Жили-были два брата родные да два Лазаря:
Едный-то брат был Лазарь, богат человек,
А другой-то брат Лазарь был убог человек.
Приходит убогой к брату своему:
— А братия, братия, богат человек,
Создай ты мне, брат, три милостыньки,
Три милостыньки, три милостливы:
Первую ты мне милостыньку — попой, накорми,
Другую ты мне милостыньку — обуй и одень,
А третью ты мне милостыньку — с двора проводи.
Ох ты, нищий, убогий, какой ты мне брат!
У меня есть братия, такой-то, что я.
Еще лучше мене, богатый живет.
Богатый живет, в золотых петлях.
А вот твои братия — два лютые пса,
Два лютые пса, два гнездинника,
По подлавичьям лазиют, крошки собиривают,
Они тем твою душичку воспитывают,
Гнающие раночки зализывают!
Возьмите, телятники, гоните его с двора,
Гоните его с двора, гоните за ворота!
Пошел убогий брат с братняго двора,
Пошел убогий брат, слезно заплакал.
И узшел убогий на крутую гору,
И воскрикнул убогий громким голосом:
— О господи, господи, Спас милостивый!
Услышь ты, господи, молитву мою,
Молитву мою неправедную.
Сошли ты мне, господи, двух ангел с небес,
Нетихих, и немирных, и немилостивых.
Они бы вынули душу скрозь ребры мои,
Сквозь ребры мои железным жезлом.
Они б ударили душу мою об сыру землю,
Посадили б душу мою да на сковороду,
Понесли бы душу мою да на небесу,
Посадили б душу мою да в тьму крамёчную,
Во тьму крамёчную, в смолу кипучую,
Где смола кипит, аки гром гремит,
Где огни горят неугасимые.
Услыхал-то господи молитву яво,
Услыхал-то молитву всю праведную,
И пыслал ему господи тихих ангелей,
И тихих, и смирных, и милостивых по душу его.
И вынули б душу его честно, хорошо,
Честно, хорошо, и милостиво, и скрозь темя его.
Посадили ба душу его да на пелену,
Понесли ба душу его к Абрамию в рай.
Вот и скучилось богатому Лазарю во своем доме,
Выходил богатый Лазарь во зелены сады,
И сговорил богатый Лазарь такие словеса:
— Теперь я никово не боюсь: ни огня, ни пламя,
Ни огня, ни пламя, и ни лихова человека,
И ни лихого человека, и ни лютого зверя!
От огня, от пламя водой отольюсь,
От лихова человека казной отплачусь,
От лютова зверя мечью отобьюсь.
Приключилась к богатому лютая хвороба
И подымала богатого вельми высоко.
Вот ударила богатого об сыру землю —
То не успомнил богатый ни жены, ни детей,
Жены, ни детей, ни дому свово,
Ни дому свово, ни богачества.
И узшел богатый на круту гору,
И воскрикнул богатый громким голосом:
— О господи, господи, Спас Милосливый,
Услышь ты, господи, молитву мою,
Молитву мою, всю праведную.
Сошли ты мне господи, тихих ангелей,
Тихих ангелей — по душу мою.
И вынули б они мою душу честно, хорошо,
Честно, хорошо и милосливо.
Они вынули б душу скрозь теме мое,
Скрозь темя мое честно, хорошо.
Посадили б душу мою на пелену,
Понесли бы душу мою на небесу,
Посадили б душу к Абрамию в рай.
Выслышал господи молитву его,
Молитву его неправедную.
Ссылает господи грозных ангелей,
Не тихих, не мирных, не милосливых:
Они бы вынули душу скрозь ребра его,
Они вдарили б душу об сыру землю,
Посадили бы душу его на сковроду,
Понесли бы душу да на небесу,
Посадили б душу в тьму крамёчную,
Во тьму крамёчную, в смолу кипучую,
Где смола кипит, аки гром гремит,
Где огни горят неугасимые.
Увидал богатый брата своего.
— О братия, братия, убогий Лазарь,
Сходи-ка ты, братия, на сине море.
Обмочи-ка, братия, хоть единый пёрст,
Промочи-ка, братия, мои уста.
Мои уста запятналися,
Огнем они, пламенем загоралися!
— О братия, братия, богатый Лазарь,
Не умели мы с тобой, братия на белом свете жить.
А тут, братия, воля не наша с тобой,
Не моя, не твоя, а всё божецкая.
