Наступило молчание. Однако длилось оно всего несколько секунд - его разорвал Брюс, подошедший к Райли и протянувший ему руку.

- Забудь. Не заражайся замкнутостью от меня. Мы есть друг у друга - и это главное. Думаю, нам обоим стоит привыкнуть к тому, что рядом с нами люди, которым мы не безразличны.

Странник хмыкнул и крепко сжал руку Стрелка.

- Я-то не заражусь, а вот ты, похоже, уже немного от Ли заразился. Или от Сойера. Это они любят подобные речи толкать.

Брюс рассмеялся - и почувствовал, как, несмотря на сложность ситуации, на душе его стало легко.

- В одном, правда, я с тобой согласен, - заметил он. - Лидер из тебя никудышный. Да и мы оба знаем, кто в нашей команде настоящий лидер.

- И не только вы, - улыбнувшись, заметила Ли.

Сойер поежился. Сейчас на него был устремлен взгляд сразу шести глаз. И, судя по выражениям их лиц, ребята вовсе не шутили. Совсем не шутили. Вот ни капельки.

- Онорэ... - произнес он, закатив глаза. После чего протянул руки к клавиатуре, открывая новую вкладку веб-браузера. - Ладно, хватит болтать: нас ждет Япония!

Проснувшись, мужчина привычно попытался свесить ноги с кровати, нашаривая под ней тапки, и... только после этого в очередной раз вспомнил, что больше не может этого сделать. Это ощущение, словно некий аналог фантомных болей, преследовало его уже целую неделю. Доктора говорили, что вскоре его тело должно смириться с тем, что нижняя половина не функционирует, и главное - это то, что с этим смирилось его сознание.

Коснувшись под одеялом ничего не чувствующей ноги одной рукой (когда-то давно, еще в детстве, когда он ударялся обо что-то или получал ушиб какой-то части тела, он любил осторожно прикасаться к месту ушиба пальцами, воображая, что лечит ее своими прикосновениями - жаль только, что в реальности это никак не могло ему помочь), другой Джек потянулся за стаканом воды, стоявшим на тумбе рядом с кроватью. Промочив горло, он осторожно приподнялся и, помогая себе руками, принял сидячее положение. Несмотря на то, что у него отказали только ноги, остальное тело тоже слушалось его с перебоями. Адаптировалось, видимо, к новым невеселым условиям.

Около двух недель врачи боролись за сохранность у него ног. Возможно, для другого, более обычного человека, они и вовсе не стали напрягаться, но слово «ветеран» вызывало у них не только уважение. Четырнадцать дней и три различных операции... с плачевным результатом в итоге. Еще две недели реабилитации... подходившие сейчас к концу. Врачи опасались, что после операций у немолодого уже организма могут возникнуть осложнения, но напрасно - Джек держался молодцом. Все-таки годы службы закалили его не только душевно, но и физически.

- Мне нужно к нему попасть, - услышал он вдруг громкий и до боли знакомый ему молодой голос за дверью. - Пустите уже!

- Кто вы ему? - кажется, это была медсестра, которая вчера за ним ухаживала.

- Близкий друг, - последовал лаконичный ответ.

Вслед за этим мужчина услышал громкий вздох и... дверь палаты открылась, впуская молодую медсестру и парня. Брюс встретился глазами с Джеком, взгляд его метнулся на прикрытые одеялом ноги... и он тут же отвел глаза в сторону. Девушка истолковала этот взгляд по-своему.

- Так вы ему не...

- Спасибо, что пустили моего друга, Лиза, - кивнул мужчина. - Не беспокойтесь, дальше мы сами.

Улыбнувшись и кивнув, медсестра вышла из палаты, кинув напоследок на Брюса подозрительный взгляд. Тот взгляд же, которым наградил его Джек, не был ни подозрительным, ни усталым, ни гневным... это был взгляд жалости.

- Брюс...

Парень его тут же перебил.

- Простите меня.

Джеку показалось, что он ослышался.

- Брюс, ты...

- Простите меня, - задрожал голос у парня. Всю дорогу сюда, едва узнав от Ли о состоянии Джека после стычки с Эйлиной, он тщательно продумывал слова, которые скажет своему наставнику. Тщательно, буквально до каждой буквы, репетировал про себя интонацию. Но... видимо, к разговору с учителем ему не суждено было подготовиться. - Это из-за меня...

