Именно эту модную тему затрагивает новая повесть Фэн Цзицая — произведение не совсем обычное для современной китайской литературы. Жанр этой повести определить нелегко. Сам Фэн Цзицай не считает ее «исторической в обычном смысле этого слова». Это попытка сплавить воедино элементы традиционного китайского авантюрно-рыцарского романа, романов бытописательского, фантастического и философского для того, чтобы создать новую форму повести, глубоко художественной, но одновременно вполне популярной и рассчитанной на вкусы массового читателя.

Во второй половине XIX века в Китае получил широкое распространение так называемый авантюрно-рыцарский роман. Рыцарский, конечно, не в том смысле, какой мы в него вкладываем, когда говорим о средневековой Европе, а скорее в смысле рыцарей зеленых лесов, благородных разбойников типа Робина Гуда. Эти удальцы в романах защищали обездоленных, убивали местных тиранов, но нередко выступали и на стороне правительственных войск, сражаясь с повстанцами. Они наделены удивительными способностями: могут поднимать огромные камни, голыми руками срывать железные засовы, бежать с небывалой скоростью, «взлетать» на стены и, уж конечно, фехтовать, владеть деревянным копьем или длинной палкой, кнутом, драться на кулаках, используя виртуозные боевые приемы. Это военно-фехтовальное искусство «гунфу» (у нас его часто неправильно транскрибируют с английского и произносят «кунфу») возникло в Китае очень давно, развивалось и совершенствовалось веками, став в последние годы необычайно популярным в Юго-Восточной Азии и на Западе во многом благодаря соответствующим (главным образом гонконгским) фильмам, так называемым «гунфупяр» — «лента гунфу».

В повести Фэн Цзицая выведены мастера кулачного искусства — удивительные люди, владеющие особыми секретами. Главный герой по прозвищу Дурень-Второй — торговец соей, коса которого обладает магической силой, она его главное оружие в уличных схватках. Силу эту и умение передали ему предки, завещав хранить в тайне семейный секрет.

Когда в середине XVII века маньчжуры завоевали Китай и установили свою династию, названную ими Цин (Чистая), они приказали всем китайцам-мужчинам в знак повиновения носить косы. Это вызвало тогда бурное движение протеста под названием «Долой фазаньи волосы», которое вскоре было подавлено, и китайцы носили косы до самой буржуазной революции 1911 года, когда их брили уже насильно. Вместе с тем коса в фольклоре всегда являла собой вместилище магических сил. Именно этот двойной образ: коса как символ покорности и как средоточие магической силы (недаром в повести говорится, что «в волосах обитает душа предков») — использует Фэн Цзицай[2]. Но поскольку со времен начала династии Цин до событий повести прошло уже более двухсот лет, то коса в повести уже не выглядит как символ покорности иноземцам, которые за это время почти совсем окитаились и смешались с основным населением страны, а является скорее символом Цинского Китая и вообще китайцев.

Повесть вполне выдержана в духе авантюрно-рыцарских романов: соперничество положительного героя с героем отрицательным, дебоширом по прозвищу Стеклянный Цветок — прообразом современных гангстеров, которые держат в страхе китайские кварталы в городах Юго-Восточной Азии. Но в отличие от старинных романов и сказов действие у Фэн Цзицая развивается в точно обозначенных временных рамках: в Тяньцзине конца XIX — начала XX века. Перед читателем разворачиваются яркие картины тогдашнего быта, проходят образы горожан как нового для той эпохи типа (Ян Дяньци, торгующий заморским товаром и знающийся с иностранцами, — прообраз будущих компрадоров), так и консервативно-традиционного (антиквар Цзинь Цзысянь, патриот, выступающий против всего иноземного и уговаривающий Дурня-Второго беречь косу как «достояние страны»).

Изображая сложное для Китая время, писатель показывает и мощное народное восстание 1900 года, известное под названием «восстание ихэтуаней» (то есть «отрядов справедливости и мира»). Движение ихэтуаней было жестоко подавлено объединенными силами империалистических государств. Это было не просто столкновение плохо вооруженных китайских отрядов с регулярными войсками европейских держав, но и, как показал Фэн Цзицай, столкновение отсталой, полной феодальных средневековых предрассудков страны с безжалостными силами империализма, имевшего на вооружении передовую для того времени военную технику. Пока Дурень-Второй, обладатель чудесной косы, боролся со Стеклянным Цветком и с теми, кто брался отомстить за его поражение, используя самострелы или различные приемы традиционного военно-фехтовального искусства, он выходил победителем, но когда он со своей косой оказался на поле боя, где свистели настоящие пули и где чужеземные солдаты кололи восставших штыками, то он понял, что ни заклинания, ни волшебство, ни полученное от предков искусство бить противника косой не помогут в этом бою — его чудесная коса была срезана выстрелом из винтовки.

Повесть Фэн Цзицая кончается несколько неожиданно и вместе с тем символически. Дурень-Второй, сбривший, как и все китайцы, после революции 1911 года свою косу, понимает, что жить надо в ногу с веком, и превращается в чудесного стрелка, стреляющего без промаха сразу из двух винтовок.

И хотя Дурень говорит это Стеклянному Цветку, который пошел служить в солдаты, писатель явно хочет дать понять читателю, что подлинная сила народа, которую символизирует Дурень-Второй, не умерла, что талантливый китайский народ, овладев современной техникой, сможет постоять за себя. В этом-то, по нашему мнению, и состоит идейный смысл новой повести Фэн Цзицая, повести традиционной и в то же время очень современной, реалистической, бытовой и в то же время фантастической и аллегорической в своей основе.

Фэн Цзицай писал и о китайских спортсменах (повесть «Превыше любви»), и о сложной жизни простых людей в годы после «культурной революции» («Я круглый дурак» — рассказ о безуспешной попытке обменять комнату на отдельную квартиру), и об известной неподготовленности Китая к быстрой модернизации жизни по западному образцу (сатирический рассказ «Двести тысяч автомобилей» — о том, как в город прислали сразу двести тысяч автомашин и какие из-за этого возникли трудности). Но трем главным темам, выделенным нами и представленным в сборнике, Фэн Цзицай остается верен и по сей день. Он заканчивает сейчас повесть «Золотые лотосы длиной в три цуня» (о судьбе женщин в старом Китае, маленькие, изуродованные бинтованием ножки которых именовались «золотыми лотосами»), собирается написать документальное произведение о «культурной революции», литературно обработав правдивые рассказы ста разных людей, записанные на магнитофонную ленту, и наверняка вернется еще к теме детства и старости, которая так его волнует.

Как бы то ни было, можно с полным основанием надеяться, что, находясь в расцвете своих творческих сил, Фэн Цзицай сумеет удовлетворить самые высокие запросы почитателей своего таланта и впоследствии отразит в своей прозе те большие положительные перемены, которые происходят сейчас в Китайской Народной Республике, идущей по пути модернизации и построения социалистического общества.

Б. Рифтин

В глубокой тишине собираются черные тучи. Внезапно острые когти молний рассекают небосвод; гулкие раскаты грома сотрясают землю; свирепый ветер наполняет все пространство вокруг; струи ливня все очищают от грязи, всему возвращают первозданный вид. Бурливые потоки вливают новую жизнь в уснувшие было реки, но им не прорвать дамбы и не разлиться во всю ширь…