Когда президент Обама пришел к власти, «Аль-Каида», несомненно, интенсифицировала свою деятельность в Йемене. Насколько серьезную угрозу именно в этот момент AQAP реально представляла для США или для президента Салеха, стало предметом многочисленных споров. Однако в ходе проходивших в США дискуссий о ситуации вокруг AQAP и Йемена практически игнорировался один вопрос: каковы могут быть негативные последствия действий Соединенных Штатов? Насколько преднамеренные убийства, удары крылатыми ракетами и беспилотниками могут содействовать AQAP в вербовке новых сторонников и провоцировать группировку на эскалацию насилия? «Эти операции не способствуют добрососедским отношениям, — сказал мне бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ Эмиль Накле. — Мы можем целиться в радикалов и потенциальных радикалов, но, к сожалению… уничтожаются совсем другие идеи и люди. Так что, в конечном итоге эти операции могут не принести никакой пользы. Они не смогут дерадикализировать потенциальных боевиков. Для меня основной проблемой является радикализация. Как лишить ее опоры?»[2385]Он добавил: «В некоторых случаях подобные операции могут оказаться успешными, но я не думаю, что они обязательно способствуют понижению степени радикализма в определенных сегментах этих обществ».

Полковник Патрик Ланг, вся служба которого состояла в основном из тайных операций, включая и те, что проводились на территории Йемена, сказал мне: «Угроза, которую представляла собой AQAP для Соединенных Штатов, была сильно преувеличена. На самом деле большая часть американцев полагает, что крупнейшей угрозой в мире является нечто, что может убить лично вас — летите ли вы в самолете или прогуливаетесь по Парк-авеню, верно? Они не привыкли к тому, что опасность может быть составной частью жизни. Итак, является ли AQAP угрозой США? Конечно да, ведь они могут взорвать авиалайнер, убив при этом пару сотен человек. Но являются ли они экзистенциальной угрозой для Соединенных Штатов? Конечно, нет. Никто из AQAP не представляет экзистенциальной угрозы для США. Мы просто сошли с ума по этому поводу. Подобным истерическим образом мы реагируем на опасность»[2386].

Афганистан и Ирак стали лабораторией, в которой было подготовлено и выращено целое поколение хорошо обученных и опытных сотрудников сил специального назначения. Точно так же и Йемен представлял собой парадигму, которая будет прослеживаться в политике безопасности Соединенных Штатов еще долгие годы и десятилетия. Администрация Буша назвала весь мир полем боя, где любая страна может стать ареной для преднамеренных убийств. Однако именно президент Обама поставил печать двухпартийное™ на тот взгляд на мир, который будет сохраняться еще долгое время после того, как сам он оставит свой пост. «Это будет продолжаться еще долго, — заметил Ланг. — Глобальная война с терроризмом теперь живет своей собственной жизнью. Это рожок мороженого, который лижет сам себя. И то, что индустрия борьбы с терроризмом и повстанческой деятельностью приобрела такой размах, вовлекла в себя столько людей, фондов, журналистов, писателей, генералов, ребят, занимающихся собственно стрельбой, — все это обладает огромной инерцией, заставляющей всю махину продолжать движение все в том же направлении». Ланг добавил: «Эта махина продолжает катиться. Гражданским политикам придется пойти на совершенно осознанные решения, причем принимаемые на уровне президента, чтобы сказать: «Все, ребята, концерт закончен». Но руководимое Обамой шоу продолжалось.

Вашингтон, округ Колумбия, и Сомали, 2011 г.

Месяц спустя после рейда, уничтожившего бен Ладена, адмирал Макрейвен все еще был любимцем Вашингтона. В июне 2011 г. он прибыл на слушания в конгресс, по результатам которых его должны были назначить главой Командования сил специальных операций США. Это было повышение, означавшее, что Макрейвен встает во главе глобальной программы преднамеренных убийств. Находясь в Комитете сената по делам вооруженных сил, он выслушивал похвалы, расточавшиеся как республиканцами, так и демократами. Они касались и его роли в организации рейда по уничтожению бен Ладена и участия в других операциях. «Я отдаю честь вам и вашим подчиненным из «морских котиков» за выдающуюся операцию, — заявил сенатор-демократ Джек Рид. — Полагаю, что в ее ходе были продемонстрированы ваша решительность и знание всех уровней этого конфликта — от деревень Афганистана и Пакистана до кабинетов Вашингтона»[2387]. Эти высказывания поддержал республиканец Джон Маккейн, сказавший Макрейвену: «Ваша карьера была выдающейся еще до 2 мая 2011 г. Но в этот день, возглавив миссию по уничтожению Усамы бен Ладена, вы и ваши люди навеки вписали свои имена в военную историю Америки».

