1917 «Я сам — земля!..» Пер. Л. Руст Я сам — земля! И пашня — сам! И сам — налившийся на пашне колос… Нет, то не высь грозою раскололась, То сам я тучею прошел по небесам И ливнем на себя низвергся сам! Я с корнем вырвал все, что сгнило на корню, И все, что вырвал, сам похороню. Поднявшийся из тьмы заклятых мраком лет, Я сам их окропил Благим предвестьем дня, И вот уже светает вкруг меня, в ночи затерян след… Я пашня. Я земля. Я колос наливной… И скорби не довлеть вовеки надо мной. 1917 «Я только стебелек…» Пер. Л. Руст Я только стебелек, затерянный в полях, Побег, что утренним дыханием колеблем… Земля! Мне на тебе довольно быть и стеблем, Колеблемым под сенью голубой, Чтоб мог величьем я помериться с тобой! Я только ветерок, мгновенный, быстротечный, Повеявший на травы с высоты… Но быть и ветерком довольно мне, о вечность, Чтоб бесконечным быть, как бесконечна ты! Пока сама земля с теплом не разлучится И солнце от нее не отвратит свой лик, Мне крохотной твоей довольно быть частицей, И я уже, как ты, вселенная, велик! 1917 «На заре я был разбужен…» Пер. С. Левман На заре я был разбужен Звонкой песней петушиной. Росной россыпью жемчужин, Свежестью рассветных глаз. Словно каплю дождевую, Ночь меня здесь обронила, Окунулся в темноту я — И заря меня нашла. В ликованье побежали Мне навстречу все дороги, Понеслись безбрежных далей Солнечные янтари. И упал я, утомленный, Словно капля дождевая, И проспал, прильнув влюбленно К сердцу алому зари. И склоняюсь я, счастливый, К солнцу, травам и дорогам, Глаз один закрыт лениво, Широко открыт другой. Распростерся я дремотно На горячем солнцепеке, И гляжу я беззаботно Вдаль и ввысь перед собой. И вселенная, быть может, Позаботится о юном, Что лежит на жестком ложе, С вольным ветром говоря. В добрый час, предвестник алый Благодатного рассвета! Ночь меня здесь потеряла, И нашла меня заря! 1917
«Я — человек!..» Пер. Д. Маркиш Я — человек! Я — смысл миров, Я — сущность вечности самой. Из камня, из земли, Из дней и из ночей я сотворен, Лицо я обращаю к небесам: Весь мир — я сам!.. Из далей голубых я сотворен, Из ткани бытия, Из всех времен. Я сам — во времени, И время — это я!.. 1917 «Приходит час ночной ко мне…» Пер. А. Ахматова Приходит час ночной ко мне, Всех тише и грустней, Побыть со мной наедине… Вот окна все синей, синей, Уходят стены. Вкруг — меня Один простор ночной. И обувь сбрасываю я, Чтоб шаг не слышать свой. Я на глаза свои кладу Вечерний синий свет И все шепчу в ночном чаду: — Тоска, меня здесь нет!.. И в угол прячусь я пустой, И руки прячу я, От скуки медленно за мной Ползет тоска моя. И пальцами она слегка Моих коснулась скул, И вот уж призрак твой, тоска, К моей груди прильнул. Чтобы мою отведать кровь. Она колдует вновь и вновь. Но прижимаю к косяку Незримый силуэт И все шепчу, кляня тоску: — Тоска, меня здесь нет! 1917 «Ты никогда еще так не была свежа…» Пер. А. Ахматова Ты никогда еще так не была свежа, Как ранней осенью, почти совсем зеленой. Вот ветер за тобой погнался, весь дрожа, И поцелуй сорвал, роняя листья клена. Ты пахнешь камышом, продрогшим на ветру, И спелым яблоком — осенней негой сада! Я сбитый ветром лист взволнованно беру И целовать тебя хочу, моя услада. Брожу растерянно и что-то бормочу. Какая в этих днях неслыханная сила! Мне ветер сердце дал и взял мое. Хочу, Чтоб ты мне сердце подарила. 1917 «На песчаных белых высях…» Пер. Л. Руст На песчаных белых высях Для тебя письмо я высек. Разгадать посланье то Не сумеет здесь никто. Вникнуть в смысл того письма Можешь только ты сама. Так не медли же, иди, Могут смыть его дожди… Если минут встречи сроки, Ветер выветрит те строки. Встречи ждать со мной должна ты, Ждать должна ты в час заката, От зари до темноты… Я знаю сам — кто ты… И таишься где, родная, Милая, — того не знаю… Кем ни быть тебе и где бы Ни была, — с земли и с неба, Из любой, в подлунном мире, Выси, дали, глуби, шири Приходи и молви слово… Для тебя письмо готово, Что на горных белых высях Для неведомой я высек. |
