Малютка погрузилась в глубокое молчание. Судьба моя висела на волоске... Потом она прошептала:

— Любовь побеждает!.. Я, кажется, согласна... Ты рад?

— Еще бы не рад! — воскликнул я. — Этот день плотно войдет в мои стихи и через них — в мировую поэзию.

— Но брак — дело серьезное, — зардевшись, молвила Малютка. — Поэтому я хочу задать тебе один интимный вопрос... Ты умеешь носить дрова?

— В каком это смысле? — со смущением спросил я.

— В самом прямом, — обиженно сказала Малютка. — И, поскольку ты теперь мой жених, а я твоя невеста, я должна открыть тебе одну тайну: я живу на седьмом этаже. Лифта нет.

— Дорогая, я согласился бы носить тебе дрова, если б ты даже жила на верхушке Адмиралтейского шпиля! — прошептал я.

Через месяц мы сочетались законным браком.

В день свадьбы в печати появилась «Колыбельная аварийная», положившая начало моей общеизвестности. Вскоре была опубликована поэма «Дрова и судьбы», принесшая мне славу во всемирном, а быть может, и в космическом масштабе (ибо я уверен, что Афанасий Петрович прочел эту замечательную вещь в журнале, восхитился ею, перевел на аллиоларский язык и транслировал в Космос).

С Малюткой мы живем душа в душу. Со дня нашего бракосочетания миновало уже 32 года и 8 лет, но за это время я не метнул в нее ни одного куска туалетного мыла.

Так, благодаря зубам, ко мне пришли личное счастье и творческий расцвет, чего желаю и всему остальному человечеству!

...Но для глубоко мыслящего человека нет полного счастья. Сознание, что я до сих пор не преодолел своей природной скромности, угнетает меня. И до сих пор, как в дни своей молодости, ежедневно перед сном я штудирую старенькую, потрепанную брошюру — «Как избавиться от застенчивости».

_{32 декабря 3216 г.}

^{(по Галактическому календарю)}

Автор предуведомляет читателей, что события, изложенные им, происходили более десяти лет тому назад, а потому, в силу истечения срока давности, ни автор, ни прочие описываемые им лица в уголовных деяниях обвинены быть не могут и судебной ответственности не подлежат.

— Без дачи домой не возвращайся! — крикнула мне вдогонку ТТ (так я именую свою тещу, которая является Типичной Тещей). Ссутулясь под тяжестью этого задания, вышел я на улицу. Мне предстояло найти себе комнатку в дачной местности на время моего отпуска, который уже начался. Обычно мы с женой отдыхали у ее дальней родни в Симферополе, но этим летом Валентине навязали командировку в Кустанай, а на всем курортном юге стояла на редкость устойчивая дождливая погода.

Валентина и ТТ двое суток рыскали по дачным окрестностям Ленинграда, но ничего для меня не нашли: в том году спрос превышал предложение. Тогда они решили ввести в действие последние тыловые резервы, то есть меня лично. ТТ и логическую базу под это подвела: ему, мол, в силу некоторых свойств его мыслительного аппарата, должна сопутствовать удача. Она сослалась даже на одну пословицу, цитировать которую я не считаю уместным.

Полагаясь на мою интуицию, ни жена, ни ТТ никаких конкретных указаний мне не дали. Таким образом, все дачные просторы были распахнуты передо мной. И я решил — чем черт не шутит — отправиться в Хворостово. Я там никогда не бывал, но от одного сослуживца-хладмейстера слыхал, что там хорошая, полезная природа — и много изящных дачниц. В последнем хладмейстеру можно было доверять вполне: он потомственный холостяк и знает толк в женской красоте.

И вот я отправился на нужный мне вокзал и через пять минут уже ехал в нужной мне электричке. Напротив меня восседали мужчина и женщина — и между ними мальчик лет девяти; он внимательно читал журнал «Пожарное дело». Родители его вели меж собой разговор, из которого я понял, что они тоже держат путь в Хворостово, причем с той же целью, что и я. Когда мы проехали километров десять, мальчишка вдруг оторвался от чтения и спросил меня, курю я или нет. Я с легким юмором ответил, что вообще — курящий, но в данный момент — не курю.

