Я активно продвигал идеи Partido revolucionario de los trabajadores (PRT; Революционная партия трудящихся), крупной политической и профсоюзной организации, объединявшей несколько движений. Я принадлежал к Frente anti-imperialista por el Socialismo (Антиимпериалистическому фронту за социализм). Хуан Перон очень ослаб физически, но он по-прежнему продолжал править. Своим возвращением из изгнания он был обязан соглашению с военным правительством Алехандро Агустина Лануссе, который позволил ему вернуться домой, чтобы блокировать рост популярности революционеров. Но дни Перона уже были сочтены. Ему было семьдесят девять лет, и он страдал от болезни сердца. Он умер 1 июля 1974 года, и его заменила на посту главы государства его третья жена Исабель[65], бывшая танцовщица из кабаре, которая училась в школе всего пять лет, но при этом до того занимала завидный пост вице-президента. Она была неспособна править в одиночку, и ей помогал или, точнее, над ней полностью доминировал некий злостный тип, полицейский высокого полета, погруженный в эзотерику. Это был Хосе Лопес Рега по прозвищу «el Brujo» (Колдун). Лопес Рега уже в течение многих лет плел интриги, чтобы приблизиться к Исабель. Он потратил немало энергии для укрепления их дружбы. И его усилия окупились: он был приглашен сопровождать пару Перонов в их испанском изгнании в качестве личного секретаря. После смерти генерала он, естественно, взял на себя роль консультанта Исабель. И с тех пор вдова не принимала никаких решений, не посоветовавшись с ним. Кроме того, влияние Лопеса Рега усилилось. Он воспользовался своей властью, чтобы основать эскадрон смерти «Антикоммунистического альянса Аргентины», более известного под названием «Тройное А» или «ААА» и имевшего цель «искоренить проникновение марксизма в перонизм». В альянс, помимо всего прочего, входили движение «Монтонерос», организации «Fuerzas armadas revolucionarias» (FAR; Революционные вооруженные силы) и «Ejercito revolucionario del pueblo» (ERP; Народная революционная армия). Моя страна вновь двинулась к очередной эпохе репрессий, известной сегодня под названиями «грязная война» и «свинцовые годы». Должно быть понятно, что политический контекст того времени был чрезвычайно сложным. И если бы я не попытался объяснить это, было бы невозможно понять причины двух моих задержаний и постепенного изгнания всех членов семьи Гевара на Кубу.

В целом перонизм представлял собой популярное профсоюзное движение. «Ни янки, ни марксисты. Перонисты!» – выкрикивали его сторонники. Он был больше, чем партия, он был движением, позволявшим каждому найти то, что он искал. Хуан Перон был кумиром масс, его разрывали на части сторонники всех мастей. Независимо от того, правыми они были или левыми, они изо всех сил боролись за существование и без его благословения, в том числе и особенно во время его изгнания. Перонизм также породил две противоположные тенденции: левое движение, представленное юными «монтонерос», «Juventud Peronista» (JP; «Перонистская молодежь») и «ВКТ аргентинцев»[66] под руководством Агустина Тоско, и правое «ортодоксальное» движение, представленное могущественным профсоюзом «CGT»[67]. Обе тенденции были призваны воплощать подлинный перонизм, и они боролись за любовь своего лидера. Но всякий раз, когда перонизм получал возможность повернуть влево, Перон на корню убивал подобную инициативу. Когда Эктор Хосе Кампора по прозвищу «el Tío» («Дядя») был избран президентом в марте 1973 года, Перон вынудил его уйти в отставку через два месяца после инаугурации, хотя он сам и назвал его кандидатом-перонистом[68]. «Дядя» совершил три непростительные ошибки: провел амнистию для членов революционных организаций, восстановил дипломатические отношения с Кубой и назначил молодых социалистов на важные правительственные посты. Другими словами, он поддержал левацкие элементы.

