Виктор проследил за «другом». Вскоре тот вышел из рыночной толпы, подошел к стоявшему невдалеке ЗИС-5 и не спеша покинул Севск. Запомнив номер автомашины, Виктор возвратился к прилавку, но Ганка торговала лишь конфетами. На вопрос, почему она не продает консервы, ответила: в другой раз. Однако «другого раза» не было и в последующие два дня. Женщина хмурилась, была неразговорчивой, часто уходила к соседним торговцам, оставляя Виктора одного за прилавком. Но потом выяснилось — кто-то приедет из Белых Журавлей, возьмет часть банок для ее друга, остальные сразу же продаст.
Этим «кем-то» оказался Иван, по поручению Зитцера прибывший за подарком для Желтозубого. Когда Ганка отошла на минутку разменять сторублевую купюру, Виктор успел сообщить другу имевшиеся у него сведения. Иван в свою очередь передал распоряжение командира оперативной группы о том, чтобы засидевшийся в Севске оперативник уговорил бывшую квартирную хозяйку поехать с ним в Белые Журавли и посмотреть издалека на Желтозубого, определить: тот ли это фельдфебель Ганс, который спал на ее кровати во время оккупации.
Виктор с трудом убедил Таисию Ивановну съездить в Белые Журавли, а после того как она согласилась, просил не проявлять изумления, растерянности, восторга, кого бы она ни встретила в людской массе.
Опасно это для вас, — заверил он Таисию Ивановну, — даже очень.
— Чего опасаться-то? Кому я нужна?
— Таисия Ивановна, хозяюшка дорогая…
— Ладно уж!
— Я буду поблизости, в случае необходимости помощь окажу. Не ввязывайтесь ни в какие перебранки…
Не удержалась наивная женщина, стоило в рыночной толпе нос к носу столкнуться с Желтозубьш.
— Ой, Ганс! — всплеснула она руками. — Вот уж кого никак не ожидала встретить.
— Вы ошиблись, уважаемая, — без тени смущения и растерянности спокойно ответил мужчина, — меня зовут по-другому. Спутали вы меня с кем-то.
— Гля! По-русски заговорил, — изумилась Таисия Ивановна.
— А ведь уверял, будто не знает нашего языка.
В это время к встретившимся знакомым подошли два подвыпивших мужика в старых потертых ватниках военного образца, оттеснили женщину в сторону.
— Чего продаешь, бабуля?
— Ничего, милые.
— Тогда чего пристаешь к человеку? Старая уже. Денег много завелось, наверное?
— Встретила знакомого, — удрученно ответила женщина, — а он не пожелал признать меня.
— Значит, обозналась, вон сколько тут ходит народа всякого, немудрено ошибиться.
— Как же так, «обозналась»!
Один из подвыпивших вдруг начал валиться в сторону Таисии Ивановны, другой бросился его поддерживать, да так энергично, что растерявшуюся женщину сбили с ног.
— Что случилось? — раздался грозный окрик молодухи в милицейской фуражке, армейском ватнике и кирзовых сапогах.
— Да вот пристает к молодым мужчинам, да еще дерется, — ответил лежавший на земле «пьяный».
— Что вы, милые, говорите такое, как не стыдно наговаривать на старого человека? — перехватила инициативу в разговоре Таисия Ивановна. — Напьются, алкоголы несчастные, совсем перестают соображать, — в гневе расширила она глаза на мужичков.
— Пройдемте в отделение, там разберемся, кто прав, а кто виновен, — сказала женщина в милицейской фуражке.
«Отделением» оказалась будка без колес для строительных рабочих, стоявшая здесь с довоенного времени. «Пьяные» сразу были отпущены без разбирательства, а Таисия Ивановна подверглась допросу: «Кто такая, откуда и зачем приехала, какие есть документы?»
Ничего не скрывала задержанная, лишь на вопрос «Зачем приехала в Белые Журавли?» ответила:
— Купить кое-что из одежды.
— Кто послал? — допытывалась «милиционерша».
— Кто меня может послать, если я живу одна. Вздумалось, и отправилась в путь.
— Кто, по вашему мнению, тот мужчина, которого опознали?
— Показалось, наверное, — слукавила Таисия Ивановна.
