Только он к колоде подошёл, а пчёлы всем роем налетели на него.

Стали жалить со всех сторон! Машет на них медведь лапой, в сторону отгоняет, а пчёлы так и впиваются ему — и в нос, и в глаза. Заревел медведь, бросился назад. А глаза у него запухли от пчелиных укусов и закрылись совсем. Не видит медведь дороги. Лезет напрямик по всем буеракам, по всем валежникам и корягам. Падает, спотыкается, в кровь изодрался. А пчёлы — за ним!

Одно медведю спасение — в воду броситься, отсидеться в воде, пока пчёлы не улетят обратно. А глаза у медведя запухли, не видит он, куда бежит. Вспомнил он тут про мышь да про синичку. Закричал что есть силы:

— Эй, соседки, где вы?

— Тут мы, — отзываются мышь с синичкой. — Загрызают нас пчёлы, погибаем мы!

— Проведите меня к воде! — кричит медведь.

Села синичка на одно плечо медведю. Вскочила мышка на другое. Ревёт медведь. А соседки говорят ему, куда повернуть, где бежать, а где — через валежину перелезать. Говорит ему синичка:

— Уже реку видно, сосед.

Говорит ему мышь:

— Теперь совсем близко, сосед.

— Вот хорошо, — говорит медведь. — А то совсем меня проклятые пчёлы закусали. Чем дальше — тем больней жалят!

Не видит он, что пчёлы давно отстали.

Тут кричат ему соседки:

— Прыгай в воду, сосед, да на дно садись, тут мелко!

Думает медведь про себя: «Только бы мне от пчёл избавиться, а уж я от вас мокрое место оставлю!»

Что есть силы прыгнул медведь. Думал — в реку прыгает, а угодил в ущелье, куда его мышь да синичка завели. Летит медведь в пропасть, то об один утес стукнется, то — о другой. Во все стороны шерсть летит.

Летит рядом с медведем синичка:

— Думал, сильный ты, медведь, так на тебя и силы другой не найдется? Деток моих съел!

Сидит мышь на медведе, в шерсть зарылась, говорит:

— Думал, сильный ты, медведь, так на тебя и силы другой не найдется? Деток моих раздавил!

Грохнулся медведь на землю. Разбился.

Так и надо ему! Зачем детёнышей губил!

Набежали отовсюду звери и птицы малые. Поклонились они мышке да синичке. Спасибо сказали.

…Один слабый против сильного что сделать может!

Два слабых против сильного — это ещё посмотреть надо, чья возьмёт!

Жили в одной деревне Чурка да Пигунайка. Чурка был парень тихий — больше молчал, чем говорил. А жена его — Пигунайка — больше языком работала, чем руками. Даже во сне говорила. Спит, спит, а потом бормотать начнёт, да быстро-быстро: ничего не разберёшь! Проснётся от её крика Чурка, толкнёт жену под бок:

— Эй, жена, ты это с кем разговариваешь?

Вскочит Пигунайка, глаза кулаком протрёт:

— С умными людьми разговариваю.

— Да ведь это во сне, жена.

— А с умными людьми и во сне разговаривать приятно. Не с тобой же мне говорить. Ты в один год два слова скажешь, и то в тайге.

…Три дела у Чурки было: зверя бить, рыбу ловить да трубку курить. Это он хорошо делал!.. Пойдёт в тайгу зверя бить — пока друзья силком Чурку не выведут из тайги, всё за зверем гоняет. Станет рыбу ловить — до того освирепеет, что сам в невод лезет, коли рыба нейдёт. А уж курить Чурка станет — дым клубами валит, столбом к небу поднимается. Если дома Чурка курит — со всей деревни люди сбегутся: где пожар? Прибегут, а это Чурка на пороге сидит, трубку курит. А если в тайге Чурка — завидят нивхи, что из тайги дым валом валит, уж знают: это Чурка свою трубку в колено толщиной запалил! Сколько раз ошибались — лесной пожар за табачный дым из трубки Чурки принимали!

