Великую Китайскую стену я не трогаю, ибо уже не раз писал о ней...

Еще Ломоносов сказал знаменитую фразу: ничто не берется из ничего и не исчезает бесследно. Да и перевод «солнце» на татарский звучит иначе — кояш, где нет ни единого солнечного знака, понятного в славянстве. Если татары кричали «Ура!», то что имели в виду? К чему призывали победным или боевым кличем? И что он означал?

Существует достаточно логичная и жесткая закономерность: то или иное слово изначально принадлежит тому языку, с которого вразумительно переводится и имеет смысл «Тюркизмы», где встречается ра или раз, как праздник ураза-байрам, Коран, имеют индоарийские корни и пришли в тюркский из Персии вместе с мусульманством как обрядовая терминология. Как к нам пришли аллилуйя, анафема, акафист и прочие словесно-обрядовые атрибуты христианских канонов.

Клич «Ура!» в славянском языке и сознании имеет такую же ветхоглубинную историю, как и название высшего божества Пра или реки Ра. Кто учил своего ребенка по каждому поводу восторга, радости кричать «Ура!»? А малые дети, едва освоившие речь, но как существа, живущие по наитию, обожают этот клич и применяют его именно как победный, хотя взрослые чаще кричат так на парадах по команде или, когда ходят в рукопашную.

К этому кличу мы еще вернемся, а сейчас немного о ветхих солнечных обычаях и традициях, которые, к счастью, сохранились и подтверждают наши розыски в культурных языковых пластах. Первейший, когда дорогому гостю выносят из дома хлеб-соль. Теперь нам кажется, это относится к характерному славянскому гостеприимству и желанию накормить уставшего с дороги путника. Ничуть! И пожелание вошедшего в дом соседа «хлеб-соль» (вместо нынешнего «приятного аппетита»), когда хозяева сидят за столом и вкушают, тоже ни при чем. В том и другом случаях речь идет о символах земли и солнца, которые олицетворяют в данном случае круглый и пышный каравай с установленной точно посередине солонкой, доверху насыпанной солью. Гостю даруют самое драгоценное — землю и солнце, показывая тем самым полное к нему расположение и любовь, впрочем, как и гость трапезничающим хозяевам.

Но почему такой минерал, как соль, в общем- то химическое вещество, стал символом высшего небесного божества? Ладно, кальций нужен для костной ткани и зубов, поэтому дети с удовольствием лопают мел у школьной доски и лижут побелку. А соль вроде бы даже откладывается в суставах, отчего те скрипят и ноют, она выедает глаза, стекая со лба в виде пота, выходит с мочой, со слезами. Но попробуйте посидите без нее хотя бы несколько суток — сначала взвоете от безвкусия пищи, потом появится не проходящее чувство неясной тревоги, озабоченности и так постепенно до мышечных судорог и умопомрачения, когда будет казаться, что жить можно и без нее. С глубокой древности люди добывали соль из рапы (пьющая солнце), в копях, из морской воды и даже из болотных кочек, везли караванами, кораблями или несли в заплечных котомках за тысячи километров — туда, где ее вовсе не было. В городах, на ярмарках существовали соляные площади и улицы, где продавали только этот продукт, причем иногда, как героин сейчас, граммами, поскольку на большее количество не хватало денег. История человечества — это история добычи и распределения соли...

Ничуть не лучше переизбыток ее в организме.

Сейчас бытует множество толкования относительно этого продукта. И как его только не называют, но чаще слышится: белая смерть. Впрочем, и о сахаре то же самое говорят. Короче, нельзя ни сладкого, ни соленого. Но люди едят и то, и другое, особенно Соль после болезни, долгого и трудного пути, тяжелой работы. А кто не знает, отчего женщин, особенно новобрачных, вдруг неимоверно тянет на солененькое? Почему в первые недели зачатия плода так остро необходима соль? Почему дикие животные, особенно высокоорганизованные парнокопытные, рискуя жизнью и презрев страхи, бредут к устроенным для них солонцам, выжирают древесину, где были рассыпаны крупицы, выгрызают мерзлую землю, летом смоченную соленой водой. А попробуйте пописать близ домашнего или дикого оленьего стада — вас сметут, затопчут.

