- Думал, я не буду готов к тебе, щенок? - сквозь зубы спросил Кёрч, с удовольствием наблюдая, как движения его противника становятся все более слабыми и хаотичными. Райли начинал терять сознание. - Считаешь себя уникальным, а, «белый плащ»?

- А он и так уникален.

Узнать, кто произнес эту фразу, Кёрчу не было суждено - его голову прошили две пули из пистолета, приставленного прямо к затылку. Мёртвое уже тело американского преступника повалилось на Райли. Тот, кашляя, отбросил его от себя и, опираясь на руку Брюса, поднялся на ноги. К ним подошла усталая, но довольная Ли.

- Я что-то пропустила? - спросила она, округлившимися глазами глядя на бездыханное тело Кёрча. - Это же...

Брюс приобнял ее за талию и притянул к себе. Девушка неожиданно не стала сопротивляться.

- Мне кажется, мы оба пропустили массу интересных вещей. Верно, Райли?

Странник вздохнул.

- Мы отсрочили производство «Какусея» на некоторое время, - сказал он. - Возможно, что на очень долгое время. Если их главой был Кёрч, то мы только что обезглавили нашего противника.

- Деловым партнером Кёрча был Ямагава... - проговорила Ли. - Странно, что его не было на поле боя. Его многие в Японии страшились...

Райли поднял с земли собственный шест и вернул его в карманное состояние.

- Будем решать проблемы по мере их поступления. Мы все-таки смогли это сделать, Брюс, Ли... мы помешали им.

В глазах Странника читалась неподдельная радость. Словно и не он отчитывал их недавно за то, что они вели себя опрометчиво и ввязались  в войну, из которой не смогут выйти победителями.

- Мне кажется, нашей команде нужно название, - заметил Брюс. - Что-нибудь неброское, но в то же время красиво звучащее. Например, Брюс Ли... ай!

Парень запрыгал на одной ноге. Ли удовлетворенно улыбнулась.

- Согласен, Брюс, - улыбнулся Странник. - С успешным нас завершением первого совместного задания, Сейги!

* * *

Не отрывая взгляда от монитора, пожилой японец наблюдал за иконкой Кёрча и его жизненными показателями. C каждым уменьшением этих показателей и каждой исчезающей иконкой сопровождавших Кёрча на поле боя воинов Ямагава становился все мрачнее и мрачнее. Он понимал, что принял верное решение, когда покинул Нью-Йорк и решил вернуться обратно в Токио. В конце концов, это же решение было одобрено и Председателем.

- Первая фаза успешно завершена, Ямагава, - произнес женский голос, выведя японца из подобия транса. - Тебе больше не о чем волноваться. Кёрч нам больше не нужен, и я рада, что от него избавились. Не хотелось, чтобы кто-то из наших марал свои руки.

- Мне придется еще раз вернуться в Америку? - поинтересовался Ямагава.

- Вряд ли. Мы приступаем ко второй фазе... и сейчас нам предстоит всего лишь наблюдать за тем, какие плоды эта фаза принесет. В любом случае, дальнейшую деятельность я целиком и полностью беру в свои руки.

По спине Ямагавы пробежал холодок.

- Как скажете, Председатель.

Разговор закончился. Его ждал дом.

Отбросив волосы с лица, Соджи медленно поднялся с кровати. Его мутило. Желудок словно прямо сейчас хотел опорожниться, наплевав на то, что спал он на новом постельном белье. Не дожидаясь, пока организм перестанет его слушаться, парень добежал до туалета и, откинув крышку унитаза, сделал то, что должен был. Его вырвало вчерашним ужином... или обедом - честно говоря, он довольно плохо помнил вчерашний вечер и все, что было после него. Не совсем  помнил он даже то, как оказался в своей постели. Надо бы спросить у матери...

Наскоро умыв лицо, Соджи, пошатываясь, дошел до спальни матери и тихонько приоткрыл дверь. Когда-то это была спальня его родителей, но ублюдок отец бросил их четыре года назад... и с тех пор все, чем жила его дорогая матушка - это своим сыном. Порой заботясь о нем настолько сильно, что ему хотелось поскорее сбежать из дома. Вот только бежать было некуда.

