Япи Кампмюллер разговаривал с Диком Баркером, которого черный леопард задел своей когтистой лапой, и Тернер двинулся к ним сквозь толпу гостей: ему хотелось кое о чем расспросить Баркера, ведь теперь волей-неволей придется быть готовым к возможной встрече со зверем-людоедом. Кроме того, он желал лишний раз убедиться, что реакция Кампмюллера на последнее постановление об охране леопардов окажется именно такой, на какую он и рассчитывал. Несмотря на их вечные споры с Кампмюллером по большинству вопросов, Япи ему нравился; Клиф находил его остроумным и проницательным, и оба, не сговариваясь, старались поддерживать в отношении друг друга некий нейтралитет, когда все колкости смягчаются шуткой и основным оружием служит смех.

— Привет, Клиффи! — заорал Кампмюллер, обнимая Тернера за плечи своей массивной ручищей. — Ну что, видишь, что наделала твоя киска? — И он мотнул головой в сторону Баркера.

— Никудышная работа, — заявил Тернер, улыбаясь Баркеру и тоже обнимая Кампмюллера, так что теперь они стали похожи на двух борцов, готовых к схватке. — Придется снова тренировать этого черного: никак до яремной вены добраться не может!

Кампмюллер сперва затрясся и захрипел, а потом не выдержал: он так хохотал, что даже ослабил свои тяжелые объятья, а потом рука его и вовсе соскользнула с плеча Тернера, он согнулся пополам и закашлялся. Тернер искоса, с извиняющейся улыбкой быстро глянул на Дика Баркера и с облегчением заметил, что обескураженное выражение все же исчезло с его лица: он явно был слишком потрясен встречей с черным леопардом и еще не готов столь легкомысленно шутить на эту тему.

Кампмюллер наконец откашлялся и принялся вытирать глаза носовым платком цвета хаки. Потом сказал:

— Дик говорит, этот черный зверь сам напал на них. Опасная тварь! Тут, парень, и погибнуть недолго.

— Этот леопард серьезно ранен, ты же знаешь, — сказал Тернер. — И прекрасно знаешь, как опасны могут быть раненые леопарды. А Дику и его спутникам просто не повезло — они нечаянно ему дорогу перешли. Обычно леопард уходит первым.

— Да ведь ты и сам видел, как он на Джона Эвери бросился! — настаивал Кампмюллер.

— Знаешь, тогда мы шли по его кровавому следу, а это очень опасно, так что сами напросились.

— Почем тебе знать, а вдруг эта тварь вас поджидала? — поддел его Кампмюллер.

— Нет уж, Япи, — рассмеялся Тернер. — С какой стати ему было нас ждать? Ты еще скажи, что он нас съесть хотел!

— А что, вполне возможно, — с самым серьезным видом заявил Кампмюллер. — Очень даже возможно, что он людоед.

— Ну да! — Честно говоря, Тернер никогда серьезно не рассматривал даже возможности появления леопарда-людоеда здесь, на самом юге континента, однако вдруг поразился собственной горячности. Теперь предположение Кампмюллера уже не казалось ему абсолютно невероятным.

Баркер внимательно прислушивался к их разговору и с приоткрытым от ужаса ртом смотрел на Тернера, будто заново переживая собственное страшное приключение. От волнения он даже зашипел сквозь зубы.

— Знаешь, я когда-то работал в Северной Родезии, — начал было Кампмюллер.

— В Замбии, — с улыбкой поправил его Тернер.

— Ладно, пусть в Замбии, какая разница! Так вот, в долине реки Луангва — это левый приток Замбези, — где я жил, один леопард всего за год успел убить четырнадцать человек, а потом его застрелили.

— Послушай, — сказал Тернер, — я же не спорю: конечно, леопарды-людоеды встречались и, возможно, встречаются и теперь, но здесь-то с чего им вдруг появиться? По-моему, нет никаких оснований предполагать, что этот черный чем-то отличается от своих собратьев, а в этих местах людоедов никогда не бывало, насколько я знаю. Верно?

— А люди все равно исчезали в лесу бесследно, и не раз! — возразил Кампмюллер, многозначительно подмигнув. — Да и странно он ведет себя, этот черный. Ты же сам говорил, он огромный…

— Черт знает, какой здоровенный! — вдруг выпалил Баркер с удивительной горячностью. — Я вам вот что скажу: эта тварь точно нас убить хотела! По глазам было видно. Ох, не хотел бы я еще раз с ним встретиться!

