Прав был Рамсфелд или нет, но всеми силами он стремился вырвать JSOC из безвестности и превратить его в широко известный и могучий элемент военной машины США. Чтобы сделать это, он вынужден был вторгнуться в сферу действий ЦРУ и создать параллельные структуры, которые стали бы ответственными только перед ним, а не перед конгрессом или Госдепартаментом. Они также должны были вести независимые разведывательные операции, которые обеспечивали бы их тайную деятельность.
С первых же дней работы в администрации Буша у Рамсфелда и Чейни начались частые стычки с Государственным секретарем Колином Пауэллом. Они были полны решимости добиться такого положения вещей, при котором отмеченный многими наградами бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов не мог бы встать на пути ведущихся ими войн. Пауэлла трудно было отнести к «голубям», но с самых первых минут после 11 сентября он стал выступать за то, что Соединенные Штаты должны дать «Аль-Каиде» точно нацеленный военный ответ. «Пауэлл и его заместители уверяли, что наши друзья и союзники за границей будут чувствовать себя более уверенно в том случае, если США нанесут карающий удар по преступникам, виновным в терактах 11 сентября, нежели в том случае, если будет развязана всемирная война против исламских террористов и поддерживающих их государств, — вспоминал Дуглас Фейт. — Пауэлл верил в то, что небольшая кампания, предпринятая с целью наказать виновных, позволит США по-прежнему проводить свою политику борьбы с терроризмом в соответствии с традиционным правоохранительным подходом»[353]. Однако неоконсерваторы горели желанием вести упреждающие войны с национальными государствами, а также спустить ЦРУ с той цепи, на которой его держали юристы и бюрократия. «Забудьте про «стратегии выхода», — заявил Рамсфелд через две недели после 11 сентября. — Мы говорим о длительном процессе, который не предусматривает каких-либо окончательных сроков»[354]. Будучи Государственным секретарем, Пауэлл отвечал за выстраивание международных отношений и союзов. Его дипломатическая деятельность практически сразу вступила в прямой конфликт с действиями, предпринимавшимися в этой области неоконсерваторами. Пауэлл и подчиненные ему послы принимали участие в отслеживании деятельности ЦРУ по всему миру. Они должны были получать информацию о всей деятельности Управления во всех странах. Это ограничение вызывало горькое негодование Рамсфелда и Чейни.
Малькольм Нэнс, профессиональный флотский специалист по борьбе с терроризмом, инструктор по подготовке элитных сил специальных операций США, своими глазами видел, как опытные военные эксперты, работавшие в администрации президента, отодвигались на обочину Рамсфелдом, Чейни и их «идеологическим ополчением». «Ни один из этих людей не нюхал пороха, а Колин Пауэлл, Лоуренс Уилкерсон — все они были боевыми командирами, — рассказывал мне Нэнс. — И что странно — их заткнули в Госдепартамент, а гражданские умники пошли в Пентагон и начали клепать предложения, которые мы между собой называли «Война по Тому Клэнси». Они начали читать эти книжки и журналы, а потом думать: «Мы будем крутыми, мы сделаем так же, мы будем отстреливать людей прямо на улицах, мы будем красть их». Те, кто принимал решения, вели себя как дети, хотели сделать что-то невероятное. Прямо мультфильм «Подземелье драконов» — сплошные кинжалы и тайны»[355].
На 11 сентября у ЦРУ не было собственных крупных вооруженных подразделений: самое большее — от шестисот до семисот работавших под прикрытием оперативных сотрудников[356]. Так что большинство их ударных операций основывалось на помощи со стороны различных сил специального назначения, которые насчитывали свыше 10 тысяч военнослужащих, которые, в случае необходимости, предоставлялись в распоряжение Управления для выполнения конкретных задач. «Весь опыт применения военизированных формирований исходил от военных, — вспоминал Винсент Каннистраро, профессиональный сотрудник ЦРУ, занимавшийся противодействием терроризму и привлекавшийся к работе в Пентагоне и Агентстве национальной безопасности. — В ЦРУ таких формирований не было, существовал только своего рода скелет. Необходимыми знаниями и навыками владели силы специального назначения. Так что все ресурсы находились в ведении Министерства обороны, а их передача в подчинение ЦРУ определялась политическим решением, принимавшимся на государственном уровне»[357].
В соответствии с первоначальными указаниями Буша, ведущая роль в глобальной войне с терроризмом отводилась ЦРУ. Однако Чейни и Рамсфелд достаточно быстро пришли к выводу, что тайными операциями может заниматься не одна структура и что у Белого дома была другая возможность для подобных действий — намного более гибкая и практически свободная от навязчивого вмешательства со стороны конгресса и Государственного департамента. В некоторых операциях без ЦРУ было не обойтись, например при организации «черных мест», когда требовалась помощь разведслужб других государств. Тем не менее команда Чейни не доверяла бюрократам из Управления. «Думаю, что Рамсфелд и Чейни считали, что в ЦРУ собрана толпа женоподобных сопляков, впрочем так же они думали и о Госдепартаменте», — вспоминал Уилкерсон, бывший начальник штаба у Пауэлла[358]. Уилкерсон добавил, что именно в это время он начал замечать, как вице-президент США перетягивает на себя президентские полномочия по командованию вооруженными силами страны. «Чейни испытывал тоску по тайным войнам 1980-х гг., временам Рональда Рейгана, помощи контрас в борьбе с сандинистами, то есть почти симбиозу некоторых подразделений сил специального назначения и сотрудников ЦРУ. В период войны с террором это взаимодействие было возведено в степень искусства, что и следовало ожидать, поскольку именно этим и хотел заниматься Чейни. Чейни хотел проводить тайные операции», — полагал Уилкерсон.
Рамсфелд считал практику передачи сил специальных операций под начало ЦРУ порочной, ведь в результате возникал создающий ненужные проблемы и обструкционистски настроенный посредник, деятельность которого могла быть парализована юристами. Он хотел бы, чтобы лучшие из имеющихся в распоряжении Америки сил прямого действия ничем не сдерживались и были подотчетны только ему, Чейни, и президенту. «ЦРУ не может и шагу ступить без того, чтобы это стало известно соответствующим комитетам по разведке. В крайнем случае, они информируются сразу после операции», — рассказывал Каннистраро, участвовавший в создании антитеррористического центра ЦРУ. «До 11 сентября, когда ЦРУ выполняло операцию с привлечением военных сил, это значило, что Управлению придавались подразделения сил специальных операций, поэтому они находились фактически под контролем со стороны гражданских лиц. Все, что они делали в интересах ЦРУ, сообщалось в Комитет по разведке. Однако, если военные самостоятельно проводят подобные операции, все организуется по-другому, никаких докладов в Комитет по разведке не предоставляется. Здесь речь идет о военных операциях. Поэтому они — часть войны, «мероприятий по укреплению обороноспособности». Каннистраро рассказал мне о том, что самые неоднозначные и секретные операции, проводимые в мировом масштабе, выполнялись непременно «руками военных, в рамках «Программы Чейни», поскольку об этом не надо было докладывать в конгрессе».
Пока Пауэлл и Госдепартамент предупреждали против расширения объема операций за пределы Афганистана, «Аль-Каиды» и талибов, Рамсфелд активно продвигал идею глобальной военной кампании[359]. «У вас нет другого выбора, кроме как навязать террористам борьбу везде, где бы они ни находились, — заявил он в декабре 2001 г. — Единственный способ борьбы с глобальной террористической сетью — преследовать ее по всему миру»[360]. Рамсфелд хотел, чтобы силы специального назначения находились в центре этой борьбы. Поэтому он потребовал у генерала Чарльза Холланда, возглавлявшего Командование специальных операций, подготовить ему список региональных целей, где Соединенные Штаты могли бы нанести как ответные, так и превентивные удары по «Аль-Каиде»[361]. В конце 2001 г. Фейт руководил Джеффри Шлессером, возглавлявшим тогда отделение по стратегическому планированию войны с терроризмом («J-5») Объединенного комитета начальников штабов и его подчиненными, разрабатывавшими план под названием Next Steps («Следующие шаги»), Афганистан был только началом. Рамсфелд хотел подготовить планы ударов по Сомали, Йемену, Латинской Америке, Мавритании, Индонезии и другим странам. В записке, направленной президенту Бушу через две недели после 11 сентября, Рамсфелд писал, что Пентагон «занимается исследованием целей и определением желаемых эффектов в тех странах, где отношения ЦРУ с местными спецслужбами не позволяют или не позволят заниматься проектами, реализуемыми в интересах США»[362]. Речь шла как о государствах, готовых пригласить Соединенные Штаты «на дружеской основе», так и о тех, кто не был готов к этому.
