«Мир — поле боя». Эта мантра звучала снова и снова.

Йемен, 1970–2001 гг.; Вашингтон, округ Колумбия, 2001 г.

Когда самолеты врезались в башни Всемирного торгового центра, Абдулла Салех знал, что должен действовать быстро. В разведывательных кругах президент Йемена пользовался славой коварного специалиста по выживанию, сумевшего, оставшись практически невредимым, искусно пройти сквозь рифы холодной войны, внутриплеменные конфликты в своей стране, террористические угрозы. В момент событий 11 сентября у Салеха уже были достаточно напряженные отношения с США. Это было вызвано атакой террористов на американский эсминец Cole, случившейся близ порта Аден в Южном Йемене. Салех был полон решимости сделать все, чтобы случившиеся удары по Нью-Йорку и Вашингтону не послужили началом конца его правления, продолжавшегося уже не один десяток лет. Когда администрация Буша приступила к составлению своего плана безграничной войны в ответ на 11 сентября, Салех начал разрабатывать собственный план, главной целью которого было удержаться у власти.

Салех стал главой объединенного Йемена в 1990 г., после воссоединения севера страны, возглавлявшегося им с 1970-х гг. и юга со столицей в Адене, находившегося под управлением марксистов[363]. В Йемене его называли Босс[364]. Полковник Ланг, в течение многих лет занимавший пост американского военного атташе в Йемене, впервые повстречался с ним в 1979 г. Прекрасно знавшего арабский язык Ланга часто использовали в качестве переводчика в щекотливых переговорах, проводимых официальными лицами США. Ланг и его коллега из английской «МИ-6» часто ездили с Салехом на охоту. «Мы отправлялись целой группой машин и стреляли по газелям и гиенам», — вспоминал Ланг, отметив, что Салех был «сравнительно неплохим стрелком»[365]. Говоря о нем, Ланг также добавил, что «это просто очаровательный дьявол». Описывая era многолетнее руководство страной, полковник говорил: «Это чертовски тяжелое дело в беспощадной стране. Это все равно, что командовать тяжелым крейсером Клинтонов из эпопеи «Звед-ный путь», понимаете? Они все время ждут единственного неверного шага». Салех, по словам Ланга, виртуозно играл на противоречиях между племенами, объединяя их в критические моменты и решая свои проблемы чужими руками.

«Авторитет правительства и авторитет могущественных групп племен находятся в постоянном неустойчивом равновесии. Под контролем правительства обычно находятся только те районы, где размещены его силы, или те, где оно предоставляет какие-либо услуги, в которых заинтересованы вожди племен или население, например медицинскую помощь или образование. В конечном итоге это приводит к созданию защищаемых правительством городов, окруженных контрольно-пропускными пунктами, а также к постоянному перемещению по стране небольших карательных экспедиций, которые правительство направляет для наказания людей, с которыми у него по каким-то причинам возникли ссоры».

Во время проходившей в 1980-е гг. в Афганистане войны моджахедов с советскими войсками к джихаду присоединились тысячи йеменцев — действия некоторых из них координировались и финансировались самим правительством Йемена[366]. «Всех их направляли в Афганистан для борьбы с советским вторжением и оккупацией, — рассказывал Салех в 2008 г. в своем интервью газете New York Times. -В это время США заставляли дружественные им страны, такие, как Йемен, государства Персидского залива, Судан и Сирию, поддерживать моджахедов, участвуя в сражениях в Афганистане. Они называли их «борцами за свободу». США очень широко поддерживали исламские движения, боровшиеся против СССР. Затем, после того как Советы потерпели поражение и ушли из Афганистана, американцы совершенно неожиданно заняли прямо противоположную и крайне радикальную позицию по отношению к этим исламским группировкам, оказывая давление на размещавшие их у себя страны. От них требовалось выступать против действующих на арабских и мусульманских территориях исламистов»[367].