Кампмюллер снова положил свою тяжелую ручищу Тернеру на плечо.

— Знаешь, Клиф, охраняют их или нет, — он медленно покачал головой, — но если он явится ко мне на ферму и у меня будет под рукой ружье…

Он не договорил: к ним подошел высокий худой человек и поздоровался с Тернером. На его костлявом носу сидели очки в стальной оправе; чуть тронутые сединой волосы торчали во все стороны, явно не желая поддаваться парикмахеру. Тернер представил его как доктора Уильямса из Кейптауна.

Обменявшись рукопожатием с Кампмюллером, доктор улыбнулся и сказал:

— Ваш черный леопард пользуется весьма скандальной известностью. По крайней мере, если верить прессе. — Он говорил нарочито медленно, четко выговаривая каждое слово. — Как-то непривычно: уж больно удачно он всем на глаза попадается. — Уильямс посмотрел на Баркера, снова погрузившегося в молчаливое самосозерцание. Поправив очки на носу, доктор поверх них уставился на раненую руку лесника. — Что у вас с рукой? А, значит, это на вас он напал? Значит, вы его видели достаточно близко?

Баркер так долго не отвечал, что Тернер решил ему помочь.

— Дик, — вмешался он, — доктор Уильямс — зоолог, а черные леопарды на юге Африки встречаются очень редко. — Он понимал, что Уильямс жаждет получить дополнительные подтверждения фактов со стороны очевидца — так сказать, научная перепроверка. Это вовсе не означало, что он не поверил самому Тернеру. К тому же тот наверняка уже поговорил со всеми спутниками Баркера.

Баркер застенчиво улыбнулся:

— Да, точно, я его совсем близко видел, доктор. Он мне чуть на плечи не прыгнул.

— Должно быть, вы очень испугались! — посочувствовал ему Уильямс. Снова повисло молчание. Потом ученый мягко спросил: — А что вас особенно поразило в этом леопарде?

— Знаете, сэр… глаза и зубы, наверное. Пасть-то у него была открыта, — неуклюже закончил Баркер.

Тернер вдруг развеселился, однако постарался подавить веселье, ибо тут же почувствовал и тонкий укол тревоги. Эвери тоже тогда был так потрясен, что, собственно, и внимания особого не обратил на окрас зверя, да и вообще все произошло слишком быстро. Цветные рабочие лесничества рассказывали странно разноречивые истории — они были уверены, что такого зверя в лесу быть не может, и боялись, что их сочтут обманщиками. Они тоже явно не поверили собственным глазам.

— И еще хвост, — сказал вдруг Баркер.

— Хвост? — Уильямс чуть наклонил голову набок.

— Да, доктор, хвост! Знаете, он был ужасно длинный и хлестнул меня прямо по щеке, когда эта тварь прыгнула, — может, это было даже хуже всего. А как он меня когтями задел, я и не почувствовал сразу. А хвост у него — как змея!

Здоровенная такая черная змея!

— Так вы говорите, хвост был черный? — переспросил Уильямс.

— Черный, доктор, черный! — горячо подтвердил Баркер, исступленно кивая — Он и весь был черный как смоль и блестящий.

Уильямс поскреб подбородок.

— Очень необычно, Клиф, — пробормотал он.

— Я знаю, сэр.

— Очень необычно для таких широт! В тропиках — да! В тропических лесах, в горах… Но здесь, в этой климатической зоне?.. Очень, очень необычно!

— Что ж, сэр, горы и леса ведь и здесь имеются. К тому же тут единственный действительно крупный лесной массив.

И горы недалеко.

Уильямс некоторое время молчал, глядя куда-то мимо Тернера в темноту аллеи.

— Господи, как бы мне хотелось его увидеть! Какое, должно быть, прекрасное животное! Вы, конечно, постараетесь сфотографировать его?

Тернер кивнул:

— Я уже переставил оборудование, но придется подождать.

— Я понимаю. Но все-таки… хотя бы намек на пятна должен был остаться! — никак не мог успокоиться Уильямс. — Я просто не могу принять тот факт, что у здешнего леопарда оказалась угольно-черная шкура.

— Мои наблюдения были весьма мимолетны, сэр, так что поклясться я тоже не могу, однако уверен: мы сумеем это выяснить.