61 «Что не белая берёзынька к земле клонится…» Что не белая берёзынька к земле клонится. Не шелко́вая в поле травушка расстилается: Расстилалась в поле травушка — полынь горькая. Что горче́й того нам, солдатушкам, служба царская! Пристоялись наши но́женьки ко сыро́й земле, Пригляделись наши гла́зыньки на укре́пушку. Ты укрепа моя, укре́пушка, Берлин-город! Ты кому, моя укрепушка, достанешься? Доставалась моя укрепушка царю Белому, Что тому ли генералу Краснощокову. Ходил-гулял Краснощоков купцом по́ ряду, Закупает Краснощоков свинцу-пороху, Заряжает Краснощоков сорок пу́шечек, Заката́ет Краснощоков сорок пу́лечек: Убивает Краснощоков у прусско́го матушку, Молодую королевну во поло́н берёт. Он не бьёт её — не вешает, только спрашивает: — Ты скажи-скажи, королевна, куды прус-король бежал? — Я голосом вам кричала, вы не слы́шали, Шелковы́м платком махала, вы не ви́дели: — Он на ’ко́шечко садился — сизым го́лубем, Под столом сидел прусско́й король — серым котиком, Он из те́рему вылётывал — вольной пташечкой, На черну́ю грязь садился — чорным во́роном, Во синё море бросался — белой рыбицей, На ’строво́чек выплывает — серой утицей, На кораблик он садился — добрым мо́лодцем, По кораблику рассыпался — белым же́мчугом. 62 «Приворачивай, ребята, ко царёву кабаку…» Приворачивай, ребята, ко царёву кабаку, Ко царёву кабаку, зелено́го вина пить! Не успели вина пить, в барабаны стали бить, В барабаны выбивали, нас мо́лодцев высылали, Нас мо́лодцев высылали, легки шляпы надевали, Лёгки шляпы со пера́ми, с генералами гуляли. Генерал с нами гулял, сорок пушек заряжал, Сорок пушек заряжал, в Костроман-город стрелял. Костроман-город — приволье, питья-кушанья довольно. Ой, во́ лужках-лужка́х ходят девушки в кружках, Две девушки танцовали, нас мо́лодцев забавляли… 63 «Как под славным под городом под Очаковым…» Как под славным под городом под Очаковым Собиралася силушка-армия царя Белаго. Они лагери занимали в чисто́е поле, А палатки разбирались по лиманту [19], Они пушечки-манерочки становили, Они шанцы-батареи спокопа́ли, Предводителя графа Потемкина обжидали, Предводитель граф Потемкин приказ о́тдал, Во втором часу ночи приказ отдал: — Уж вы, мла́ды е́гори, надевайте бело́ вы платье, Уж у нас зау́тра на праздник на Миколу С турками штурм будет! — Становились мы при мхах — при болотах, Много голоду и холоду принимали, Под Очаков-городочик подходили, Белокаменные стены пробивали, Барабанщики на белокаменну стену влезали, Влезали и отбой отбивали. Что Очаков-город взяли, взяли, Закричали: «ура! ура!» Ключи нам на золотом блюде выносили, Нам от всех врат ключи выносили: Слава, слава! Весь турецкий город взяли, Что все турки под нашею властью стали, Что Очаков-город взяли! 64
«Вы, солдатушки военны, командоры ваши верны…» Вы, солдатушки военны, командоры ваши верны, Полковнички-адъютанты, где вы были побывали? Мы во Пруссии стояли, много горя принимали, Много горя принимали: во руках ружья держали, Крепко к сердцу прижимали и патроны вынимали, Мы заряды заряжали, шомпола́ми прибивали, В чисто поле выступали, в неприятеля стреляли. И мы начали стрелять, а француз от нас бежать, Кои в поле, кои в лес, побрасались в реку вниз. И мы билися-рубились ровно суточки, На вторые-то на сутки стали тела разбирать, Стали тела разбирать, свою армию смекать: Мы смекнули свою силу, — что побито сметы нет. Что нашли же мы убитых — генераликов до трёх, Полковничков до пяти, офицеров девяти. Во Росе́ю с маршем шли, — все весёлости нашли. Во Москву-город вступили — по фатерам становили, По фатерам-слободам, по купеческим домам. Как московские купцы, сказать право, что глупцы: Дочерей своих скрывали, во чуланы запирали. Девки плакали-рыдали, что солдат мало видали, Под окошечком сидели, во стеколушко глядели, Во стеколушко глядели, да отцов своих бранили: — Дураки наши отцы, солдатушки молодцы, Лице бе́ло, глаза серы, на поступку идут смело. — Мы кивнём девке бровями: «Пойдем в лагери за нами, Поглядишь наши палаты, там премилые солдаты!» 65 СЕСТРЫ ИЩУТ УБИТОГО БРАТА Мать сына поро́дила, Отец сына не во́злюбил, Ссылат сына с двора долой: — Ты мне, сын, не надобен. Больша сестра коня вывела, Сере́дняя коня се́длала. Меньша́ сестра плеть подала, Подамши плеть, слово молвила: — Когда, братец, домой будешь? — Я тогда, сестры́, домой буду, Как синё море всколыхается, Бел-горюч камень наверх всплывет, На камешке кустик вы́растет, На кустике соловей вспоет. Синё море всколыхнулося, Бел-горюч камень наверх выплыл, На камешке кустик вы́растал, На кустике соловей воспел. Пошли сестры брата искать. Больша́ сестра — щукой в море. Середняя — звездой в небо, Меньша сестра — цветом в поле. Больша сестра брата не нашла, Середняя мельком видела, Меньша сестра брата нашла Под кустиком под ракитовым: Убит лежит добрый молодец, Белая грудь возрезана, В черных кудрях мышь гнездо свила. |
