13 «Во саду, саду зеленыем…» Во саду, саду зеленыем, Во вишеньи сладкием Тут ходил, гулял молодец; Он чесал свои русы́ кудри, Он чесал, приговаривал: — Прилегайте вы, русы́ кудри, К моему ли лицу белому. Привыкай, душа девица, К моему ли уму-разуму И ко нраву молодецкому, — За досаду показалося, Привыкать не хотелося. Еще знать-то привыкать будет, Спеси-гордости убавити, Уму-разуму прибавити. 14 «Разнесло, разлелеяло…» Разнесло, разлелеяло По лугам водой вишенье, Водой ви́шенье, орешенье. Унесло, улелеяло Со двора три кораблика: Уж и первый корабль проплы́л Со атласным со бархатом. Уж другой-то корабль проплы́л Со зелёныим садиком, Уж и третий корабль проплы́л Со душёй красной девицей, С Аграфеной с Михайловной. Оставалася матушка На круты́м славном бе́режке; А сама стоя вспла́кнула. Во слезах слово молвила: — Воротись, мое дитятко, Воротись, мое милое! Позабыла трои́ ключи, Что трои́ ключи на зо́лоте, Со шелковыим поясом. — Не обманывай, матушка! Не трои́ ключи по́забыла, Не со шёлковым поясом; Всеё негу-та матушкину, И приветы-та братцовы, Добродетель сестрицыну. 15 «Ты река ль моя, реченька…» Поется сиротам Ты река ль моя, реченька, Река быстрая, волнистая! Что ты течешь, не колыхнешься, Жёлтым песком не возмутишься? Ты душа-ли красна девица, Ты Ульяна Акимовна! Что ты сидишь, не усмехнешься, Говоришь речь, не улы́бнешься? — Ой, вы люди мои добрые, Вы соседи приближённые! Уж чему ж мне смеятися? Мне чему радоватися? У нас полон двор карет стоит, Полна горница гостей сидит; Уж и все-то гости званые, Да что все-то поджида́нные. Уж одной-то гостьи нет как нет: Что родимой моей матушки! Государь уж ты мой, брат родной! Ты взойди, братец, на папертку, Ты ударь же трожды в колокол, Разбуди ты мою матушку! Снарядить-то меня есть кому, Бласловить-то меня не́кому! 16 «Летал голубь, ворковал…» Летал голубь, ворковал, По терему прилетал, Слушал голубь, что говорят; Степан сударь говорит: — Александра, жизнь моя, Николавна, лапушка! Роди сына сокола́, Белым личиком в себя, Умом-разумом в меня; За выслугу за твою Сошью пару парчеву́, Душегрейку золоту́; Носи пару, не жалей, Рости сына, да лелей; Твоя будет честота, А мне, молодцу, похвальба́, Уда́лому похвальба. 17
«На сговоре, на девичничке…» На сговоре, на девичничке, На девичьем было вечере, У Аграфены было в тереме У Ивановны в высокием. Ей в ночи младой мало́ спало́сь, Мало спалось, во сне виделось; Ей не ловок сон привиделся: Прилетал же к ней ясён соко́л, Он садился к ней на окошечко, На златую на причелинку. Что увидела ясно́ва сокола́ Аграфенина-та матушка: — Ох ты, дитятко, Аграфенушка, Ты приветь, приголубь ты яснова сокола́! — Ты родимая моя матушка! Я бы рада приветила ясно́ва сокола́, — Мое сердце не воротится, Живот кровью обливается, Лице сле́зьми омывается. 18 «Уж ты, мать моя, матушка…» Уж ты, мать моя, матушка, Ой ты, моя сударыня! Ты взойди, моя матушка. Ты во мой во высок терём, В мою новую горницу, Во столовую све́тлицу; Гей, ты сядь, моя матушка, На мое на большо́ место, Впереди под окошечком; Погляди, моя матушка, На мою на русу́ косу́, На деви́чую ко́сыньку! Уж не долго мне, матушка, Во косе красоватися, Во русо́й величатися! От субботы до субботы, До сговора-девичничка, До деви́чьего вечера. 19 «Соболями Федосьюшка все леса прошла…» Соболями Федосьюшка все леса прошла, Со́болями Петровна прошла леса тёмные; Она крыла леса алым бархатом, Она покатила золотым кольцём; Что пришло, прикатило к синю морю, Вскрикнула, взгаркнула громким голосом: — Есть-ли у синя́ моря перевощичек, Кто б перевез да меня молоду́, Да меня молоду́ на тоё сторону? А та сторона мне давно не мила́. — А те словеса не понравились; Где не́взялся вы́йскался Ларивон Фомич: — Душенька Федосьюшка, не плачь, не тужи, Не плачь, не тужи: я корабль пришлю, Я корабль пришлю со боярами. — Нейду, не хочу я на твой на корабль! Твой-то корабль качлив без ряду́, Кони твои самоду́рливы, Бояре твои напосмешливы. — Душенька Федосьюшка, будь сама добра! Буйну голову держи поклонную, Сердце рети́вое, покорное. Не плачь, не тужи, Федосьюшка! Соколо́м прилечу, под крылом унесу! |
