Еще через день вышел очередной номер многотиражки, в котором крыловеды заведения всячески разоблачали Лежачего. Так, Стриптизоявленская в своей заметке утверждала, что Лежачий никогда и не был ученым, что он втерся в заведение по блату, а до этого служил помощником затейника на экскурсионном теплоходе, где составлял музыкальные программы.

В этом же номере было помещено новое стихотворение Переменного:

Товарищ Несклонный явился в НТЗ Гусьлебедь принимать дела. В тот же день он поехал в гостиницу, где остановился Алексей Возможный. Тот уже укладывал вещи в чемодан, собираясь к отъезду в Ямщиково. Несклонный попросил его повременить с отъездом и повез его, сам ведя машину, в заведение. Здесь, по требованию Несклонного, были извлечены из архива чертежи крыльев Возможного, а из подвала — сами крылья. Они сохранили свои летные качества, так как сшитый Катей чехол из непромокаемой ткани предохранил их от сырости.

Взяв эти крылья, они пошли во двор и стали поочередно летать на них. Крыловеды-соавторы, прильнув к окнам, с удивлением и даже с негодованием смотрели на летающих, считая, что те занялись несерьезным делом.

Крылья Возможного были переданы в производство. Он получил денежную премию. Кроме того, ему предложили научное звание, но от звания он с каким-то провинциальным испугом поспешно отказался и вскоре уехал в свое Ямщиково.

Несклонный наладил производство крыльев, а затем вернулся в свое авиаконструкторское бюро. Последовал приказ о закрытии НТЗ Гусьлебедь за ненадобностью.

Здание заведения было передано под детские ясли.

Сначала крылья производились на небольшом предприятии, затем был выстроен крупный крылостроительный завод. В скором времени крылья Возможного завоевали не только наш, но и западный рынок, а затем и весь мир. Они были безотказны в полете и дешевы. Наступила всеобщая крылизация человечества.

Затем интерес к крыльям начал спадать. Это был слишком медленный вид транспорта, он не соответствовал торопливому темпу века. Были изобретены недорогие реактивные аппараты для индивидуального полета, умещавшиеся в портфеле и развивавшие скорость до тысячи километров в час.

В настоящее время у нас на Земле крыльями Возможного пользуются, как уже говорилось, лишь романтически настроенные влюбленные и некоторые пожилые сельские письмоносцы, не доверяющие реактивной технике.

Алексей Возможный вернулся в Ямщиково. По случаю его приезда Катя на целый день отпросилась с сельского ветеринарного пункта, где она работала. Она надела старенькую кофточку с пуговками, похожими на леденцы, — Алексею кофточка эта очень нравилась.

— Ну вот ты и победил, — сказала она ему. — Крылья признаны. Ты-то рад?

— Я рад, что вернулся домой, — ответил Алексей. — В городах слишком уж шумно и хлопотно... А как идут дела в моем почтовом отделении? Нет жалоб на плохую доставку писем?

С этого дня Алексей ни разу не заводил разговора о крыльях и не работал ни над каким новым изобретением, хоть по-прежнему выписывал много книг и много читал. Судя по дневниковым записям того времени, изобретением крыльев он считал себя обязанным Кате и той ночи на таежном болоте, которую он провел перед встречей с Катей. Однако пишет он о крыльях крайне редко, и во всех записях сквозит мотив «запоздалого стрелка» — то есть убежденность в том, что его крылья появились в мире слишком поздно и не принесли человечеству той пользы, которую могли бы принести, будь они изобретены раньше.

Алексей очень серьезно относился к своей должности начальника почтового отделения и так хорошо поставил дело, что его контора связи не раз получала премии не только районного, но даже и областного масштаба. Когда он по возрасту вышел на пенсию, ему были устроены торжественные проводы, и на них присутствовали не только сослуживцы, а чуть ли не все население Ямщикова.

После ухода с работы Алексей Возможный прожил только пять лет. Он тяготился бездельем. В осеннюю распутицу, надев плащ и болотные сапоги, не раз он являлся в почтовое отделение и отправлялся оттуда в дальние деревни разносить письма. Ни крыльями, ни новыми реактивными летательными аппаратами он не пользовался, предпочитал ходить пешком.

Во время одного из таких пеших походов он простудился и слег. Были вызваны очень хорошие врачи, но они ничего не могли поделать. Две недели больной лежал без сознания, но однажды вечером очнулся, и Катя удивилась, какие у него ясные глаза. Казалось, он выздоравливает.

— Я сейчас видел лебедя, — сказал он Кате. — Лебедь кружит над нашим домом... Пойди, помаши ему рукой, я этого не могу сделать.

Чтобы не огорчать больного, Катя вышла во двор. Распутица к тому времени уже кончилась, гудела пурга. Снежные вихри взмывали, и колыхались, и опадали над крышей, как будто там кто-то хотел построить белый шатер — и никак не мог. Сквозь слезы Кате вдруг показалось, что и в самом деле над домом кружится большая белая птица. Катя помахала ей рукой. Птица сделал еще один круг — и вдруг метнулась в темноту и пропала.

Катя вошла в сени, подошла к рукомойнику и долго мыла глаза холодной водой, чтобы Алексей не узнал, что она плакала. Потом вернулась в комнату и сказала:

— Да, летала белая птица. Кажется, это был лебедь. Но не к плохому ли это?

— Это не к плохому и не к хорошему, — ответил Алексей. — Нам пора прощаться.

Катя села возле Алексея на табуретку и взяла его за руку.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила она.

— Вот иду по лесной дороге, и передо мной летит сокол, а сова сидит на моем плече. Начинает темнеть.

— Но куда ты идешь?

— Похоже, что это дорога в Дальние Омшары.

— Тебе трудно? — спросила Катя.

— Очень быстро темнеет. И сокол улетел от меня.

— Отчего ты вздрогнул?

— Это сова сорвалась с моего плеча. Вот она летит впереди и указывает дорогу.

Потом он долго молчал.

— Ты меня слышишь? — спросила Катя.

— Да, слышу.

— Как у тебя там?

— Совсем стемнело. Но сова еще летит впереди меня.

Алексей Возможный похоронен на тихом сельском погосте в двух километрах от села Ямщикова (ныне Возможное). Катя пережила его на две недели. Их могилы расположены рядом, под общей плитой из местного серого песчаника. На плите выбито изображение крыльев, а под крыльями — стихотворение здешнего провинциального поэта: