Вероятно, создававший мифологический новодел автор (или автор) пользовался более древними источниками и, перевоплощая образ Дуная, осовременил его по более понятной версии. Подменили, а точнее иначе растолковали место, откуда он явился на Русь, — из литовского королевства, где «служил королю 9 или 12 лет». А как еще объяснить происхождение исполина и его будущей жены, богатырши- поленицы? Не с неба же они свалились и не из недр земных вышли. Заяви так, не поймут, появятся неудобные вопросы, например, уличить могут в ереси, в поклонении «идолищам поганым» — иная эпоха на дворе, всеобщая христианизация населения, где меч гуляет, где огонь. Поэтому Дунай, даже имя которого означает ток воды, реки, отчество получил Иванович, а поленица- «королевишна» стала Настасьей или даже Марией! Таким образом, любимых народом популярных богатырей удалось адаптировать, совместить с текущим «политическим моментом», найти неплохую ширму, обвести греческих священников-цензоров, пропускающих сквозь сито варварскую мифологию Руси. И одновременно возвысить

христианство, крестителя Владимира Красное Солнышко, к которому идут в услужение богатыри прошлой, «языческой», эпохи. И не родину защищать, а в качестве свата, коим сделался Дунай! Именно это подчеркивается в новой мифологии. Как говорят политологи, если не можешь свергнуть кумира, сделай его своим слугой.

Ничто в этом мире не меняется.

Итак, исполины Святогор, Дунай и его поленица — первозданные дети Матери-сырой-земли, родившиеся от совокупления с РА — солнцем.

Слышите созвучие выделенных курсивом слов?

В осовремененной версии осталось от архаичного прошлого весьма символичное состязание в стрельбе из лука (сквозь кольцо-солнце), рождение реки Дуная и рождение чудесного младенца мертвой поленицей, который потом будет привратником на Калиновом мосту. Мосту, разделяющем два мира, две полы времени. Впоследствии этот миф перейдет к грекам, но уже в бестолковом, противоречивом виде, где Гея-земля во второй раз выйдет замуж и опять за своего, уже другого, сына — Понта (первым был Уран-небо), начнет рожать уродливых титанов и титанид, впоследствии побежденных и отправленных Зевсом в Тартар.

Вот из Тартара и вышли исполины и поленицы.

Практически все исследователи и далекого, и недалекого прошлого выводят эти слова от спалов, славянского племени, обитавшего в Причерноморье. Тех самых, коих будто бы победили готы, двигаясь во II веке н.э. с севера на юг. Однако Иордан, описывающий этот поход, и словом не упомянул о том, что спалы — великаны, исполины, титаны, гиганты. Будь они таковыми, тут бы сей готский историк вволю порезвился, сочиняя битвы с варварскими каменными атлантами, ибо, судя по его стилю изложения, был призван воспеть и прославить на века «продвинутых» готов. Хотя тоже путался, не зная структуры скифо-сарматского царства, названия племен, и даже был склонен к мысли, что готы, пришедшие в Южную Русь на трех кораблях (?!), понимая столь малую их численность и просторы, быстро смешались со славянами. И далее Германарих повел уже не германцев, а некий союз скифосарматских племен, но возглавляемый конунгами, то бишь немцами, выходцами из южной Швеции. Солдаты, мол, славяне, командиры (конунги) — германизированные шведы. Россия будто бы во все времена не умела управлять сама собой, ей все время требовались иноземные вожди.

Норманнская теория имеет глубокие корни...

Спалы на самом деле были, но не великаны, а огнепоклонники, за свое пристрастие получившие себе имя: пал, пламя — огонь.

