461 «Молодой ли Алешинька он по табору ходит…» Молодой ли Алешинька он по табору ходит, (2) Молодых солдатушек он пробуживает: (2) — Уставайте, солдатушки молодешенькие, Оседлайте вы конёчков воронешенькиих, Мы поедем, солдатушки, во чисто поле гулять, Во чисто поле гулять и с турком воевать. — Узошел ли Алешинька на крутую на гору, Посмотрел ли Алешинька во подзорную трубу, Ударился Алешинька об сырую мать-землю: — Земля наша турецкая, да ты мать наша! Много войска приняла, — прими меня молодца, Прими меня молодца, что один сын у отца, — Закопаем Алешиньку глубоким-глубоко́, Укопаем клён-дерево высоким высоко́. Расло, расло клён-дерево, да стал лист опадать: Видно, нам ли солдатушкам тут всем пропадать. Не дай, боже, заболеть, когда некому присмотреть! Не дай, боже, умереть, когда некому поховать! 462
«Да не пыль в поле пылит…» Да не пыль в поле пылит, Меж дубравушек шумит, — Француз армию валит, Француз к мосту подъезжает, Генералам он грозит: — Уж вы братцы, генерали, Мы войдем в вашу Москву, Во ногах вас потопчу, Золоты кресты сорву. — Не достанется собаке Во ногах нас потоптать, Золотых крестов сорвать! Не ясен сокол летает, — Граф Паскевич разъезжает На своем борзом коне, Он приказывает: — Уж вы бейтесь, братцы, не робейте, Кровь до капли проливайте. 463 «Разбесчастненькой, бесталанненькой…» Разбесчастненькой, бесталанненькой Француз зародился! Он сы вечера рано спать ложился, Долго почивать; Ничего ж ли то я, французик ли, Ничего не знаю: Што побили его, его армию Донские коза́ки. — Што мне жаль-то, мне жаль свою армию, — Есть еще жалчея: Что вот сняли мому, мому родному, Да родному братцу, Что вот сняли ему, сняли ему головку, Да головку! Што мене ль то, мене, всё французика, В полон мене взяли; Посадили мене, всё французика, Во темнаю темницу: Што вот тошно ли мне, всё французику, В темнице сидети. Если б знал-то бы, знал, французик ли, Я б того не делал! 464 КНЯЗЬ ДАНИЛО Князь Данило ходит, По дорожиньке он бродит, На красных поглядывает, На них он посматривает, Сладки речи говорит, Фаты шелковы сулит: — Ой вы, красныя девицы, — Ой вы, молодицы! Спойте вы мне песенку Про голову горемышненку, Про удалаго молодца Про Илью Муромца, Да про Егора царевича, Молодца молодцевича, Как он с турком воевал, Как султана в полон взял, Как его он засмолил, Всю Турещину изрубил. — Нет не станем Мы петь песенку Про голову горемышненку, Про удалаго молодца Про Илью Муромца, Ни про Егора царевича, Молодца молодцевича, А споем мы тебе песенку Про Данилу про каналью, Про разбойника-бусурмана, Про мерзавца-нехристиана. — Тут Данило взбеленился И велел их всех казнить, Белы головы рубить. Тут народ весь подымался И стражей гонять пускался: Разогнали всех стражей, До Данилы добралися И его колоть пустилися. 465 КНЯЗЬ МИХАЙЛО Как поехал князь Михайло Во царскую во службу, Во царскую во службу, На великую нужду. Покидал свою княгиню, Молоду Катерину; Он приказывал княгине, Своей матушке родной: — Ох ты матушка родна! Береги молодую княгиню Береги ты мою княгиню, Молодую Катерину: Ты корми мою княгиню Крупичатыми калачами, Ты пой мою княгиню Сытою медовою. — Не успел князь со двора съехать, Его добрый конь споткнулся, С него бархатная шапочка Свалилась, Уж как тут-то князь Михайло Он вспомнил, Как вспомнил ли, Горько князь восплакнул: — Ахти, дома у меня не здорово, Моей матушки родной не стало, Либо моей молодой княгини, Молодой княгини Катерины! — Его матушка родная Жарко банюшку топила, Горючь камень разжигала, Молодую княгиню погубила: Белы груди ей разрезала, Молоденца вынимала, На горючий камень клала. Как приехал князь Михайло, Его матушка встречает, За белы руки примает, За дубовый стол сажает: — Ах ты матушка моя родима, Где моя молодая княгиня? — Молодая твоя княгиня Пошла богу молиться. 466
БРАТЬЯ-РАЗБОЙНИКИ И СЕСТРА В городе было в Киеве, жила-была молодая вдова; У вдовушки было девять сынов, десятая дочь возлюбленная; Её братья вазлилеяли, возлилеямши замуж отдали; Они думали: за боярина, на места таво — за мирянина; Они год жили, другой жили, на третий гадок расставалися: — Ты мирянин, мирянин, ты поедим в гости, Ты к тешши своей, а я к матери. Ты к шуринам сваим, а к братцам радным! — Они день едуть, и другой едуть, на третий денек становилися. Агонь клали, кашу варили. Наехали злые разбойники, мирянина зарезали, Мирянинька в реку бросили, а миряночку в полон взяли; Приехали домой, стали ужинать, Поужинали спать лажилися; Бальшой-то брат всию ночь не спал, — Свеча горит, богу молитца; Памолёмши богу, стал он спрашивать: — Ты скажи, скажи, мирянычка, ты каково роду-племени? — — Ох, я роду-племени ни царскава, ни боярскава, Я роду-племени халопоскава: В гароде было в Киеви, жила-была молодая вдова, У вдовушки было девять сынов, десятая дочь вазлюбленная: Её братья вазлелеяли, вазлилеямши замуж отдали, Ани думали: за боярина, на места таво — за мирянина! — Как вскричал брат громким голасом: — Ох вы, братцы мои, братцы радимаи! Уж какую жа мы беду сделали, Мы зятя сваво зарезали, Племянничка в реку бросили, А радную сестру в палон взяли! |
