234 ИЗБРАНИЕ МИХАИЛА РОМАНОВА Что же вы, ребя́тушки, призаду́малися, Призаду́малися, прикручи́нилися? Или вы, ребятушки, каку́ слышали печа́ль? Как и взго́ворит дети́на до́брый мо́лодец: — Иль не зна́ешь ты, дети́на, горя нашего? Переста́вился во полуночи Василий царь, И не зна́ем топе́рь и не ве́даем — кому́ царем у нас быть! — Как взго́ворит дети́на до́брый мо́лодец: — Позабу́дьте, бра́тцы, горе о́бщее! Не возврати́ть нам царя бе́лаго, Не оплакать его ду́шу до́брую! Но скажу́ вам, бра́тцы, весточку но́вую: Уж боя́ры воево́ды нам вы́брали царя Из сла́внаго, бога́таго роду Рома́нова — Михаила сына Фёдоровича. 235
«Ах ты, батюшка, светёл месяц!..» Ах ты, батюшка, светёл месяц! Что́ ты светишь не по старому, Не по старому и не по прежнему, Закрываешься тучей тёмною? Что у нас было на святой Руси, В Петербурге в славном городе, Во соборе Петропавловском, Что у правого у крылоса, У гробницы государевой, Молодой солдат на часах стоял. Стоючи он призадумался, Призадумавшись он плакать стал, И он плачет — что река льется, Возрыдает — что ручьи текут, Возрыдаючи, он вымолвил: — Ах ты, матушка, сыра земля, Расступись ты на все стороны, Ты раскройся, гробова доска, Развернися ты, золота парча, И ты встань-проснись, православный царь, Посмотри, сударь, на свою гвардию, Посмотри на всю армию: Что все полки во строю стоят, И все полковнички при своих полках, Подполковнички на своих местах, Все маиорушки на добрыих конях, Капитаны перед ротами, Офицеры перед взводами, А прапорщики под знаменами, — Дожидают они полковничка, Что полковничка преображенскаго, Капитана бомбардирскаго. 236 «Как куды же наш православный царь собирается?..» Как куды же наш православный царь собирается? Собирается православный царь во ины земли, Во ины земли, во Шведския, Из-за Шведских-то в Турецкия. Как меня, добраго молодца, за собой берет: Уж и мне-то, доброму молодцу, не хотелося, Уж хотелось мне, доброму молодцу, при Москвы пожить, В славной улице в Воскресенской. 237 «Как во славном-то во городе в Колывани…» Как во славном-то во городе в Колывани, Что по но́нешнему названьицу славный город Ревель, Тут стояли палатушки белы-ка́менныя, Что во тех-то ли во палатушках шведская королевна; Перед нею-то, нашей матушкой, стоят генералы, Позади-то генералушков да все офицеры. Что стоямши туто, все начальники сами слезно плачут: — Ох ты гой еси, наша матушка, шведская королевна! Но и что́ же ты своему братцу писем ты не пишешь? Что прислал бы, прислал вам братец-то войска сорок тысяч! — Не успела-то наша матушка словечка промолвить, Не ясён-то соко́л по подне́бесью, соколик, летает, Как российский-то царь по своей армеюшке вот он разъезжает, Своих-то солдатушков в наш город впущает, Наши строгие-то караульщики он все посменяет. 238 «Как во городе во Вереюшке…» Как во городе во Вереюшке, Во большом селе во Купелюшке, Порасписаны все квартерушки, Пораставлены все солдатушки, Все солдатушки полку Тульскаго, Гренадерскаго, мушкатерскаго. Вот охо́чи были солдатушки По ночам гулять с красными девушками, Со молодками с деревенскими. Как со вечера приказ о́тдан был, Ко полу́ночи ружья чистили, Ко белу свету во строю стоят, По ружью держа́т, ружью чистому. Капитаны стоят перед ротами, Офицерики перед взво́дами, Млад полковничек перед всем полком. Капитан скричал: «На плечо ружьё!» А майор скричал: «По ремням спущай!» Млад полковничек: «Во поход», — сказал. Все солдатушки ружья брякнули, Ружья брякнули, песни взга́ркнули, А верейския девушки запла́кали: — Хорошо нам было свыкатися, Теперь трудно нам расставатися! — Из-за гор-то было, гор высо́киих, Выходила тут сила-армия, Сила-армия царя Белаго, Царя Белаго, Петра Перваго: Наперёд идут барабаньщики, Позади идут — знамена несут. Под зна́мечком молодой солдат, Молодой солдат, полковой сержант. Он идёт-идёт, сам шатается, На все стороны поклоняется, С отцом с матерью он прощается, С молодой женой не прощается; От того он не прощается: Молода жена — змея лютая, От жены и пошол во солдатушки. Во солдатушки, в службу царскую, В службу царскую-королевскую [49]. 239 «Из-за гор-то, гор высокиих…» Из-за гор-то, гор высокиих, Ни красно́ солнце выкаталося: Наша армия поднималася. Как во городе во Вереюшке, Во село было во Купелюшке, Все квартирушки порасписаны. Все солдатушки расстановлены. Как охочи наши солдатушки Вечеру́ гулять с красными девками, С красными девками со вереевскими, А с молодками с деревенскими. Как и с ве́черу указ на́слан был. Со полу́ночи приказ о́тдан был, Ружьи чистили, Ко белу́ свету во строю стоять, Во строю стоять, по ружью держать. Воперед идет молодой сержант, Он несет-несет знамя царское. Он не пьян идет — сам шатается, На все стороны поклоняется, С отцом, с матерью он прощается: — Прости, батюшка, прости, матушка, Прощай, милые мои детушки! С молодой женой не прощается: Молода жена — моя пагуба, От неё пошел во солдатушки! вернуться Как «лучший подлинник» в Песнях, собранных П. В. Киреевским (часть 3, вып. 8, М., 1870, с. 220–221) приведен вариант этой песни с пометой: «Записано А. X. Востоковым, неизвестно где, доставлено нам кн. Н. А. Церетелевым». Во селе-селе Верейском, Тут росписанныя квартирушки, Разоставленные солдатушки, Что солдатушки полку Преображенскаго. Полку Преображенскаго, роты первыя. Что любили-то солдатушки Во селе гулять с красными девками, С красными девками с Верейскими, С молодками деревенскими. Им со вечера приказ отдан был. Со полу́ночи ружья чистили, Ко белу́ свету во строю стоять, Во строю стоять, во поход идти. Капитан стоит перед ротою, Майор стоит посреди полку, Млад полковничек на коне ездит, На коне ездит по всей армии. Капитан скричал: «На плечо ружья!» Маиор скричал: «На ремни ружья!» Млад полковничек: «Во поход пошли!» Во поход пошли, ружья сбрякали, Ружья сбрякали, девки сплакали: «Вы прощайте, наши любезные!» Из-за гор-то гор из-за высокиех, Из-за лесу-то лесу тёмнаго, Не бела заря знаменуется, Не красно́ солнце выкаталося, Выходила тут сила-армия, Сила-армия царя белаго, Царя белаго Петра Перваго. Наперед несут знамя царское, А под знамечком молодой сержант, Молодой сержант, генеральский сын. Он не пьян идет — шатается, На все стороны поклоняется, С отцом с матерью он прощается. С молодой женой не прощается, — От нее спознал чужу сто́рону: — На чужой-то мне сторонушке Положить будет головушку, Не видать-то мне отца и мать, Не видать-то весь и род-племя! |
