Разбирались в этом вопросе и инквизиторы. Поэтому жгли, топили и душили свои жертвы, дабы не проливать крови. Только так можно было погубить душу, привязанную к телу кровеносной системой. Говоря понятным языком, душа попросту не могла катапультироваться, как пилот, накрепко пристегнутый к креслу, закрытый фонарем кабины и обреченный гореть, тонуть вместе с машиной или умереть от удушья из-за недостатка кислорода. Обычай хоронить самоубийц, утопленников и висельников за оградой кладбища возник неслучайно: в их телах оставались мертвые души. При насильственной смерти, на поле брани, от ножа лихоимца или под топором палача, душа покидала тело вкупе с пролитой кровью. Естественным образом она отходила в мир иной, если человек умирал своей смертью, но и то не сразу, поэтому и возникли эти даты ее присутствия где-то поблизости с телом — девятый и сороковой дни. Кстати, в иудаизме тоже прекрасно знали о крови, как связующем звене души и тела, причем не только у человека, но и у животных. Отсюда возникла необходимость, предписанная Торой, употреблять в пищу только кошерное мясо парнокопытных и жвачных (травоядных) и при забое непременно выпускать кровь.

Славянский обычай воздавать жертву богам плотью жертвенных животных носит следы некого «новодела», связанного со сменой идеологии. И уже чувствуется чужеземное влияние: первым принесшим требу в виде зарезанной овцы был Авель, и бог принял кровавую жертву. К Каину же, воздавшему овощами и плодами земли, он остался равнодушен, чем и спровоцировал ссору братьев и последующее убийство.

Крамольники вообще не приносили треб солнцу, а суть их воздаяний богам заключалась в магических ритуалах, совершаемых ратью. Они молились своему деду на небесах, но, как внуки, ублажая его слух словом — молением (от молвить). Усиление княжеской власти и утверждение пантеона «домашних» богов потребовали иной, более приземленной обрядности. И вот тогда-то и пошла в дело кровь жертвы, богу отдавали богово, то есть его дух, сущий в животных, по тому же принципу, как и у людей. Изначально жертвенное мясо зарубленного на капище петуха или зарезанного жеребенка, на коих пал жребий, делилось между соплеменниками и являлось священной пищей. Но, как обычно бывает при установлении обрядности, начались разнотолки. Всякое разрушение исконных традиций порождает заблуждения. Ну мог ли себе представить солнцепоклонник, что бесплотные боги станут вкушать кровь? Заключенную в нее энергию — да, но не само вещество. И уж тем более мясо жертвенного петуха, даже если его сожгли на священном огне капища.

Путь заблуждений обыкновенно ведет прочь от истины, поскольку порождает все новые и новые, пока те не приобретут гипертрофированные формы. Поэтому князь Владимир, погрузившись в них с головой, в результате пришел к человеческим жертвоприношениям, заимствованным у скандинавов, чего на Руси никогда не знали.

А потом и вовсе к принятию чужестранной веры.

Это признаки меркнущего знания и представлений о мироустройстве.

Я перечисляю только факты, донесенные до нас Даром Речи либо мифологией, где существует жесткая связка: дух — кровь — душа.

Душа — аккумулятор духа, и емкость его беспредельна. Поэтому говорят: великодушный человек, то есть с высоким духовным зарядом, и мы живо на это реагируем, легко узнаем в толпе. Впрочем, как и малодушного. Однако же душа молодого человека, хоть и распахнута настежь, но еще не в состоянии переработать и воплотить принимаемую энергию, отсюда неуправляемая подростковая агрессивность. Кстати, потом из таких отроков рождаются Герои, ибо в боевых условиях принимаемый заряд энергии мгновенно переливается в боевой, и на короткий миг они превращаются в старцев, способных управлять жизнью и смертью.

Внутри каждого из нас находится этот самый, не изобретенный еще прибор, фиксирующий физические параметры души. У отдельных истовых постников и молельников появляется особое виденье мира — таких называют душевидец. Это у них открывается более знакомый нам третий глаз. Когда начинается перенасыщение энергией, душа теряет связь с телом, ибо ей более не нужна кровеносная система тела, проще говоря, провода подпитки, зарядное устройство. Душа становится настолько совершенной, что более не нуждается в телесной оболочке, и тогда человек получает способность управлять жизнью и смертью.

Поэтому и юноша, накрывающий своим телом амбразуру дзота, обретает бессмертие.

Мы знаем сотни примеров, когда старцы прощались с родственниками или учениками, сами ложились в гроб и умирали в точно назначенный час. Поэтому слово «смерть» редко использовалось, когда человек отходил в мир иной естественным образом; применялись слова упокоение и успение, то есть засыпание. Подобный управляемый способ ухода из жизни особенно практиковался у православных старообрядцев, для чего они собственноручно долбили себе колоды, ложились в нее и отходили. И до сей норы существует у буддистов. Человек по собственной воле отпускал свою душу, достигшую совершенства, однако при этом ее вместилище, тело, приобретало особые качества существования после смерти — нетленность. В этом случае кровь человека, пресыщенная духом (энергией), становится божественным бальзамом и не позволяет разлагаться плоти. В этом суть «феномена» нетленного ламы Даши-Доржо Итигэлова, наделавшего тихий переполох в научном мире.

Но, пока Академия наук щупает кожные покровы ламы и делает анализы его ногтей, в качестве домашнего задания предлагаю исследовать слово «навь», которая, собственно, и означает отошедшую в мир навий душу.

Властъ и народ — слова неразрывные, первого нет без второго и наоборот. Эта неразлучная пара — альпинистская связка, где каждый в отдельности ничего не значит: если власть теряет народ, то летит в пропасть, в лучшем случае — в эмиграцию. Если народ теряет власть, перестает быть народом. Тогда он теряет свое имя, и его можно называть как угодно — налогоплательщики, электорат, подданные, теперь уже и мультяшные бандерлоги.

В лучшем случае — население страны, если нет в нем национального «наряда» ...

Начнем сразу с этимологии слова, уже упоминавшейся выше: власть — взращение из семени ла ростка, стебля, листа. То есть этакие мичуринские заботы: оживить семя, вырастить рассаду, побег, который потом, укоренившись, даст цвет, плод и почку. Но есть этому слову «проверочное», однокоренное, рифмованное, созвучное — сласть. Оно уже далеко не садоводческое, принадлежит к области деторождения и означает буквально оргазм. Это его свойство хорошо высвечивается в другой форме — сладость: ощущение, возникающее при извержении семени ла в момент совокупления — с ла дость, ла давать. Отсюда сладострастие, похотливость.

А вы думали только морковка сладкая?

Еще раз повторюсь: в Даре Речи нет случайных созвучий, тем паче рифм, все имеет скрытое, перетекающее из формы в форму проникающее значение, осиянное переливчатыми глубокими цветами, как искусная финифть. Дар Речи — великий дар поэтам: только на русском можно писать совершенные стихи. Если есть талант слышать рокот речи и магию слова. И не зря власть и сласть срощены не только созвучием, но единым смыслом: позрите, как течет лава из одного сосуда в другой, как меняется смысл — сладость власти и власть сладости.