Овраг неглубокий. Видно было, как Зверь энергично работает лопатой. Посмотрит на стоявшего в сотне метров Егора и вновь трудится без передышки.

— Слишком долго копался, — брюзжал Сатана, когда Ланцов возвратился, на ходу вытирая платком вспотевшие лоб и волосы.

— У меня хороших слов нет. Если желаешь услышать другие, за мною дело не станет.

— Молчу! — смиренно ответил Егор.

Сергей уселся на телегу, отрешенным взглядом уставился на облако, неподвижно застывшее в голубых небесах. Словно собранное из разрозненных клочков ваты, оно траурным пологом прикрыло от солнца место, откуда он только что возвратился.

— Не переживай, — принялся философствовать Сатана, — потеря для нас существенная, но необходимая. Человеческая жизнь в горниле войны, как топливо для двигателя. Если оно сгорело, колеса крутятся, коли нет — остановятся.

Вечером от Кавригина поступило распоряжение: Виктору Евтееву убыть в распоряжение штаба войск НКВД Южного фронта. Приказом начальника войск ему присваивалось воинское звание «капитан». Как положено по офицерской традиции, знаменательное событие обмыли. Новоиспеченный капитан положил четвертую звездочку в стакан водки, осушил единым махом, вынул желанную изо рта, положил на кусочек хлеба, которым «занюхивал» потом выпитое зелье до конца торжества. Провозгласили последний тост за возвращение капитана с того света.

Наутро Виктор Викторов, вновь ставший Евтеевым, распрощался со своими боевыми друзьями, еще затемно убыл на попутных, от села к селу, к новому месту службы.

Этим же утром Сатана огорошил Сергея новостью: Усатый вызывает Зверя в Чижи к будке сапожника.

— Что бы это значило? — удивился Ланцов. — По субординации такого не должно быть.

— Ума не приложу, — развел руками Сатана. — Двоих нас — куда еще ни шло, а одного…

— Поезжай ты, возможно, ошибка вышла. Хотел сказать одно, а получилось другое.

— У нас такого не бывает. Это неисполнение приказа.

С рассветом следующего дня командир оперативной группы Ланцов в сопровождении Юрия выехал в Чижи на попутке. В задачу Юрия входила охрана командира, но самое главное — наблюдение за гражданами вокруг сапожной мастерской.

Сергей пароля не получил, резонно полагая, что с ним встретится известный ему Усатый или тот, кто его знает в лицо. Кто и о чем поведет с ним разговор, его мало интересовало, а вот результат мог оказаться непредсказуемым. Потому и взят был Юрий на всякий непредсказуемый случай. Под длинным, чуть ли не до колен, пиджаком он припрятал десятизарядный автоматический маузер с дополнительным приставным магазином на двадцать патронов. Оба были взволнованы неизвестностью, готовились к самому худшему.

Утро выдалось туманным, долго ожидали попутный транспорт. Им оказался ЗИС-5 с пустым кузовом, в котором лежал рулон брезента. На нем путники и расположились. Дорога просматривалась всего на десятки метров, даже неба не было видно. За урчанием двигателя не слышно других звуков. Машина катила медленно, преодолевая выбоины. Округа — сплошная тайна, как и сама поездка. Когда подъехали к Чижам, туман начал рассеиваться, появилось солнце. На окраине поселка паслось небольшое стадо коров.

Сергей залюбовался развернувшейся панорамой. Она напомнила ему детство. Однажды они с дедом целый бесконечно длинный день исполняли обязанности пастухов — пришла их очередь. Так повелось, когда на хуторе не было пастуха. Далеко не каждый брался за работу, хотя платили пастуху хорошо. Дед вскоре ушел, оставив на попечение Сергея четвероногих, давая возможность испытать все прелести пастушьей жизни. Стадо было смешанным: коровы, телята. Те и другие, похоже, чувствовали руку пастуха. В присутствии деда животные добросовестно жевали сочную травку. Но стоило ему уйти, скотина тут же начала разбредаться. Подпасок с длинным кнутом, специально подготовленным для этого случая, носился по непрерывно расширяющемуся периметру стада, но все напрасно. Особенно досаждали телята… Они вообще не понимали ни кнута, ни слова. А слова он произносил разные, даже такие, каких другие пастухи не употребляли. Но и они как горох о стену. К полудню скотина неопытного пастуха по своей воле собралась возле Солонешного пруда на водопой, разлеглась на солнцепеке да так и осталась на своих местах до конца дня. К вечеру стадо вошло в хутор не как обычно, более или менее организованно, а широким разрозненным фронтом, напрямую через сады и огороды. Дед Костюха обозвал тогда подпаска неумехой.