Жить без соли можно, но полнокровно — нет, как: и без солнца. Особенно зимой, когда его мало или вообще нет, как в Заполярье. Но, когда много (полярным днем), тоже не сахар: расстраивается сон, ритм жизни, а если долго находиться в его полуденных жестких лучах средних и южных широт, можно схлопотать солнечный удар, обгореть, наконец, получить высокую дозу радиации.

У всех теплокровных кровь имеет солоноватый привкус. Самая сокровенная часть организма, в том числе и человеческого (кровь), — основной потребитель соли. Я не буду вдаваться в физиологические подробности и суть биохимических процессов, поскольку уверен, наши пращуры не проводили анализов и не давали научных заключений, но точно знали, для чего нужна соль этой жидкости, наполняющей тело жизнью. Она, кровь, такая же красная, как восходящее солнце, отсюда и название, звучащее как кравъ, то есть солнечный свет, жар, бегущий по нашим жилам и питающий плоть и его тончайшую материю — мозг.

Вместо долгих рассуждений поведаю случай из детства: мы с мамой обедали, когда к нам пришла соседка бабка Лампея. Она нюхала табак, и нос у нее все время был красный с неприятной зеленью от табачной ныли. Эта старуха не пожелала нам «хлеб-соль», набила ноздри табаком и, увидев, как мама с жадностью ест соленые огурцы, заметила: дескать, что, опять забеременела? Моя родительница ее почему-то не любила и отмолчалась. А бабка Лампея чихнула с удовольствием и вдруг выдала:

— Коль на соленое потянуло, значит, у зачатия кровь зажглась.

То есть образовался не просто сгусток некой слизи и бесформенной еще плоти первых недель беременности, а возникла своя кровеносная система, может, еще простейшая, с несколькими каплями крови, но своя! И немедля потребовала соли.

Мне неизвестно, откуда она могла знать подобные вещи: старуха была неграмотной. Но прозвучало у нее это так, будто душа зажглась. Помня об этом всю жизнь, я спрашивал врачей, в том числе гинекологов, священников, но те и другие не могли сразу ответить, когда плод обретает душу или первую кровеносную жилку. Ссылались на разные мнения, на разночтения, и никто зарождение крови и души с солью никак не связывал.

Но вернемся к дарам дорогому гостю. Если соль — олицетворение солнца, то круглый, пышный каравай — земля. Бот о них и поговорим — о земле и о хлебе насущном, спустившись с солнечных высот.

Исконный и основной продукт питания славян и технология его получения дали не только имя целому семейству народов — ариям, но и стали символом Матери-сырой-земли. Только поэтому в русском языке есть слово «каравай», то есть относящийся к плодам земли, к АР (ара), а слогокорень ВА означает течь, бежать, перемещать. Поэтому можно перевести как «плод, рожденный под солнцем и истекающий из земли». Но, казалось бы, как может хлеб, каравай, после русской печи имеющий довольно строгую форму и вид, истекать? И тут мы в очередной раз сталкиваемся с фактом, что в Даре Речи нет ничего случайного, лишнего, необъяснимого, а есть образовательная информация. Дело в том, что изначально хлеб — это не всегда круглый печеный каравай из теста, а жидкое хлебово, откуда и появилось слово «хлеб». Его буквально хлебали ложками, и хлебом называли всякую пищу, произведенную из зерна и муки, в том числе и кашу. Разумеется, были и караваи, прошедшие через жар печи, поэтому у нас в языке и сохранился отзвук ветхого времени, выраженный в уточнении — печеный хлеб. Но замешивать опарное, сброженное тесто и выпекать его можно было лишь в специальных печах, а жизнь наших пращуров, даже оседлых землепашцев, была связана с долгим отсутствием в пределах своего жительства, отхожим промыслом, ловлей дикого зверя, путешествиями и воинскими походами. А хлеб, который всему голова, требовался каждый день и не один раз, однако печеный долго храниться не мог, поэтому из него сушили сухари: не портится и переносить легко. Сухари потом размачивались или разваривались, часто с добавлением масла, жира, полезных подручных трав, и получалось хлебово, называемое кашей, сухарницей — основной пищей странствующего путника. Кроме того, из пшеницы — полбы — варили знаменитую полбяную кашу, муку крупного помола или толченую в ступе употребляли в виде хлебова-болтушки, разведя ее в теплой воде (толокно), и варили самые разнообразные квасы, считавшиеся жидким хлебом, овсяный кисель, солод, ячменное хмельное пиво.