— Каждый курящий — носитель пожарной опасности! — изрек мой визави и снова уткнулся в журнал.

— Это у него хобби такое — борьба с огнем, — пояснил мужчина. — Он — вундеркинд пожарного дела. По викторине «Что горит, где горит?» на все сорок вопросов ответил. Необыкновенные противопожарные способности, причем с грудного возраста.

— Он, еще будучи в пеленках, начал, по мере детских сил, бороться с пожарной опасностью! — горделиво подтвердила мамаша. — И пусть другие родители выковывают из своих детей дирижеров или, там, фигуристов, а мы из нашего Вити вырастим чемпиона пожарного дела, Победителя Огня!.. А вы случайно не по пожарной линии работаете?

— Нет, я — изобретатель. В настоящее время конструирую зонтики для северных оленей.

— Хо! Зачем оленям зонтики?! — бестактно вопросил отец Противопожарного ребенка.

В ответ я повел речь о том, что наш НИИ занят работой по созданию нового сорта ягеля (северного оленьего мха).

Неоягель будет солнцеустойчив и сможет произрастать в пустынях юга, в частности в Каракумах, а в дальнейшем даже...

— И скоро такой мох создадите? — с глумливой миной перебил меня собеседник.

— Пока что имеются некоторые отрицательные явления, — тактично ответил я.

— Но при чем тут олени и при чем тут зонтики? — с наигранным удивлением спросила мамаша Противопожарного ребенка.

— Ягель — подножный корм, — терпеливо начал я. — Каждому олуху понятно, что когда пустыни юга порастут неоягелем, то возникнет новая среда обитания. Для заселения ее не потребуется даже выводить новые породы животных; в бывшие пустыни будут десантированы на авиалайнерах обыкновенные северные олени. Там они станут пастись и размножаться. Однако любой болван и любая дура понимают, что эти олени привыкли в тундре к более умеренному климату и что для предохранения от солнечных ударов каждое животное должно быть снабжено противосолнечным зонтиком. Моя изобретательская мысль...

— А вдруг в пустыне начнется засуха и возникнет огневая опасность? Предусмотрены ли должные охранительные мероприятия? — нахально вмешался Противопожарный ребенок.

— Над этим мыслят люди повзрослее и поумнее тебя, — сдержанно ответил я. — А ты, двоечник, лучше бы о том позаботился, чтобы тебя твои неразумные родители воспитывали построже!

Это поучительное мое замечание вызвало недоброжелательную реакцию папаши и мамаши. Вагонная публика, вслушивавшаяся в спор, но ничего в нем не понимавшая, приняла сторону родителей Противопожарного ребенка, в силу чего я вынужден был перейти в другой вагон.

Древняя заповедь гласит: «Отыди от зла — и сотворишь добро». Покинув склочный вагон и очутившись в соседнем, я сотворил себе добро: я встретил там друга. Когда-то мы с ним учились в одной школе, но потом я пошел по линии изобретательства, он же выбился в поэты. Однако дружба наша с годами не зачерствела, время от времени мы встречались.

Вы, уважаемый читатель, конечно, встрепенулись: что за поэт, да какой он из себя, да как его зовут? Но я, учитывая головокружительную скромность и некоторые другие свойства характера моего друга, закодирую его так: П-Р (Поэт-Рецидивист). Дело в том, что, когда он выбросил в свет первую свою книгу, критики ее не одобрили, а когда он разродился второй, в одном журнале появилась статья «Рецидив прежних ошибок».

Мы дружески поздоровались. П-Р сообщил мне, что ездил в город, а теперь возвращается в Твордом, расположенный на одной из станций этой железной дороги. В Творческом доме он трудился над новой блестящей поэмой. Затем он поинтересовался, как идут дела в моем НИИ, скоро ли мы продвинем северных оленей на знойный юг.