Затем собравшиеся перешли к главному вопросу слушаний. «Готовы ли Макрейвен и его силы специальных операций по первому приказу расширить свои операции на весь мир? Хватит ли им сил для этого?» — спросил Рид. Макрейвен ответил сенаторам, что в связи с более широким применением сил специальных операций в различных районах мира, им, естественно, потребуется больше ресурсов. Следует также подготовить новое поколение оперативников. Затем адмирал сосредоточился на первоочередных целях. «Как бывший командующий JSOC хотел бы доложить, что мы уделяли очень большое внимание Йемену и Сомали», — заявил он. Макрейвен отметил, что, для того чтобы расширить практику нанесения успешных ударов в регионе, Соединенным Штатам потребуется в большем объеме использовать беспилотники, а также чаще проводить наземные операции по сбору информации, наблюдению и разведке. «Любое увеличение личного состава должно повлечь за собой соответствующее расширение систем обеспечения», — заявил Макрейвен.

В том же месяце, когда Макрейвен получил свое повышение, я прилетел в Могадишо. Приземлившись, я увидел в аэропорту явно заметный символ присутствия в стране американских «систем обеспечения». Дальний угол международного аэропорта Адена занимал окруженный стеной объект. Он находился на самом берегу Индийского океана и выглядел как небольшой изолированный поселок. На территории находилось свыше десятка зданий, обнесенных высокой стеной, по четырем углам которой возвышались сторожевые башни. Позднее от многочисленных сомалийских источников, а также людей из американской разведки я узнал, что это был новый контртеррористический центр, организованный ЦРУ и использовавшийся JSОС[2388]. Сомалийцы из-за цвета постройки называли его «Розовый дом». Другие просто именовали его «Гуантанамо». Рядом с постройкой было восемь больших металлических ангаров, а в аэропорту стояли самолеты ЦРУ. По словам работников аэропорта и представителей сомалийских спецслужб, строительство здания было закончено в начале 2011 г. Его охраняли сомалийские солдаты, однако доступ внутрь находился под контролем американцев. На самом объекте инструкторы ЦРУ проводили контртеррористическую подготовку сотрудников сомалийских спецслужб[2389]. Целью было создание национального ударного подразделения, способного проводить боевые операции против «аш-Шабаб» и захватывать ее членов.

В качестве элемента своей расширявшейся контртеррористической программы, проводимой в Сомали, ЦРУ также использовало секретную тюрьму, спрятанную в подвалах штаб-квартиры Агентства национальной безопасности страны. Там содержались заключенные, связанные с «аш-Шабаб» или подозревавшиеся в причастности к группировке. Некоторые из них, как, например, человек, считавшийся правой рукой руководителя «Аль-Каиды» Салеха Али Салеха Набхана, были захвачены на улицах кенийских городов и уже оттуда самолетами переправлены в Могадишо. Других снимали с регулярных рейсов после приземления или арестовывали прямо в их сомалийских домах и доставляли в застенок. Хотя секретная тюрьма официально принадлежала Агентству национальной безопасности, оплачивались местные агенты американской разведкой. Американцы также вели и допросы заключенных. Среди тех, кто предоставил мне информацию о тюрьме и контртеррористическом центре ЦРУ, были высокопоставленные сотрудники сомалийской разведки, представители Переходного федерального правительства, бывшие заключенные, а также ряд хорошо информированных сомалийских аналитиков и командиров иррегулярных вооруженных формирований, некоторые из которых работали с американскими военными и сотрудниками ЦРУ. Американский чиновник, подтвердивший существование обоих указанных объектов, сказал мне: «Тесно сотрудничать с правительством Сомали в контртеррористической области — очень разумно»[2390].