Грозный царь Иван, сударь, Васильевич,
Созывал он почёстный пир.
Всех князьёв и господ бояр;
И хвалился Грозный царь,
Иван, сударь, Васильевич:
— Взял я Казань, взял и Астрахань,
Взял великий скобы Новгород
[14],
Вывел измену из каменно́й Москвы! —
Его сын и возговорит:
— Ты, родимый мой тятинька,
Грозный царь Иван Васильевич!
Не во гнев бы твоей милости!
Не хвались ты, мой тятинька:
Взял ты Казань, взял и Астрахань,
Взял великий скобы Новгород, —
Не вывел измену из каменно́й Москвы.
Что измена-то с тобой за одним столом,
За одним столом пьёт и кушает,
Бела ле́бедя ру́шает,
С одного блюда, с одной ложечки! —
Грозный царь Иван Васильевич:
«Уж и как же нам свово сына известь?»
Выходил он на но́вое крыльцо,
Закричал он громким го́лосом своим:
— Ино есть ли у меня палачи,
Палачи-то уда́лы молодцы́,
Чтоб срубили сыну голову
Да по самыя по плечики,
По его бы по могучия,
Положили б на сере́бряно блюдо,
Принесли бы к государю во дворец! —
Не успел он слово молвити,
Уж где не́ взялся стреме́нный стрелец,
Он садился на несёдлаго коня,
Он и гонит Никитской улицей
Ко Никите ко Романычу:
— Вы раздайтесь, люди добрые:
За мной дело государево! —
Он идёт — от дверей отпихивает,
Всех слуг-прислуг отпы́ривает,
От дверей отдвигивает:
— Отойдите, слуги верные:
За мной дело государево! —
Он стои́т-то — богу молится,
Богу молится, сам речь говорит:
— Ты, Никита Романович!
Что́ ты крепко спишь — не про́снешься?
Ты не знаешь горя великого:
Что потухла воску яраго свеча,
Что померкло солнце красное,
Что померкли звезды восточныя,
Что не стало твово́ крестничка,
Нашего мла́даго царевича!
Повезли-то его на Боло́тичко,
На Боло́тичко, на Житный двор,
Чтоб срубить-то ему голову
Да по самыя по плечики,
По его ли по могучия! —
А Никита Романович,
Он скорёхонько просыпается,
В лёгку одёжу одевается,
На босы́ ножки в сапо́жки обувается,
Он садится на несёдлаго коня,
Он и гонит Никитской улицей
На Боло́тичко, на Житный двор:
— Вы раздайтесь, люди добрые:
За мной дело государево! —
Никто за топор не прима́ется,
У всех руки отымаются;
Уж как взя́лся-приня́лся Малютушка,
Что Малюта Разкурлатов сын.
Он ударил его по белу лицу:
— Ты, Малюта Разкурлатов сын!
Не за свой ты кус хватаешься.
Этим кусом ты подавишься!
Ино кто хочет за царя умереть?
Того господи избавит от грехов,
От грехов, от муки вечныя! —
Уж и выискался стреме́нный стрелец:
— Я хочу за царя умереть! —
Тут срубили ему голову
Да по самыя по плечики,
По его ли по могучия;
Положили на сере́бряно блюдо,
Понесли к государю во дворец.
Грозный царь Иван Васильевич,
Выходил он на Кра́сное крыльцо:
— Что собаке собачья смерть! —
Во светлое воскресеньице
Разослал указ по всеи Москве,
По всем городам, по всем деревням:
Что зау́тра, в светло воскресение,
Приходили б люди добрые,
Приходили бы ко за́втрене.
Они все бы в платьях чёрныих,
Они все бы во кручи́нныих,
А Никита Романович,
Уж он поцветнее всех надел.
Он стоит — богу молится.
Что выходят от зау́трени,
Поздравляет его с праздничком
И со младыим царевичем.
— Ох ты, кум, кум любезный мой!
Что ж ты мною насмехаешься,
Надо мною наругаешься?
У меня после обеденки
Всем боярам перебор будет,
Стану казнить, стану вешати:
А тебе, кум, пе́рва пе́телька! —
После завтрени разослал он указ
По всей Москве, по всем городам,
По всем городам, по всем деревням,
Приходили б люди добрые,
Приходили б в платье чёрныем,
Они все бы во кручиныем;
А Никита Романович
Еще поцветней того надел.
Он стоит — богу молится,
Мла́даго царевича под поло́й держит.
Как выходят от обеденки,
Поздравляет его с праздником
И со младыим царевичем.
— Ох, ты кум, кум любезный мой!
Уж и как же мне тебя назвать будет?
Али дядюшкой, али батюшкой?
Ино будь же ты мне бо́льший брат! —
