- Нет, - прервала его девушка. - Если у меня возникнут вопросы, я могу спросить у Тёмы, он мне не откажет.

- Я знаю, что вы с ним дружны, но дело в том, что Артем уезжает со мной, - несколько раздраженно ответила она.

Женщина немного помолчала и более миролюбиво добавила:

- Афина, ты сможешь больше усвоить с помощью этих ребят. А вам стоит знать, что обучая ее, вы будете открывать для себя что-то новое и продолжать учиться сами, только уже на более высоком уровне. Я же вижу, что вы всю нашу программу уже проходили. Знаете, вы много, и для вас это было бы очень кстати. Глупо отказываться от такой возможности из-за... личных отношений.

- Жень, на Фила надежды никакой - ты и сама знаешь. Тем более он собирается уехать на две недели и это абсолютно не связано ни с какой научной работой.

- Ну и предатель же ты.

- А у меня та самая научная, которой прикрылся мой братец. И я не могу, никак, нет у меня на эти безделушки времени.

- Не хами, Игорь. Я бы не стала просить, не будь в этом необходимости. Не бойся, Афина, он не такой напыщенный, каким хочет казаться.

- Сомневаюсь, - слова вырвались сами собой и вызвали дружный смех. Не смеялся только Игорь, да и ей самой едва было до смеха.

- Ладно, я не против, - вдруг сказал Игорь.

- Тогда все замечательно, - ответила преподавательница.

- Просто ужасно, - пробубнила себе под нос девушка так тихо, что ее никто не должен был расслышать, но оба парня посмотрели на нее, словно отчетливо слышали слова. Щеки залил неприятный румянец.

Придя домой, Афина сразу села за учебу. Про Петю она совсем забыла, хотя обещала позвонить сразу после окончания собрания. Она развалилась в кресле со старым учебником биологии в руках, на коленях лежал новый учебник и несколько методичек. Но девушка долго не могла забыться в книгах, представляя во что выльются их совместные занятия. Это и пугало и будоражило.

Однако упорство взяло свое: девушка нырнула в древнейший мир, когда жизнь на нашей планете только начала зарождаться. Она читала про первичный бульон, в котором зародилась вся наша жизнь, наблюдала за химическими реакциями, приводящим к возникновению первичных форм жизни в виде вирусов, бактерий, плодящихся и заполняющих всю толщу воды, пожирающих друг друга и мутирующих. Их поведение было аналогично химическим реакциям, как если смешать ряд кислот с щелочами и постоянно добавлять новые вещества: кислоты пожирали неудачливые щелочи, а удачливые щелочи - неудачливые кислоты, рождая мутантные соли, которые продолжали взаимодействовать с щелочами, кислотами, новыми соединениями, рождая других мутантов.

Девушка наблюдала, как отдельные клеточки собираются в группы, образуя колонии, зачастую успешно противостоящие жестокости окружающего их мира, и при этом на каждом новом этапе, вместе с новыми веществами и существами оставались старые. Видела, как несколько клеточек, эволюционируя, превращались в единый организм. С каждым поколением, образовывались более многоклеточные существа. Вот формы разделились на водоросли и морские животные. Они выросли до огромных размеров. Девушка поражалась тому, как многометровых чудовищ атакуют древние доклеточные, одноклеточные и многоклеточные формы, возникшие на самых ранних этапах и одобренные естественным отбором. Вот какие-то чудики решили "выйти" на более свободную сушу. Серая земля, уже покрытая мхом пускала только растения. Затем, раздобрев, позволила ступить на себя и животным.

Девушка чувствовала, что ей не хватает воздуха, и хотела вырваться из водного плена на сушу. Но кто-то двуногий и двурукий не пускал ее. Сквозь воду она различила знакомые черные волосы и злые звериные глаза, гипнотизирующие, держащие ее в мучительном плену, они не позволяли даже пошевелиться. Афина начала задыхаться и... проснулась. Девушка с жадностью сделала глубокий вдох. Всего лишь сон, однако, он оставил неприятные ощущения. "Словно до сих пор в плену", - подумала девушка. В комнате было темно. Пошевелившись, Афина обнаружила, что уснула прямо с учебниками в неудобном кресле.

...