Мать сейчас спала. На тумбочке рядом с кроватью он заметил бутылку коньяка и горсть каких-то таблеток. Скорее всего, это была валерьянка. Осторожно прикрыв дверь, Соджи дошел до лестницы, ведущей на первый этаж и, опираясь на перила, стал спускаться. Его шатало из стороны в сторону. Организм как бы намекал на то, что ему пора отпустить перила и позволить себе упасть, а он, дурак такой, на это не соглашался.

Добравшись до кухни, длинноволосый парень скипятил немного воды в чайнике, заварил себе чай и, найдя в холодильнике завернутый в обертку бутерброд, кинул его в микроволновку. Спустя минуту он вытащил его и, не дожидаясь, пока остынет чай, начал есть. Горячий напиток обжигал ему горло, но он этого словно не чувствовал. Он даже есть-то стал по одной простой причине - курьер, доставивший ему месяц назад таблетки, посоветовал не принимать их на голодный желудок, мотивируя это тем, что последствия для его организма могут быть непредсказуемыми.

Хотя то, что происходило с его организмом сейчас, ни курьер, ни Соджи не могли месяц назад предсказать. Принимать таблетки с красивым японским названием «Какусей» он начал около недели назад и уже израсходовал почти половину пузырька. В день ему приходилось принимать по четыре-пять таблеток, в противном случае с его организмом происходило именно то, чем последний «порадовал» его этим утром. Все его тело вело себя так, словно он уже не является его полноправным хозяином. Так, заблудшая душа, решившая вселиться в мало-мальски подходящую физическую оболочку.

Наспех доев бутерброд, дрожащими руками парень открыл пузырек с таблетками и, подождав пока на ладонь второй руки выпадет одна доза, закинул ее к себе в рот и сразу же раскусил. Несмотря на то, что ни один лекарственный препарат не мог так быстро подействовать, он сразу же ощутил, как по его венам разлились спокойствие, сила и уверенность в себе. Да и что, черт возьми, могли знать эти дураки-фармацевты о препарате, который по сути своей лекарственным и не являлся?

«Какусей» распространился по всему Нью-Йорку около месяца назад. Поговаривали о том, что в его производстве была замешана японская мафия, а все причастные к производству позднее были убиты и преданы земле. Достоверность этой информации нью-йоркская молодежь - а именно они были основными покупателями нового продукта - даже не думала проверять. Их разумом овладело желание «пробудиться».

«Какусей» позволял забыть о том, что тебя беспокоит. Делал зрение и слух острым, а чувствительность минимальной. Приняв его, можно было ощутить себя настоящим суперсолдатом из кино и комиксов - сильным, безжалостным, независимым от всех тех людишек рядом, что окружали тебя и надоедали. Среди молодежи он разлетался на ура - каждому хотелось «пробудиться». Каждому хотелось ощутить себя частью чего-то большего, забыть о том, что происходит в реальном мире. Аналитики, изучавшие влияние «Какусея» на организм человека, отмечали, что в каком-то плане эта идея была довольно здравой - после выборов президента, прошедших четыре года назад, страна избрала такой нелепый курс внутренней политики, что проще было найти способ забыть о том, что ты живешь в этом мире, нежели пытаться принять то, что тебя окружает.

Довольно интересным был и тот факт, что «очаг» распространения «пробуждающего» вещества находился в Нью-Йорке. Ни из одной другой страны пока не поступало никакой информации о том, что где-то происходит распространение «Какусея». Даже в соседних штатах насчет этого пока было тихо - люди либо замалчивали этот не особо радостный (спорно) факт, либо так было на самом деле. Как бы то ни было, нью-йоркские подростки считали себя своеобразной элитой. «Пробудившимися» от кошмара, в котором находились всю свою жизнь.

Соджи вцепился в столешницу. По его телу пробежала дрожь, а желудок снова скрутил спазм. Не до конца отдавая себе отчет в действиях, он открыл пузырек и выпил еще одну таблетку. Организм прекратил буянить.

«Похоже, стоит увеличить дозу...»

В коридоре послышались шаги, и несколько секунд спустя в кухню зашла его мать. Зевнула... и только после этого поняла, что находится в помещении не одна.