Они еще слишком мало знали друг друга. Бай Хуэй высыпала на стол фрукты и принялась мыть их.

— Не нужно ли послать записку твоим родным?

— У меня никого нет, я совсем один.

Бай Хуэй растерянно посмотрела на него.

— Я был единственный сын, рано потерял отца и мать. — Он помолчал и добавил: — Меня дядя воспитал, а два года назад он тоже умер.

Бай Хуэй аккуратно вымыла фрукты, положила их на блюдо, рассказала, как принимать лекарства, и собралась идти домой.

— До свидания! — сказала Бай Хуэй, стоя в дверях.

— Тебе не надо больше приходить. Я завтра поправлюсь и сразу пойду на работу.

Бай Хуэй промолчала и вышла, опустив голову. Когда она ушла, Чан Мин увидел, что военная куртка по-прежнему висит на вешалке.

Солнечный луч перебрался к стоявшему у его кровати круглому столику. Свежие, вымытые красные яблоки блестели на солнце и распространяли душистый запах. На чистом листе бумаги были разложены белые таблетки. Только что ушедшая девушка с бесстрастным лицом оставила в его сердце первый, но памятный след.

4

Если бы Бай Хуэй снова посетила Чан Мина, когда тот был уже здоров, она забрала бы куртку Ду Инъин, и на том бы дело кончилось. Но случилось так, что Чан Мину стало еще хуже, простуда перешла в воспаление легких, Бай Хуэй вызвала врача, который делал Чан Мину уколы, и стала каждый день приходить ухаживать за этим одиноким юношей.

Узнав больше о жизни своего нового знакомого, она обнаружила, что одиноким людям всюду приходится тяжело: за такими людьми некому присмотреть, им не с кем разделить житейские обязанности. И Бай Хуэй всячески помогала ему, помогала терпеливо, усердно и от чистого сердца. Чан Мин пытался протестовать, а когда он был не в силах остановить девушку, то лишь беспомощно улыбался и оставлял ее в покое.

Бай Хуэй чувствовала, что Чан Мин очень независим. Он как только мог отказывался от услуг, не желая быть в положении человека, который чем-то обязан другим. А Бай Хуэй? Хотя она была безмерно благодарна Чан Мину за то, что он спас ей жизнь, но никогда не заговаривала с ним о своем спасении. Не только потому, что ей не хотелось даже ненароком задеть самолюбие Чан Мина. Губы Бай Хуэй всегда были плотно сжаты, с них никогда не срывались нарочито радушные, лестные другим речи, они никогда не произносили легкомысленных комплиментов.

В этом они были так похожи друг на друга!

Чан Мин проболел больше десяти дней. И хотя молодые люди за это время мало разговаривали, они тем не менее постепенно сблизились. Люди, любящие поговорить, в компании молчунов теряются. А те, кто привык молчать, и без слов понимают друг друга. По тому, как Чан Мин переносил свою болезнь, Бай Хуэй увидела, что он мужественный и волевой человек. Хотя он был еще молод (по его словам, ему шел двадцать третий год), в нем не ощущалось юношеского легкомыслия. У него были сложившиеся взгляды на жизнь, и на вид он казался много старше своих лет. Так было, наверное, оттого, что он рос сиротой. Бай Хуэй очень хотелось побольше разузнать о его жизни, Чан Мин мало говорил о себе. Он сказал только, что работает на тракторном заводе, любит прыгать в высоту, плавать, кататься на коньках и смотреть футбол. Бай Хуэй не стала его расспрашивать, да и какое она имела право совать свой нос в его дела? Она от случая к случаю тоже рассказывала про свою семью. И тоже не любила говорить о том, кем была ее мать. Жизнь матери была для нее свята, она не рассказывала о ней просто так. Ей не хотелось, чтобы отблеск славы ее отца и матери падал и на нее.

11
{"b":"579859","o":1}