Три дела было и у Пигунайки: говорить, спать да сны разгадывать. Это она хорошо делала!.. Начнёт говорить — всех заговорит, от неё соседки под нары прячутся. Только и спасенье, что к Пигунайке глухую бабку Койныт подсадить. Сидит та, головой кивает, будто соглашается… А уж если спать Пигунайка завалится — пока все сны не пересмотрит, никто её не разбудит. Один раз соседские парни её, спящую, в лес отнесли вместе с постелью; там проснулась она, огляделась вокруг, видит — лес; сама себе говорит, подумав, что сон видит: «Вот дурная я. Что же это я сидя сны смотрю? Надо бы лечь». Легла да ещё две недели проспала, пришлось её домой тем же парням тащить! Ну, а сны Пигунайка начнёт разгадывать — таких страхов наговорит, что бабы потом с нар ночью падают. Сбудется ли то, что Пигунайка говорит, — не знали, а уж после её отгадок неделю мелкой дрожью дрожали!

Никто лучше Пигунайки снов разгадывать не умел!

Вот один раз проснулась она. Лежит молчит, не говорит ничего. Посмотрел на жену Чурка, испугался: почему это молчит жена? Не случилось ли чего?

— Что ты, Пигунайка? — спрашивает он.

— Во сне красную ягоду видела, — говорит жена. — К ссоре…

— Что ты, жена, из-за чего нам ссориться?

— К ссоре это, — говорит Пигунайка. — Примета верная. Уж я ли сны разгадывать не умею!.. Помнишь — во сне корову видела, к бурану это — сказала. Разве не стал после этого буран?

Молчит Чурка, говорить не хочет, что корову жена видела во сне тогда, когда уже снегом дверь завалило, не смогли они, проснувшись, дверь открыть да три дня с женой дома и просидели. Вот на третий день и увидала жена во сне корову.

— Что молчишь? — говорит Пигунайка. — Красная ягода — к ссоре, уж я-то это хорошо знаю.

— Не буду я ссориться с тобой, Пигунайка, — бормочет Чурка.

А жена на него сердится:

— Как не будешь, если я сон такой видела!

— Да из-за чего?

— Уж ты найдёшь из-за чего. Может, вспомнишь, как у нас рыба протухла, когда я на минутку прилегла…

— Да, это верно, жена. Протухла рыба. Три дня ты тогда спала. Насилу разбудили, когда у нас нары загорелись оттого, что в очаге без присмотра угли остались…

— Ага! — говорит Пигунайка. — Так твоей жене уж и прилечь нельзя? Всё бы за тобой ходить! Вот ты какой!..

— Жена, — говорит Чурка, — ну зачем это дело вспоминать? Ну, протухла рыба — и пускай. Я потом в два раза больше наловил.

— Ага, — говорит Пигунайка, — так ты меня ещё и попрекаешь! Хочешь, чтобы я за тебя на рыбную ловлю ходила? Вижу я — хочешь ты со мной поссориться!

— Не хочу я, жена, ссориться, — говорит Чурка.

— Нет, хочешь, — говорит жена. — Уж если я красную ягоду во сне видела — быть ссоре!

— Не хочу я, — говорит Чурка.

— Нет, хочешь!

— Не хочу.

— Хочешь!

— Нет!

— А вот хочешь — по глазам вижу!

— Жена! — говорит Чурка, голос возвысив.

— А-а, так ты уж и кричать на меня начал? — говорит Пигунайка, да ка-ак хватит мужа по лбу поварёшкой!

Чурка смирный, смирный, а когда у него на лбу шишка величиной с кулак вылезла, тут и он в драку полез.

Сцепились они.

Кричит Пигунайка:

— Быть ссоре!

— Не быть.

— Нет, быть!

— Нет, не быть!

Шум подняли не хуже того бурана, когда Пигунайка корову во сне видела.

Сбежались соседи со всей деревни. Мужики Чурку тащат, бабы за Пигунайку держатся. Тащили, тащили — никак не разнимут. Стали воду с реки таскать. Стали мужа с женой той водой разливать.

— Э-э, жена, — говорит Чурка, — погоди! Видно, крыша у нас прохудилась: дождь идёт!

Разняли их.

Сидит Чурка — шишки считает. Сидит Пигунайка — запухшие глаза руками раздирает.

— Что случилось? — спрашивают их соседи.

— Ничего, — говорит Пигунайка, — просто сон я видела, будто красную ягоду рву. Верная это примета — к ссоре!

Кому, как не ей, знать: вот красную ягоду во сне увидала и поссорилась с мужем!

Поспорили однажды звери — кто быстрее всех бегает.

Волк говорит: