Все эти протоколы Мрачковским подписаны. Только на во­прос о связях с заграничным троцкистским центром он отвечал: «Я прошу предъявить мне ваши доказательства существования связи нашей организации с Троцким».

Как показывают имеющиеся материалы, Сталин постоянно оказывал воздействие на ход предварительного следствия и су­дебного процесса. Еще до окончания следствия и начала судеб­ного процесса в местные партийные комитеты от имени ЦК ВКП(б) 29 июля 1936 года было послано закрытое письмо «О тер­рористической деятельности троцкистско-зиновьевского контр­революционного блока». В этом письме утверждалось, что Зино­вьев и Каменев были не только вдохновителями террористичес­кой деятельности против руководителей партии и правительства, но и авторами прямых указаний об убийстве Кирова. «Равным образом, — говорилось в письме, — считается теперь установлен­ным, что зиновьевцы проводили свою террористическую прак­тику в прямом блоке с Троцким и троцкистами». Далее в письме утверждалось, что «Сергей Миронович Киров был убит по реше­нию объединенного центра троцкистско-зиновьевского блока... Объединенный центр троцкистско-зиновьевского контрреволю­ционного блока своей основной и главной задачей ставил убий­ство товарищей Сталина, Ворошилова, Кагановича, Кирова, Ор­джоникидзе, Жданова, Косиора, Постышева».

Установлено, что в конце июля 1936 года Ежов проект этого письма направил Сталину со следующей запиской: «Тов. Стали­ну. Посылаю проект Закрытого письма ЦК ВКП(б) ко всем орга­низациям партии о террористической деятельности троцкистско-зиновьевско-каменевской контрреволюционной группы. Для перепроверки изложенных в письме фактов я их зачитал тт. Агранову и Молчанову».

В сохранившемся машинописном экземпляре проекта этого письма и в его сигнальном типографском экземпляре имеются многочисленные исправления и добавления, сделанные рукой Сталина.

На второй странице проекта письма предложение «...до конца не были еще вскрьггы все факты подлой контрреволюционной бе­логвардейской деятельности троцкистско-зиновьевско-каменевской группы» он переделал следующим образом: «...до конца не были еще вскрыты все факты подлой контрреволюционной бело­гвардейской деятельности зиновьевцев, равно как не была вскры­та роль троцкистов в деле убийства тов. Кирова».

На этой же странице Сталин вписывает новое предложение: «Равным образом считается установленным, что зиновьевцы про­водили свою террористическую практику в прямом блоке с Троц­ким и троцкистами».

На четырнадцатой странице проекта предложение «объеди­ненный центр троцкистско-зиновьевско-каменевской контрре­волюционной группы своей основной и главной задачей ставил убийство товарища Сталина» также было изменено и стало выгля­деть так: «...объединенный центр троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока своей основной и главной задачей ставил убийство товарищей Сталина, Ворошилова, Кагановича, Кирова, Орджоникидзе, Жданова, Косиора, Постышева».

Указанное письмо предопределило дальнейший ход следствия и судебного процесса, которые велись в направлении закрепления выдвинутых в нем утверждений об организации в 1932 году и суще­ствовании до 1936 года объединенного троцкистско-зиновьевского центра и проводившейся им террористической деятельности.

Кроме того, для Вышинского и Ульриха (председателя воен­ной коллегии Верховного суда СССР) это письмо явилось осно­вой для составления обвинительного заключения и приговора су­да. Все содержавшиеся в письме утверждения — об объединении троцкистов с зиновьевцами, убийстве Кирова и организации тер­рористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства — были перенесены в обвинительное заключение и приговор.

Первый вариант обвинительного заключения Вышинским был составлен сразу же после появления закрытого письма. 7 ав­густа 1936 года, еще задолго до окончания расследования по делу, Вышинский по требованию Сталина представил ему этот вариант с числом обвиняемых в двенадцать человек.

Корректируя его, Сталин зачеркнул в показаниях обвиняемых Зиновьева, Мрачковского и Бакаева оценку положения в партии и стране. В текст обвинительного заключения он внес ряд попра­вок и изменений. Так, в предложение «...было осуществлено 1 де­кабря 1934 года по прямому указанию Л. Троцкого и под непосред­ственным руководством объединенного центра злодейское убийство тов. С. М. Кирова» Сталин вписал: «...по прямому указа­нию Г. Зиновьева и Л. Троцкого...» На полях шестнадцатой стра­ницы проекта дважды дописал фамилию Лурье.

В соответствии с указанием этот текст обвинительного заклю­чения Вышинский переделал.

Исправлешшй текст обвинительного заключения, в котором значилось уже не двенадцать, а четырнадцать обвиняемых, 10 ав­густа 1936 года вновь был представлен Сталину. Им текст был опять переделан, и в качестве обвиняемых в него были включены Евдокимов и Тер-Ваганян. Оба они стали проходить по делу как активные члены объединенного центра.

Кагановичу, замещавшему Сталина на время его отпуска, не­однократно представлялись на согласование составленные до окончания судебного заседания председателем военной коллегии Верховного суда Ульрихом различные варианты проектов приго­вора по делу.

После рассмотрения Кагановичем последнего варианта при­говора в него были вновь внесены поправки. На третьей странице в число лиц, в отношении которых готовились террористические акты, Каганович внес собственную фамилию, а на седьмой стра­нице дописал фамилию Орджоникидзе.

Вносимые Сталиным и Кагановичем произвольные измене­ния в тексты обвинительного заключения и приговора свидетель­ствуют о том, что исход дела и судьбы лиц, привлеченных к уго­ловной ответственности по нему, были предопределены задолго до суда.

Согласно сфабрикованным обвинениям, основой для созда­ния так называемого объединенного центра послужили показа­ния о получении из-за границы указаний Троцкого о терроре. Од­нако эти показания никакими документальными доказательства­ми и другими объективными данными не подтверждались. Более того, в силу их надуманности они противоречивы и неконкретны.

В подтверждение вывода о переходе троцкистов и зиновьевцев к тактике террора против руководителей ВКП(б) в обвини­тельной речи Вышинского содержится ссылка на открытое пись­мо Троцкого в Президиум ЦИК СССР, опубликованное 1 марта 1932 года в издававшемся за границей бюллетене. В письме Троц­кий пишет о необходимости осуществить завещание Ленина — убрать Сталина. Эта ссылка не может быть принята во внимание как доказательство. К тому же Троцкий в статье, опубликованной в бюллетене 15 октября 1932 года, разъяснил этот свой тезис, за­явив, что лозунг убрать Сталина не означает его физического ус­транения...

Никаких других данных о террористических директивах Троц­кого, кроме показаний осужденных, в распоряжении следствия и суда не имелось. Показания же осужденных, как отмечалось вы­ше, являются несостоятельными, противоречивыми, сделанными явно по подсказке следствия.

В материалах обвинения утверждается, что объединенный троцкистско-зиновьевский центр создан с целью террора против руководителей ЦК ВКП(б) и Советского правительства. В соот­ветствии с этим положением во время следствия работники НКВД получили от арестованных показания о том, что в различ­ных городах Советского Союза, в том числе в Москве, Ленингра­де и Горьком, а также в Красной Армии были созданы многочис­ленные террористические организации. На основании этого в 1936 году было арестовано и расстреляно более 160 человек, яко­бы принимавших участие в подготовке террористических актов по заданию объединенного центра. Несмотря на применение к арестованным незаконных мер воздействия, многие из них ви­новными себя не признали.

В качестве обвиняемых по делу были также привлечены при­бывшие в 1932—1935 годах в СССР Берман-Юрин, Круглянский и оба Лурье.

Несмотря на то что они не состояли в контактах с обвиняемы­ми по так называемому объединенному троцкистско-зиновьевскому центру, они тем не менее были осуждены по одному делу с Зиновьевым, Каменевым, Смирновым и другими. Все они обви­нялись в том, что будто бы по заданию Троцкого прибыли в СССР с целью совершения террористических актов. На следствии и в суде они признали себя виновными в террористической дея­тельности, однако их показания также содержат явные противо­речия, неконкретны и неправдоподобны.