Первую половину субботы Афина провела за учебниками, второю с Петей. Они гуляли по парку, держась за руки, сидели в кафе, весело беседуя и вспоминая разные случаи из их совместного детства. И как они бегали по лужам, теплым, грязным, но по-детски очаровательным и почти волшебным. И как они вместе строили плот и что могло бы быть, если б и правда отправились на нем в путешествие. Вряд ли бы последствия были такими уж веселыми как им представлялось теперь. Они много смеялись. Смеялись и над тем как Петя неделю гонялся за мальчиком, на два года старше его самого, за то, что тот запустил в волосы Афины репейник. И еще много было разных курьезов, которые было так приятно вспоминать.

Афина подумала о том, что вечер удался, вспомнив прощальный поцелуй, приятный, ласковый, совсем не такой, каким казался в первый раз. Хотя и было уже поздно, но девушка вовсе не хотела ложиться спать и села за учебники.

В воскресенье Петя повел ее к себе домой. В ту самую комнату, где они часто играли. По-прежнему там висели плакаты каких-то рок групп и футбольных команд. Компьютерный стол в углу, рядом кровать. Голубые в синюю полоску занавески.

Он посадил ее рядом на кровать, поцеловал и снова, как и в их первый день, начал приставать, более настойчиво, но девушка не была готова к близости. Он говорил, что она сводит его с ума говорил, что любит её, но она не верила ни единому его слову, ни на этот раз. Его словно подменили. Никогда раньше грубым он не был. А теперь, опрокинул на кровать и несмотря на все ее просьбы и мольбы он зажал ее запястья рукой, а второй проник под юбку. И эта его "ну давай же, детка" напугала ее. Ощущения были гадкие, мерзкие. Она начала вырываться и кричать. Тогда он ее отпустил.

Она застыла. Тот Петя, который бегал с ней по лужам, который защищал её, не посмел бы обращаться с ней вот так. Очарование предыдущего дня мгновенно распалось, разлетелось на атомы и удалилось навсегда, насовсем. Девушке стало не по себе.

Она сказала, что пойдет домой, а он не стал ее провожать, только вызвал такси, поцеловал на прощание сдержанно, раздраженно.

Петя звонил ей и в понедельник, и во вторник, а в среду даже два раза. Но она была занята - то работа, то учеба. В четверг утром он встретил ее с раскаявшимся видом и розой, безупречно красивой, большой, ароматной розой, перед ее университетом. И она оттаяла. И даже прогуляла первую пару, только чтобы быть с ним. Ради него, ради себя, просто потому что захотелось, чтобы все что было в воскресенье, стало неправдой, просто глупой шуткой.

Петя уговорил ее позвонить на работу и отпроситься. Она так и сделала. Вера ее отпустила, сказала, что вызовет Катю - вторую помощницу. Это было так здорово, такое невероятное ощущение - прогулять учебу, работу только ради одного человека. Она улыбалась, когда он провожал ее до дверей университета, и думала, что, возможно, это и есть та самая любовь, настоящая, глубокая, ведь они так хорошо друг друга знают, аж с самого детства. Ей хотелось так думать, это было удобно, правильно. Но что-то мешало ей самой поверить в это, чего-то не хватало. Но чего? Им же хорошо вместе, спокойно. Так что же еще нужно? Эти размышления и прервал его теплый голос:

- Афина, а когда ты вернешься домой к родителям?

Этот вопрос ее удивил, ведь она ничего ему не рассказывала. Ту квартиру, куда он провожал её, она представила как тот самый подарок на день рождения, не сказала прямо, но дала ему понять это. Она не хотела лгать, и не хотела ввязывать его в эти проблемы, так как их родители были хорошо знакомы между собой. Но главное - когда он узнал? Она спросила его осторожно, неуверенно, боясь спугнуть. Но он не замелил изменения в ее голосе.

- Еще в начале лета. Мне мать сказала. Я пытался позвонить, но не дозвонился.

- Я не помню, чтобы ты мне звонил.

- Говорю же, не дозвонился. Да брось, это же было давно. А ты молодец, "сделала" своих предков. Но поиграли и будет. Возвращайся домой. Так мы сможем чаще видеться. Да и к чему тебе вообще эта учеба. Разве меня недостаточно.