— Ага, господа из полиции! Сидят в первом ряду! Тогда с нами сегодня вечером ничего не случится.
Смех, аплодисменты, но и немного свистели. Настроение было хорошим, в команде следственной группы Куница тоже. Еннервайну выпала честь раздавать автографы, один даже на мускулистом плече официантки.
— Спасибо, господин комиссар! — прокричала она ему в ухо.
— Не стоит благодарности!
— Если меня когда-нибудь схватит этот бандит с ножом — пообещайте мне, что вы будете расследовать это дело?! Это для меня была бы большая честь.
Смех, чоканье, духовой оркестр исполняет сейчас Es war ein Schütz in seinen besten Jahren («Жил-был охотник, молодой и статный»)… Песня о Еннервайне, она должна была исполняться. Комиссар устало улыбнулся. Мария нашла действительно что-то похожее на дирндль[8], Остлер и Холльайзен, само собой разумеется, пришли в национальной одежде Верденсфельза. Команда Беккера сидела вместе и рассуждала, гогоча, о новейшей технике расследования, о которой сообщал специальный журнал «Ди шпур» («След»). Не было только Гизелы. Потом снова несколько расслабляющих маршей духового оркестра Hoch Wittelsbach! («Ура Виттельсбаху!») и Bier hier! («Пиво сюда!»), все вперемешку.
— Вот они сидят тут все вместе! — закричал полицейским Тони Харригль, сидевший через стол от них. У члена совета общины был сильный голос, ему удавалось перекричать оркестр, его голосовые связки, наверное, закалились от бесконечных заседаний клубов в прокуренных соседних залах.
— Ладно, сегодня у вас право шута (право все говорить), но завтра я подключу свои связи в Министерстве внутренних дел, так что мало не покажется!
Он подмигнул. Замечание хотя и не было серьезным, однако все-таки что-то в нем было. Мария закатила глаза. Наверху на сцену вышло двадцать парней и девушек. Холльайзен прокричал Николь Шваттке в ухо:
— А сейчас будут исполнять национальный танец шуплаттлер!
— Это я тоже знаю! — крикнула Николь ему в ответ. У нее все еще было два больших пластыря, один закрывал правый висок, другой — левую артерию.
— За здоровье, Франц!
— За здоровье, Николь!
После баварского танца ведущий попросил минуту молчания в память цитриста, все встали и углубились в себя. Конечно, за тем последовало в исполнении оркестра Highway to hell. Затем балагур-ведущий объявил «гвоздь» сегодняшнего праздника Дня города: соревнование по подниманию столов. Правила не объяснялись, но все их знали. Зазвучал особенно зажигательный марш, под его звуки во всем зале поднимались столы и водружались на плечи самых сильных сидевших за столом. На столах стояли выбранные самые худенькие дамы или самые тощие мужчины, а в то время как столы поднимали, они должны были выпить до последней капли кружку пива. Одни столы теряли равновесие, шатались, на других была опасность поскользнуться на влажных остатках кислой капусты. Победителем объявлялся тот стол, на котором выпивающие могли быстрее всех показать пустую кружку. И фирмы курортного города учредили призы: прогулка на воздушном шаре вокруг Верденфельской долины, самостоятельный полет на параплане.
Еннервайн пришел сюда с твердым намерением расслабиться, не думать о деле, но ему это не совсем удалось. Женщина была мертва, мужчина все еще упорно молчал, и оба не соответствовали описанию цитриста Беппи. Где же этот третий человек? Он вообще существовал? Еннервайн попробовал отбросить эти мысли. Сегодня был свободный день. Он глянул вверх на сцену. Шуплаттеры, парни и девушки. Тут не было ярко-зеленого, с мягкими возвышениями холма, окруженного столетними буками, над ним светло-голубое небо — Еннервайн закрыл глаза и встряхнулся.
— С вами все в порядке, Губертус?
— Да, Мария.
Затем наступило неизбежное. Балагур-ведущий — это был тот же самый, который вел мероприятие во время новогодних соревнований по прыжкам с трамплина, — снова подошел к микрофону.
— А что с нашим столом с гостями из уголовной полиции? Вы думаете, вы просто пришли повеселиться? Итак, встаем на следующее соревнование по поднятию столов! И смотрите мне, дамы и господа, чиновники всегда увиливают!
У них не оставалось другого выбора. Официантка, на которой был автограф Еннервайна, поставила наполненную до краев кружку на стол.
— Ну, кто будет пить? — спросил Штенгеле.
— Вы сами, Людвиг?
— Я не большой мастер по пиву. Во всяком случае, не мастер пить одним глотком. Я уже два часа только отхлебываю понемножку из кружки.