Перонисты стали скандировать: «Кампору – в правительство, Перона – к власти!» Отставка Кампоры 13 июля (он послушался, не моргнув глазом) позволила генералу организовать новые выборы и победить на них. Он пришел к власти 12 октября и назначил вице-президентом Исабель. Процесс «ухода вправо» получил надежную базу.

Некоторые перонисты пытались дистанцироваться от трагических событий, потрясших нашу страну, будь то военные перевороты 1955 года или 1976 года, решив переложить вину на других. Тем не менее часть ответственности за эти трагедии принадлежит именно им. Когда Перон отправился в изгнание через три месяца после бомбардировки на Пласа-де-Майо 16 июня 1955 года, он нашел тысячу оправданий, почему он покидает корабль. Он был принципиально против подлинного процесса социальных изменений. В частности, он не доверял молодежи, входившей в движение «Монтонерос». В результате, заигрывая с обеими тенденциями и культивируя двусмысленность, он кончил тем, что выложил все свои карты по возвращении из изгнания: да, он презирал левое крыло движения.

Окончательный разрыв с «Монтонерос» был потоплен в крови 20 июня 1973 года, в день возвращения из Испании. Для помпезной встречи Перона его верные сторонники с обеих сторон планировали собраться на перекрестке дороги, ведущей из Буэнос-Айреса до международного аэропорта Эсейса (позднее их число оценивали в три с половиной миллиона человек). Некоторые сторонники пришли вооруженными, настолько была сильна взаимная неприязнь представителей двух лагерей. Они не смогли договориться о своих местах на дороге, по которой генерал должен был ехать до Буэнос-Айреса после восемнадцати лет изгнания. Не посоветовавшись с «монтонерос», «ортодоксы» в спешке установили сцену. Они заняли высоту. Когда леворадикальные «монтонерос» приблизились к ней, снайперы открыли по ним огонь, тринадцать человек были убиты и триста шестьдесят пять человек получили ранения. Далекий от осуждения убийц, Перон сказал: «Родину создают не криком. Мы, перонисты, должны снова взять на себя руководство нашим движением, нейтрализовать вредителей, желающих развалить его снизу и сверху». Избиение положило начало реальным боевым действиям. «Монтонерос» были преданы их кумиром, и вся аргентинская молодежь вместе с ними.

Таким образом, Исабель унаследовала режим, благоприятный для революционных действий. Некоторые предположили, что Перон был околдован Лопесом Рега[69]. Нет ничего более ложного. Это выдумка, имеющая целью скрыть тот факт, что Перон был глубоко реакционным человеком, продавшимся империалистам. Он был националистом-капиталистом правого толка плюс популистом, который ни в коем случае не был сторонником марксизма, коммунизма, социализма или революции. Ближе к концу жизни именно эта тенденция диктовала его действия. Он сблизился с военными и срежиссировал временную власть своей жены, дав военным время, чтобы подготовиться к перевороту 24 марта 1976 года.

Под влиянием Лопеса Рега Исабель усилила репрессии. В дополнение к своим эзотерическим практикам и антикоммунизму, «Колдун» выполнял приказы, направленные на то, чтобы избавить перонизм от левых и уничтожить саму возможность народного и революционного движения. Преследуемые «Тройным А», безнаказанно убивавшим его членов, «монтонерос» постепенно превратились в вооруженную группу. Восстание загрохотало. Были сформированы и другие фракции. Атаки умножались. Одной из целей «Тройного А» была партия PRT. Перед лицом такого поворота событий наши собрания вращались вокруг главного вопроса: должны ли мы взяться за оружие, и если да, то какое для этого самое подходящее время? Мы разделились. А на всем континенте шло вооруженное противостояние с революционными движениями – в Уругвае, Боливии, Чили, Венесуэле, Колумбии и Бразилии. Их идеалом была Куба, колыбель победоносной борьбы, флагман всей Америки. Остров представлял собой надежду на реальное изменение общества.