«Где то блаженное время? Интересно, сейчас слушались бы меня коровы и телята? Вряд ли», — пришла нелепая мысль командиру оперативной группы. Из воспоминаний возвратила Сергея остановившаяся автомашина — лучше бы не останавливалась.

Вышли в квартале от сапожной мастерской. Никто не встречал. Определенного времени встречи Усатый не назначил. Сергей и Юрий по разным сторонам улицы, как бы независимо друг от друга, не спеша направились к будке.

На подходе к сапожной мастерской Ланцов невзначай столкнулся с рослой, широкой в плечах бабой неопределенных лет. Он извинился, сделал шаг в сторону, давая возможность ей пройти, но она неожиданно сказала:

— Усатый ждет вон за тем деревом, — коротко взмахнула рукой на стоявшую невдалеке акацию.

Сергей единственный раз видел Усатого. Тогда погода была пасмурной, видимость неважной. Теперь силился вспомнить лицо, но кроме черных усов ничего не приходило на ум. Запали в память и круглые ягодицы, однако тут же он отбросил нелепую мысль. Но именно эта особенность фигуры Усатого была отмечена Сергеем сразу, как только он увидел невысокого человека возле дерева. Черные усы тоже оказались на нужном месте. Но лицо показалось поразительно нежным, еще не тронутым бритвой. Усатый кивнул головой в ответ на приветствие, внимательно посмотрел на Сергея и нарочито низким голосом сказал:

— Организация Сатаны в Белых Журавлях больше не существует. Егор отстраняется от руководства ее остатками. Теперь вам поручается восстановить деятельность организации.

Сергей понимал, о чем говорил Усатый, но смысл услышанного не воспринимался. Это оказалось за пределами его сознания. Возглавить диверсионную бандитскую организацию, работающую на противника, — это было уж слишком!

— Кстати, как мы ее назовем? — спросил Усатый, будто вопрос о назначении руководителя был решен.

Когда он начал говорить о названии, голос его приобрел более высокую тональность. Сергей сделал вид, будто не заметил этого.

— «Гидрой», — ответил он, не задумываясь.

— Почему так? — спросил Усатый, склонив голову набок и заглядывая в глаза собеседнику.

— Только у гидры голова вновь отрастает, если ее отрубят однажды. Ситуация похожа на нашу.

— Но вырастают у нее две взамен отрубленной, — принял шутку Усатый.

— Наша «Гидра» обойдется одной. Будем придерживаться принципа: одна голова хорошо, две еще хуже, — улыбнулся Сергей.

— Решено, «Гидра», — подытожил разговор Усатый. — Вы ее руководитель и ответственный за деятельность всех структур.

Он так и сказал «структур», которых как таковых уже не существовало.

Припекало солнце. Усатый в пиджаке, из-под которого виднелся толстый шерстяной свитер, начинал испытывать неудобства от избытка тепла. Он расстегнул пиджак. Будучи на голову выше, Сергей заметил выпуклости у него на груди, прежде чем тот успел прикрыться полою. От солнечного тепла лицо Усатого порозовело, тонкие прямые брови разгладились, и перед Ланцовым возникло миловидное женское лицо с большими усами.

«Наваждение какое-то, — пришла мысль, — женщины начали мерещиться. Надо взять себя в руки».

— С чего начнем разговор о деле? — опять забасил Усатый. — У вас, наверное, возникли вопросы?

Как показалось Сергею, собеседник будто в смущении поглядывает на него снизу вверх.

— С подбора кадров, для которых у меня нет денег, — ответил он.

— На первое время дам тысячу рублей и тысячу оккупационных марок. Остальные зарабатывайте сами. На то и создана наша самоокупающаяся «Гидра».