Когда участники джихада вернулись на родину, Салех предоставил им убежище[368]. «Поскольку в нашей стране мы придерживаемся принципов политического плюрализма, мы решили не противодействовать этим движениям», — объяснил Салех[369]. «Египетский исламский джихад», движение, возглавляемое Айманом аз-Завахири, египетским врачом, ставшим вторым после бен Ладена человеком в «Аль-Каиде», в 1990-е гг. имело в Йемене одну из своих крупнейших ячеек[370]. Салех явно не рассматривал «Аль-Каиду» как серьезную угрозу. Он рассматривал джихадистов не более как очередных удобных временных союзников для решения своих внутриполитических задач. В обмен на разрешение свободно перемещаться по Йемену и иметь здесь тренировочные базы, Салех мог использовать джихадистов, имевших опыт боев в Афганистане против сепаратистов на юге страны[371], а затем против повстанцев из движения «ШиитХаути»[372]. «Этих бандитов Салех использовал для того, чтобы контролировать любые проблемы. Нам было известно множество случаев, когда с помощью людей из «Аль-Каиды» Салех устранял противников своего режима, — рассказывал мне Али Суфан, ранее занимавший высокие посты в агентуре ФБР и много работавший в Йемене. — Из-за ценности, которую они представляли для Салеха в решении проблем его страны, им дозволялось действовать совершенно свободно. Они могли получать йеменские документы для поездок по миру. Салех был их самой надежной базой. Разыгрывая эту карту, он пытался стать настоящим игроком»[373].

Следствием этих отношений стал рост «Аль-Каиды», пришедшийся на 1990-е гг. Йемен стал центром создания тренировочных лагерей и набора новых джихадистов. Во времена администрации Клинтона этот механизм взаимодействия Салеха и «Аль-Каиды» был едва заметной точкой на экране американского антитеррористического радара. Им интересовалась только небольшая группа должностных лиц, в основном из ФБР и ЦРУ, которые отслеживали рост «Аль-Каиды».

Все изменилось 12 октября 2000 г., после удара, который «Давид» нанес «Голиафу». Стоивший миллиарды долларов эсминец ВМС США Cole зашел в порт Адена для бункеровки. Вскоре после 11 часов утра, маленькая моторная лодка, набитая 250 килограммами взрывчатки, на большой скорости подошла к кораблю и взорвалась, оставив в его борту огромную пробоину, размером 12 на 12 м[374]. В результате атаки 17 американских моряков погибло, а свыше тридцати было ранено. «Аден разрушил корабль-разрушитель, Робким внушающий страх, Что пробуждает ужас, В море или в порту»[375], - позже рассказал об этом случае бен Ладен в вербовочном ролике «Аль-Каиды», процитировав стихи, написанные одним из его помощников[376]. Поданным экспертов «Аль-Каиды», успешная атака вдохновила огромные массы добровольцев, в первую очередь из Йемена, влиться в ряды этого и подобных ему движений.

Агенты ФБР, прибывшие в Йемен для расследования инцидента, находились под пристальным вниманием властей страны, и уже в аэропорту увидели направленные в их сторону дула йеменских спецназовцев. «Йемен — это страна 18 млн жителей и 50 млн автоматов», — сообщил Джон О’Нил, возглавлявший со стороны ФБР расследование подрыва Cole. Позже он добавил: «Возможно, еще никогда агентам ФБР не доводилось работать в столь враждебной обстановке»[377]. Летом 2001 г. после серии угроз в адрес своих агентов, а также якобы имевших место угроз взорвать посольство США, ФБР было вынуждено полностью убрать своих людей из страны[378]. «Нам регулярно угрожали убийствами, ставили перед нами «дымовые завесы», изводили бюрократическими помехами», — вспоминал Суфан, бывший одним из старших следователей ФБР[379]. В целом правительство Салеха мешало американскому расследованию произошедшего, но отнюдь не являлось единственным источником препятствий, раздражавших следователей[380]. «Похоже, что у Клинтона в Белом доме никто вообще не интересовался этим делом, — рассказывал Суфан. — Мы надеялись, что с приходом администрации Буша дела пойдут лучше, но и там все руководители, за исключением директора ФБР Роберта Мюллера, вскоре махнули на расследование рукой. По словам заместителя министра обороны Пола Вулфовица, они считали его «дохлым»[381].