- Брюс, перестань, - немного повысил голос Джек. - Это не твоя вина.

Брюс поднял испуганный, практически затравленный взгляд на мужчину. Подобный взгляд тот видел у него лишь однажды - в день, когда они, собственно, и познакомились. Только тогда этот взгляд был чуть ли не мимолетным и вызванным сильным испугом за свою жизнь... сейчас же этот взгляд не пропадал. Это означало, что его ученик продолжал испытывать крайнюю степень испуга и горечи.

- Нет, я же все-таки...

- Брюс, - повторил Джек. - Ты не виноват в случившемся. Вини в этом Эйлину и тех наркоманов, но не себя. То, что ты был с ней знаком, не дает тебе права обвинять себя в ее поступках.

Что-то прозвучало в его голосе такое, что Брюс уступил. Взгляд его стал выражать смесь жалости и огорчения.

- Вот только жалеть меня не стоит, - заметил афганский ветеран. - Ты же прекрасно знаешь, что я отношусь к этому философски.

- Но ваши ноги...

- Больше не работают, и теперь я буду перемещаться на инвалидной коляске, - прямолинейно и жестко закончил Джек начатую Брюсом фразу. - Знаешь, я вспоминаю о своей мальчишеской мечте поуправлять хоть чем-нибудь, у чего есть колеса... и понимаю, что в какой-то мере это наивное детское желание исполнилось. Почему бы и тебе не порадоваться за учителя, а, Брюс?

Парень осторожно присел на краешек кровати и протянул руку к ногам мужчины. Затем тут же ее отдернул.

- Это... навсегда?

Мужчина просто кивнул.

- Да. На всю оставшуюся жизнь. Но не думаю, что ноги мне особо помешают... в конце концов, Брюс, я уже давно отошел от дел. Сколько лет я жил тихой и мирной жизнью, передвигаясь на своих двоих из дома в магазины и обратно? Вот теперь проживу еще столько же, передвигаясь на колесах. Делов-то.

В его голосе звучал такой искренний, такой заразительный позитивный настрой, что у парня отпадало всякое желание спорить. Да и не мог он - даже в годы, когда Джек учил его стрелять, спорить с ним у него получалось с трудом. Он мог аргументировать свою позицию, мог подобрать довольно хорошие слова... но при разговоре с мужчиной у него словно возникал какой-то барьер. Причину этого Брюс никогда не мог понять.

- Они хотели, чтобы мы перестали охотиться за «Каку...», - начал было Брюс, желая заполнить тишину хоть чем-то, дабы она не оставалась просто тишиной, но учитель тут же жестом заставил его замолчать.

- Не надо. Расскажешь мне в другой раз... в более приятной обстановке.

- Ты же не собираешься останавливаться, верно? - продолжил он, пристально глядя на бывшего ученика. - Ты же найдешь тех, кто стоял за этим?

Парень кивнул. Мужчина поправил подушку, на которую опирался спиной.

- Я никогда в тебе не сомневался, Брюс. И ты еще ни разу не огорчил меня, провалив мои ожидания. Из тебя вырос очень хороший человек.

- Убийца.

- Извиняюсь?

- Хороший убийца, а не человек.

Джек рассмеялся. Брюс непонимающе посмотрел на него, пытаясь осознать, что же такого смешного он сказал.

- Мы на войне, Брюс. Эти наркоманы, кто бы они ни были - тебе это лучше знать - объявили нам самую настоящую войну. Как видишь, меня они из игры вывели... но ты еще остаешься на ногах. Так кто сказал тебе, что на войне не должно быть жертв? Кто сказал, что ты не должен убивать на войне, солдат?

От неожиданного обращения Брюс несколько смутился, но тут же справился с этим ощущением.

- Помните, я в день нашего знакомства сказал, что меня словно что-то дернуло звонить вам несколько раз? А потом еще к вашему дому прийти?

- Ага, - кивнул мужчина, в очередной раз промачивая горло водой из бутылки.

- В последнее время... после того, как я увидел своих родителей мертвыми... я стал чувствовать, как будто внутри меня находится еще один человек. Как будто это ему очень нравится держать в руках оружие, стрелять из него, нажимать на курок. Я на постоянной основе начал чувствовать то, что раньше чувствовал только интуитивно.