– Ладно, скажу, но знай – если ты где-нибудь проговоришься, меня уже ничего не спасет.

– Говори, не терзай меня!

– У родника я подрался с неким человеком, убил его, закопал там же. К счастью, никто этого не видел. Теперь давай сожжем мою одежду, чтобы и следов не осталось.

Сожгли они чоху с архалуком{15}, умылся Окруа и переоделся. На следующий день отправились деревенские женщины с кувшинами по воду. Увидела жена Окруа, схватила кувшин, накинула платок и побежала за подружками. Не пройдя и полдороги, начала она всхлипывать и тереть глаза уголком платка.

– Что с тобой, почему ты с нами не поделишься своим горем? – с любопытством обступили ее женщины.

Жена Окруа стала еще громче плакать.

– Что случилось, может, заболел кто у вас или умер?

– Нет, нет, дорогие, но не спрашивайте меня ни о чем! Каждый пусть сам со своей бедой справляется.

– Боже, что такое приключилось, скажи нам, мы же не враги тебе, чтоб твоей беде радоваться. Ведь недаром говорится: горем поделиться – душу облегчить.

– Эх, подружки, боюсь я, проговоритесь вы где-нибудь, а я погибну с мужем и детьми!

– Пусть бог накажет того, кто проговорится! Разве мы такие, что ты не доверяешь нам?

– Так и быть, скажу, только вы меня не выдавайте.

– Не выдадим, бог свидетель…

– Значит, вы никакого запаха не чувствуете?

– А что, какой запах? Не знаем.

– Смотри! У меня нос платком замотан, и то я чувствую, а вам что – носы заложило?

Все удивленно переглянулись.

– Вчера ночью муж мой убил здесь человека и засыпал землей.

– Ой, так вот отчего такой дух дурной стоит! – воскликнули женщины и тотчас прикрыли носы платками.

К обеду вся деревня знала об «убийстве». Дошло дело и до судей. Поймали Окруа и приговорили к виселице.

– Я не виновен, – кричал Окруа, но никто не слушал его, и повезли его в город вешать.

Когда Окруа увозили из дому, жена побежала вслед за ним с криком:

– Окруа, в случае, если тебя помилуют, не забудь привезти мне из города шаровары!

Через несколько недель пути привели Окруа в город. Царь приказал:

– Если, взойдя на виселицу, приговоренный что-нибудь скажет, доложите мне.

С петлей на шее Окруа проговорил: «У царя нашего и жены моей – один ум!»

Донесли тотчас эти слова государю. Разгневался он и велел доставить к нему приговоренного.

– Как посмел ты такие речи держать! – закричал он на Окруа.

– А чего мне бояться, все равно погибать, так хоть перед смертью правду скажу!

– Какая же правда в этих словах? – удивился царь.

– Истинная правда, государь, – отвечал Окруа. – Отец мой, умирая, оставил мне завет: «Не доверяй тайну женщине». Я решил испытать жену свою. Закопал у родника колоду, вымазался кровью и сказал жене, будто я человека убил, и попросил ее меня не выдавать. Наутро вся деревня знала мою «тайну». Поймали меня, ни в чем хорошенько не разобрались, судья приговорил меня к смерти, а вы, государь, не выслушав меня даже, отправили меня на виселицу. Когда уводили меня из дому, жена закричала мне вслед: «Если помилуют тебя, не забудь мне шаровары привезти». Где же, я спрашиваю, истина и правый суд?

Проверил царь все обстоятельства дела, убедился, что Окруа говорил правду, освободил его и, вместе с другими дарами, пожаловал ему одежду со своего плеча.

Был один богатый купец, был он так богат, что равного ему трудно найти на всей земле.

Ходил он из деревни в деревню и торговал с прибылью.

Однажды купец подумал: давай-ка пойду я куда-нибудь подальше.

Взвалил он на своего осла целый вьюк золота и серебра, взял запас еды и питья и пошел.

Шел он, шел и очутился в непроходимом лесу. Смеркалось. Что было делать? Сам он мог подняться на дерево, но как быть с ослом? Через некоторое время так стемнело, что хоть глаз выколи! Хлестнул купец осла плетью и погнал его дальше. Долго шли они и наконец выбрались из чащи на тропинку, которая вывела их к одной хижине. На голос купца из хижины вышел старик в лохмотьях.

– Что ты хочешь? – спросил старик купца.

– Сделай доброе дело, приюти меня на ночь, – взмолился купец.

– Мы вдвоем едва помещаемся в этой избе, – ответил старик. – Жена у меня недужная, я не могу ее беспокоить.

Что было делать купцу? Идти некуда – вблизи ни села, ни деревни. Долго упрашивал он хозяина, наконец посулил ему пять золотых и уговорил. Только старик поставил ему условие: «Только переночуешь на балконе, а в комнату я тебя не пущу».

– Ты дозволь мне в дом войти, а там хоть на чердаке положи!

Купец снял с осла поклажу, задал ему соломы и последовал за стариком. Оказалось, что жена старика беременна. Когда наступил вечер, муж с женой сначала помолились, а потом к ужину приступили.

В полночь купец вышел из хижины, снял с осла попону и улегся на балконе. На рассвете из комнаты выскочил старик и разбудил постояльца:

– Моя жена родила, дай мне твое ружье!

Купец достал из-под головы карабин и выстрелил, оглушив всю окрестность. Только после этого он спросил:

– Мальчик или девочка?

– Мальчик, – ответил старик и тоже выстрелил.

Покончив с делом, они снова легли и заснули. Только купец смежил веки, прилетели два ангела и заспорили. Оказывается, эти ангелы должны были предрешить судьбу новорожденного. Один говорил: «Когда мальчику стукнет двенадцать, он или с дерева упадет или в реке утонет». А второй другое твердит: «Все богатство этого купца перейдет в руки этому мальчику».

Долго спорили они и наконец решили: да будет так – все имущество купца перейдет младенцу.

Ангелы улетели: купец, который все это слышал, загрустил. Старик, как полагается, оказывал гостю почести, но тот слова не мог произнести от огорчения. Наконец, собираясь уходить, купец сказал хозяину:

– У меня есть просьба к тебе, если ты выполнишь ее, половину всего золота и серебра, которое у меня есть, я отдам тебе.

– Что я могу дать тебе за такое богатство! – удивился старик.

– Продай мне младенца.

После долгих уговоров родители согласились. Купец отдал им половину своего золота и серебра, завернул ребенка в бурку и пошел.

Шел купец, шел и очутился в дремучем лесу. Вершины сосен и елей небо подпирали. Посадил он младенца в мешок, поднялся на самую высокую верхушку, привязал к ветке и спустился: заклюют его орлы и всякие птицы.

Купец в последний раз глянул на дерево и пошел своей дорогой.

День прошел или два, в тот лес явился на охоту царь со свитой. Один из охотников заметил на верхушке ели мешок и доложил царю:

– Великий государь, там-то и там-то на высоком дереве что-то висит, и оттуда доносится детский плач.

Царь послал слуг, а те сняли мешок с дерева. Развязали мешок и достали оттуда плачущего ребенка. Царь призвал своего конюшего и отправил с ним ребенка во дворец. Царь вырастил найденыша и назвал его Надзвией{16}.

Прошло время. Ребенок вырос и стал таким разумным, что стал правой рукой царя.

Однажды довелось тому купцу попасть в царский дворец. Визири приняли его с большими почестями. Заметил купец, что одного юношу все окликают Надзвией. Спросил, почему у него такое имя странное.

На его вопрос один визирь засмеялся и рассказал:

– Однажды наш царь был на охоте. Когда мы оцепили лес, заметили на верхушке ели мешок, там оказался ребенок, царь вырастил его и назвал потому Надзвией.

Понял купец, что это тот самый младенец, которого он оставил в лесу. Пошел он на хитрость: давай, я пошлю с ним письмо домой, чтоб его там убили.

Попросил купец визиря:

– Позвольте мне через этого юношу послать домой письмо.

Визирь согласился. Купец написал: «Когда этот парень придет к вам, убейте его». С этим письмом он отпустил юношу.