Виктор издали наблюдал за развитием событий вокруг Таисии Ивановны, не имея возможности открыто помочь женщине. Когда он обнаружил место заточения гостьи из Севска и определил, кем она задержана, стало очевидным: оттуда живой она не выйдет. Необходимо было предпринимать срочные меры. Он поспешил к Кирпичу. Удалось быстро связаться с Сергеем. Без взаимных приветствий, будто они не расставались, Виктор на едином дыхании изложил суть дела, предложил:
— Дайте команду Косте, пусть под видом проверки документов в строительной будке освободит Таисию Ивановну.
— Желтозубый сразу сообразит, что к чему. Вихрову надо походить возле будки, понаблюдать, чтобы без нашего ведома гостью не увели в другое место, а я поговорю с Егором, — ответил Ланцов.
Сергей обнаружил Желтозубого возле Лизкиного прилавка. Тот казался явно расстроенным, поникшим, затравленно озирался по сторонам, поминутно вздыхал, чертыхался.
— Что-нибудь случилось? — с сочувствием поинтересовался Ланцов.
— Случилось, случилось. Лучше бы не случалось. Вот уж чего не ожидал, так не ожидал.
Егор молча походил туда-сюда вдоль прилавка, посмотрел сначала на Лизку, потом на нового знакомого.
— Знаешь что, — неожиданно сказал он, остановившись так близко от Ланцова, что тот даже вынужден был отступить на шаг (Желтозубый, похоже, последнее время не просыхал, перегаром разило на расстоянии), — надо расстрелять одну бабу. У тебя это здорово получается. Заодно и проверим тебя, как ты предан нашему делу.
— Ты что, белены объелся? Я на верность «нашему» делу не присягал, — попытался отшутиться Ланцов.
— Есть важное дело, нужен надежный человек.
— У тебя их вон сколько, выбирай любого и делай свои дела. Тем более, говорил мне, какие они у тебя специалисты убивать да грабить.
— Расстреляй женщину, хорошо заплачу. Здесь всё надо сделать тонко, по-умному, а моим подавай ломовую работу.
— Лизку, что ли? Этого я сделать не могу. Убийством по заказу я деньги не зарабатываю. Грех такой на душу не возьму.
— Женщина другая, и грех на себя возьмешь, — жестко ответил Егор, — иначе нашей дружбе конец и тебе тоже.
— Дружбы у нас, по-моему, не было, — отступил еще на шаг Сергей, — а стрелять мы умеем не хуже.
Не обращая внимания на ответ, Желтозубый показал на стоявшую поодаль одноконную бричку, сидевшего вместо возницы с забинтованным подбородком Скрипучего.
— Женщину посадят на телегу, ты ее повезешь как бы в Севск, а когда выедешь за Белые Журавли, в ближайшей балке кокнешь. Вот и всё. Деньги получишь сразу, не обижу.
— Почему именно я это должен сделать? И сколько можно меня проверять? А то ведь могу и дверью хлопнуть.
— Стреляешь здорово, а проверка — последняя.
— Я никогда не стрелял в невинных людей.
— Потренируйся. Авось пригодится. А женщина не безобидная. От нее исходит для меня и для тебя сейчас угроза больше, чем от кого бы то ни было. Смелее, — подтолкнул Желтозубый искренне оробевшего Ланцова в сторону ожидавшей подводы.
— Без свидетелей я еще смогу, — со страхом в голосе сказал Сергей.
— Понаблюдаем издали. Повезешь женщину, играя роль милиционера. Оружие возьмешь?
— Обойдемся!
Женщину как арестованную посадили спиной к вознице, так распорядился Ланцов. Таисию Ивановну предупредили, чтобы не пыталась разговаривать с конвоиром и встречными гражданами, а при проверке документов патрулями говорила, что везут ее домой в Севск. До окраины Белых Журавлей ее сопровождали Скрипучий с напарником, за околицей они приотстали, шли, как бы не имея отношения к подводе.
Накануне прошел короткий весенний дождик. Пробивающаяся из влажной земли ярко-зеленая травка сочно поблескивала вдоль дороги, где-то в небесах слышалась трель невидимого жаворонка, мягкий грунт грейдера глушил стук копыт лошади, шорох колес. Невдалеке мышковала лисица, не обращая внимания на людей. Она пристально вглядывалась в пучки жухлой прошлогодней травы, свежие и покинутые мышиные норки. Война отодвинулась, и зверь возвратился в родные, обжитые места. Лиса смотрелась красиво. Ярко-рыжая, будто огненная, с распущенным по ветру хвостом, она словно вышла из сказки и теперь увлеченно занималась своими охотничьими делами, а что творилось вокруг, ее не касалось.
