– Ты ведь дурак, как же нажил столько добра?

– Продал козла, купил все, что нужно, и еще осталось золото да серебро!

– Кто же так дорого заплатил за козла?

– Скала! Не хотела сперва денег платить, да я стукнул ее камнем, заставил отдать ларец с золотом!

Иваника рассказал про все Тэкле. Она, не долго думая, приказала:

– Дурак Симоника за паршивого козла столько золота да серебра взял. Ступай сейчас же к скале, отведи дойную корову и продай. Да не мешкай, скорей беги!

Иваника бредет, еле ноги волочит. Жалко продавать корову-кормилицу, да ведь не станешь Тэкле перечить! Идет, гонит корову. Подошел к скале, привязал корову к камню и сказал:

– За деньгами приду завтра!

Утром чуть свет явился к скале. Видит, от коровы и костей не осталось, – волки съели беднягу. Попросил у скалы денег. Долго твердил, чтобы дала, да где там, молчит скала. Стал Иваника швырять в нее камнями, а она и ухом не ведет. Иваника подумал, что дурак-брат обманул его, бросился к его дому и поджег. Симоника едва спасся, выбежал, а бедная Тина погорела. Симоника взвалил ее на плечи и понес хоронить. Нес, нес, уморился, увидел в поле большое дерево, остановился, приставил к нему жену и лег спать.

Подошел к тому же дереву купец с караваном, возвращавшийся из дальних краев. Лошади купца повалили покойницу и растоптали ее. Симоника проснулся, видит, нет жены. Стал кричать на купца: за что ты убил мою жену! Сейчас же воскреси, не то пойду на тебя жаловаться!

Купец испугался:

– Уймись только, дам тебе вьюк золота да серебра!

Симонике только того и надо! Выстроил он новый дом, взял молодую жену и зажил счастливо.

Прошло еще время. Тэкле опять прослышала, что Симоника разбогател, и сказал Иванике:

– Твой брат-дурак еще больше добра нажил, поди разузнай – как, авось и нам Сдастся!

Иваника пошел к брату. Симоника опять хорошо его принял, спросил про невестку. Три дня пировали. Прощаясь, Иваника спросил брата:

– Где это ты взял столько добра и молодую жену, я ведь спалил твой дом!

– Понес я покойную жену, выменял на живую, да еще золота и серебра дали мне в придачу! – сказал Симоника.

Иваника вернулся и подпалил свой дом. Тэкле сгорела, он выволок ее из огня, взвалил на плечи и понес в город. Несет по улицам и кричит: «Кто хочет мертвую за живую, мертвую за живую, мертвую за живую!»

Люди бросились на Иванику, все бока ему помяли палками, где, говорят, видано, мертвых на живых менять! Иваника подумал, что Симоника обманул его, бросил покойницу-жену, побежал убивать брата. Выволок его во двор, связал по рукам и ногам, сунул в мешок, взвалил на плечи и понес к горе, чтобы сбросить с нее. Увидел, что хромой заяц перебегает дорогу, и решил: поймаю зайца, будет мне на сегодня обед. Бросил мешок и пустился за зайцем.

По дороге проходил пастух, гнал отару на пастбище. Увидел человека в мешке и спросил:

– Кто ты, и что с тобой приключилось?

– Эх! Худо мое дело. Хотят меня обручить с дочкой купчины, а я не согласен. Поймали меня, связали и насильно волокут. Вот бы сыскать кого-нибудь, чтоб свою суженую уступить!

– Я женюсь на купеческой дочке, а ты мое стадо постереги! – обрадовался пастух. Вытащил Симонику из мешка и сам залез. Симоника завязал его крепко, пошел домой и отару с собой погнал.

Иваника вернулся весь в поту – не смог поймать зайца. Подхватил мешок, раскачал и сбросил с горы. На другой день прошел мимо Симоникова двора и что видит: его брат-дурак лежит на боку и о чем-то с пастухами толкует. Иваника глазам своим не верит:

– Неужто ты и в самом деле Симоника?

– И в самом деле Симоника!

– Я же тебя с горы сбросил!

– Ну и что ж! А я, видишь, сколько овец пригнал. Если б ты меня еще глубже сбросил…

Обрадовался Иваника, побежал прямо к пропасти, примерился и прыгнул в нее.

С тех пор прошло много времени. Дурак ждет умника, а тот не возвращается.

Жил на свете славный молодец. А какой бы он был славный молодец, если бы не умел раздобыть себе в жены девушку, знающую что говорит горшок с кипящим лобио?!

Молодец позвал к себе лучшего друга, дал ему нарядную и красивую одежду, еды на дорогу и так напутствовал:

– Разыщи мне такую девушку, чего бы это ни стоило… Ищи везде, в деревнях да городах, в горах и в морях, где хочешь ищи!

Друг послушно попрощался с ним и собрался в путь. Прошел много дорог, перевалил семь гор. В поле обрушился на него ливень. Грязь и топь вокруг разлились такие, что не пройти. В другом конце поля показался крестьянин.

– Здравствуй, дружище! – сказал ему юноша.

– Здравствуй, – отвечал крестьянин.

– Далеко ли путь держишь?

– Не очень. Топь и грязь кругом такие, никак не пройти!

– Хочешь, условимся – то я буду тебя нести, то ты меня, так, отдыхая, скорей доберемся до деревни.

Крестьянин усмехнулся и промолчал. Только подумал: на юноше новая одежда, если я взвалю его на плечи, он не сойдет уж, а сколько мне тащить его по колено в грязи?

Юноша говорит ему:

– Если не веришь мне, пойди в лес, принеси по третьей ноге, обопремся, легче будет через топь пробраться!

Крестьянин опять усмехнулся, промолчал и подумал: безумец, где я ему возьму в лесу ноги?

Добрались кое-как до деревни. По деревне несут покойника; все плачут, убиваются. Юноша спросил крестьянина:

– Этот человек мертвый или живой?

Крестьянин опять усмехнулся, промолчал и подумал: где это видано, живого в гроб класть, безумец какой-то! Вошел к себе в дом, а спутника с собой не позвал, оставил на улице. Вышла навстречу крестьянину дочь. Спохватился крестьянин и сказал ей:

– Во дворе стоит какой-то безумец, позови-ка его, угостим чем бог послал. Божье дело!

Девушка выглянула в окно. Понравилась ей нарядная одежда юноши. Спросила она у отца:

– Откуда видно, что он безумец?

– Как откуда, по всему видно!

– Что же он говорит или делает такого?

– Шел я по грязи, он догнал меня и говорит: будем нести друг друга, быстрее до дому добредем. Врал, разве потащил бы он меня? Что ж это, по-твоему?

– Мудрость, отец! Он хотел, чтобы вы забавами развлекали друг друга дорогой. В разговорах время быстрее идет, путь кажется короче!

Старик рассердился и возразил дочери:

– Если этот юноша не безумец, скажи, зачем он советовал мне тащить из лесу ноги? Разве они там есть?

– Разумный совет, отец! Нужно было и в самом деле принести из лесу две палки. Опираясь на них, легче двигаться по грязи, – отвечала дочь.

Крестьянин совсем распалился и опять возразил дочери:

– Если юноша не безумец, почему спрашивал о покойнике, живой он или мертвый? Разве живых кладут в гроб?

– Отец, разумно спрашивал юноша! Если покойник был хорошим человеком, быть ему вечно живым, память о нем не умрет. А дурным – и при жизни был мертвецом. Так и есть!

А юноша стоял у окна, прислушиваясь к тому, как переругивались отец и дочь. Понравились ему речи девушки, и решил он войти в дом. Постучал. Отец и дочь позвали его. Он вошел и присел у очага. Стал беседовать с девушкой. Девушка отвечает толково и быстро. Удивился юноша и спросил:

– А ну, девушка, раз ты такая умная, скажи, что говорит горшок с кипящим лобио?

Девушка рассмеялась от души и сказала:

– Неужто вы раньше не знали? Повесят горшок с лобио над огнем и давай сердить его. Горящие дрова жгут, а лобио на горшок сваливает, сердится и бормочет: не пройдет тебе даром, что жжешь меня. Дрова еще пуще разгорятся, лобио перельется из горшка и зальет огонь, потушит.

Обрадовался юноша : вот и нашел то, что искал! Взял девушку и повез своему другу-молодцу в невесты. Сыграли свадьбу и зажили сладко и счастливо.

Дочь крестьянина и суженого многим мудростям научила.