А исполин — пришедший из полы, полип, и жена его, поленица. Они — обитатели Тартара, или иначе другой полы. Для начала опять вспомним много что объясняющее великое «Слово о полку Игореве» и конкретно строчку: «Свивая славы оба полы сего времени...». В представлении наших пращуров мир триедин, но каждая его составляющая делится на две половины, которые и делают ее полным. День и ночь, мужчина и женщина, радость и горе, холодно — горячо, движение — покой, мир и война... список можно продолжать бесконечно. Слова ополчиться, исполчиться — собраться, соединиться, свить «оба полы времени». Воинский полк — полный. Приветствие исполатъ — пожелание полной жизни, а вовсе не «слава тебе» и не «спасибо», как полагают глухие к слову переводчики. (Полагать переведете сами.) В некоторых славянских наречиях, например, торговать испола, изполонь, споловья — делить выручку пополам.

Кроме того, в этом гнезде есть яркое слово полый в значении пустой; незримая, неосязаемая часть мира, не подвластная нашему осмыслению, но сущая и наполненная. Если хотите, параллельный мир, который есть, но который не пощупать руками. И между ними врата, Калинов моет, где служит привратником чудесный младенец, возросшее дитя исполина и поленицы. Отсюда и незримая половина человека, его полость — не пустая, насыщенная многими жизненно важными внутренними органами, в том числе и сердце там, и легкие.

Полая часть мира — Тартар, по-нашему Зауралье, Сибирь-матушка. А чем, сказал незабвенный Михаил Васильевич, станет прирастать государство российское? Правильно, тем, откуда и выходили исполины. В крайний раз зимой 41-го, чтобы защитить Москву...

О древности и совершенстве языков можно судить, прежде всего, по минимальному использованию в них звукоподражательных слогов, то есть слов, основанных на природных 3вуках. Основным фонетическим массивом в таких языках является большеобъемный набор слогов-символов, несущих информацию иного (не звукового) порядка, за счет чего Дар Речи и служил образовательным инструментом. То есть от долгого употребления и, соответственно, от развития, обогащения знаниями и понятиями язык приобретает многогранность смыслов, многокрасочность, цветистость, в которых первичный ряд природных звуков растворяется полностью, либо оставляет едва заметные их следы. И, напротив, все младосущие языки отличаются обилием звукоподражательных, исключая, пожалуй, полуискусственные, как латынь, или искусственные, «мертворожденные», точнее химические, пробирочные, как бейсик-инглиш, эсперанто, идо и прочие эрзацы.

Не знаю, открою ли я тайну, но наш Дар Речи при всем своем неисчислимом словарном запасе в чистом виде сохранил лишь мизерное количество слов, в основе коих лежит первозданный, не тронутый временем, «звучащий» слог. Часть их навскидку можно перечислить — ГУдеть, ЗУдеть, ДУдеть, БУдить, МЫчать, РЫчать и так далее (деть — деять, производить звук, чать — частить, повторять, зачать). То есть сохранились слова, смысл коих и объясняет происхождение слога и его звучания.

Но если вышеперечисленные «детские» слова, как и все иные звукоподражательные, сами, добровольно раскрывают смысл и не требуют толкования, то слово путь закрыто напрочь, хотя имеет ту же природную звуковую основу Пу. Это звук направленного потока воздуха. И тут по одному лишь слогокорню, правда очень живучему, можно предположить, что изначально слово применялось лишь для водного пути. Учитывая то, что наши пращуры жили на берегах рек, озер и морей, то они и были основным путем передвижения, поэтому язык сохранил непременные уточнения «водный путь», «сухопутье», «пеший путь». Причем изначально плавали под парусом, иначе бы не сохранилось выражений, связанных с направленным потоком воздуха, — попутный ветер, пускаться в путь. В случаях, когда применялся иной вид хода, и слова использовались иные: идти на веслах (гребях) — грести, «черпать веслом», плыть вниз по течению — самосплав, путешествовать — буквально идти на лодке, толкаясь шестом. Либо сухопутьем: шествие — движение с шестом, посохом. (Сравните: жест — огненный знак, шест — холодный. Отсюда печной шесток — там, где нет огня.)