Никто не осмеливался залезть на стол и выпить за двенадцать секунд литр ячменного пива. И тут вызвался невысокий, молчаливый, худой как щепка мужчинка.
— Я это сделаю.
Человек с кисточкой, самый тихий из всей группы экспертов-криминалистов, взобрался на стол. И ему удалось не посрамить полицию. Под улюлюканье тысяч посетителей из местных жителей и гостей курорта, под громкое сопровождение духового оркестра — Ja im Wald, da sind die Räuber («Да, в лесу, там есть разбойники») — Кисточка глотал пиво изо всех сил. Через восемь секунд низкорослый криминалист показал, что кружка выпита до дна: пустая. Бурные овации.
— Как вы это сделали? — спросил Холльайзен.
— Я родом из Нижней Баварии, — сказал Кисточка. — Там с этим растут.
А больше весь вечер от него ничего не было слышно.
Разрекламированным на всех плакатах уже в течение нескольких недель «гвоздем» сегодняшнего вечера в честь Дня города было поднятие камней. После того как команда Еннервайна выдержала испытание в соревновании столов, не было опасности, что им придется участвовать еще и в этом виде тяжелой атлетики. При поднятии камней посетителями из публики уже не раз случались паховые грыжи и разрывы крестовидных связок, врачи «Скорой помощи» сидели за своим отдельным столом.
— Вначале правила! — закричал ведущий.
По сути, существовало только одно правило. Нужно было поднять тяжелый камень как можно выше. Вес камней был неодинаковым, каждая пивная палатка использовала свой собственный снаряд. Сегодня им была грубая прямоугольная плита, ложный монолит, глыба весом в 500 фунтов. Этот снаряд в два с четвертью центнера, вероятно, достали из карьера. В весовой категории свыше ста килограммов Бенедикту Хундертридеру из Эшенлое удалось поднять глыбу на 78 сантиметров вверх. Франц Пошингер из Мурнау добавил к этому еще два сантиметра. Мартин Вайксбаумер из Крюна повысил достижение до 82 сантиметров. И вот в палатке поднялся рокот и шипение, даже официантки остановились, чтобы понаблюдать за спектаклем. Так как сейчас вышел местный фаворит: Вуни Васль, мужчина с живым весом в 130 килограммов, по профессии не мясник, а служащий налогового отдела, проходящий обучение, но это был тот человек, который уже завоевал множество призов по поднятию камней. Ведущий еще в дополнение к этому разжигал интерес.
— А сейчас выйдет Вуууууууни…
— Ваааасль! — докончила публика в палатке, численность которой тем временем возросла до 600 человек. Вуни Васля нужно было видеть. Это нельзя было упустить. Сейчас он прошлепал на сцену, Васль, мощная композиция из жира и мышц. Он поприветствовал публику, затем сделал большой глоток из специально для него изготовленной двухлитровой пивной кружки.
— Здорово, вот такому бы место в полиции! — закричал Харригль со стола, стоящего через один от них. Смех, гогот, духовой оркестр громко заиграл — We are the champions — и превратил выступление Вуни Васля в выступление непобедимого гладиатора в вязаном жакете. Сейчас он поднялся на сцену и поприветствовал все стороны, в том числе и предполагаемую галерку, которой здесь не было. Он прервал приветствие и поставил ногу на стул, чтобы завязать шнурки: «АДИДАС» читалось на обуви, так это и должно было быть. Музыка стихла, в палатке тоже воцарилось удивительное спокойствие, все знали: Вуни Васль сможет так лучше сконцентрироваться. 82 сантиметра был результат Мартина Вайксбаумера из Крюна, 82 сантиметра нужно было превзойти. Камень еще мирно лежал в своем углублении. Это был камень, который вряд ли кто-нибудь из сидящих здесь в палатке мог бы поднять хоть на один сантиметр. Публика почти замерла, и только маленькие дети еще кричали. Здесь сейчас произойдет что-то великое, это чувствовал каждый. Вуни Васль схватил своими смазанными магнезией лапами ручку чудища весом в 500 фунтов. Он занял позицию, закрыл глаза, вдохнул. И уже первым рывком этот богатырь поднял камень на полметра в высоту, как будто это была тренировка для разогрева. Но Васль пошел дальше. 60 сантиметров, 70 сантиметров. Визг в зале набирал децибелы, как это было последний раз при извержении вулкана. Это звуковое одобрение придало Вини новые силы. Он еще сильнее зажмурил глаза и еще раз вдохнул. 80 сантиметров, Вуни был весь красный. 90 сантиметров. Ведущий заорал в микрофон:
