Тоуми сглотнула. Даже она это понимала.

- И Матсудаира-сама хочет, чтобы Такеда – мы – помогли ему… напасть на лорда Оду?

Лорд Ода. Он обесчестил наших отцов. Я чуть не рассказала им. Чуть не спросила, знали ли они…

- Но я думала, что Матсудаира и Ода на одной стороне, - Эми уткнулась подбородком в мое плечо, заглядывая в карту. Бой белого с алым…

- Как и Такеда, - отметил Аимару.

Мы снова посмотрели на карту.

- Если… Матсудаира-сама пытается заставить Такеда-саму напасть на Ода-саму… Может, Такеда-сама поступит благородно и предупредит Ода-саму?

- Может, – фыркнула Тоуми.

Эми издала разочарованное хмыканье, бумага дрогнула в моих пальцах.

- Тогда зачем Масугу-сан остался тут на всю зиму, а не спешит в столицу?

- Не знаю, - сказала я. Это было странно.

Тоуми сморщила острый нос.

- Может, нам лучше не знать. Лорды. Знать их дела плохо.

Аимару пробормотал:

- Монахи всегда говорят: «Знание без понимания – как суп без приправы».

- Хотя я обошлась бы без приправы в супе этим вечером, - ответила Эми.

Мы согласились с ней.

- Отнесем это Масугу, - сказала Эми. Я свернула карту, и мы пошли на улицу, включая, к моему удивлению, Тоуми, которая была серьезна.

- Не хочу, чтобы вам досталась вся слава, - сказала она.

* * *

Представьте нацию, что воюет с собой.

Это не сложно во времена, когда амбиции, жадность и страх галопом бегают от сердца к сердцу, от дома к дому, от города к городу. Великие лорды играют в свои игры, словно они двигают камни в большой игре го, но вместо разлинованной доски они играют на самой земле, а вместо камешков они ставят, захватывают и жертвуют живыми людьми.

И женщинами. И детьми.

Мы безмолвно отдали карту Миэко, что приглядывала за спящим Масугу. Змейка. Она обещала, что сохранит карту и вернет ему.

Мы не говорили, пока шли в общежитие. Нечего было говорить.

Маи и Шино спали в комнате главной посвященной. Никто не собирался позволять кому-то спать там одной.

Тоуми и Эми рухнули на матрасы и почти сразу уснули. Я вскоре последовала их примеру, слишком уставшая, чтобы думать и тревожиться.

Мне ничего не снилось этой ночью. Совсем ничего.

終

Ждите продолжения - «Яркоглазая»!

Отрывок из второй книги «Яркоглазая»:

 Я должна была взять нож, что Миэко протягивала рукоятью ко мне.

Должна была. Но не могла.

- Рисуко, - прошептала Миэко, глядя мне в глаза. Остальные в Полной Луне тоже смотрели на меня.

Я посмотрела на свинью, что боролась в путах и визжала.

Мы были возле кухни и колодца. Свинья была растянута, ее ноги – привязаны к четырем тяжелым кольям, что мы с Эми и Тоуми вбили в мерзлую землю.

Мне мешала забрать длинный тонкий нож из руки Миэко-сан не истерика свиньи. Хотя от ее воплей сжимался мой желудок, я уже разделывала свиней на кухне – куриц, зайцев, даже козла.

Но это животное было в битой броне самурая и со шлемом на голове. И я могла думать лишь…

Долгой снежной зимой Миэко и остальные куноичи использовали броню, чтобы показать нам ее слабые места, показать, что даже защищенный воин был уязвим. Мы ударяли в подмышки, между пластин кинжалами, и это не казалось реальным, ведь броня была на соломенной кукле, похожей на тех, что мы ставили в рисовых полях отгонять птиц.

Но кричащая свинья не была куклой. Она напоминала человека. Самурая. И…

Я опустила голову и покачала головой.

- Не могу, - выдохнула я.

Миэко начала что-то говорить, но покачала головой и протянула нож Эми. Та хмурилась, но взяла его.

Я побежала.

* * *

Я все бежала: мимо общежития, мимо белой внешней стены, пока не врезалась в лейтенанта Масугу. Точнее, в его коня, Иназуму.

- Идешь лазать, Мурасаки? – лейтенант вел Иназуму за поводья.

Я взглянула на него и покачала головой.

- Я не видел тебя лазающей с… Давно, - его глаза были прищурены под шлемом.

Я моргнула.

- Вы уходите, Масугу-сан? – на Иназуме были мешки припасов, и Масугу был одет во всю броню, но не в обычную, сияющую и черную с четырьмя бриллиантами Такеды на груди, а в битой и коричневой с белым кругом Мочизуки – Полной Луны.

Он был одет как та свинья.

Я уже не слышала ее визг.

Лейтенант кивнул.

- Пора.

- Вы не дождетесь возвращения леди Чийомэ?

Он покачал головой.

- Она знала, что мне нужно уйти, как только путь на востоке станет чистым. Она не удивится.

Я обхватила себя руками.

- Я… Мы будем скучать, - Миэко-сан будет скучать сильнее всех, но я не решилась сказать это.

- До столицы я доберусь за месяц, доставлю… карту, что вы вернули мне, и вернусь. Это быстро, - он улыбнулся и похлопал меня по руке. Его конь нетерпеливо ржал. – И Иназума хочет побегать.

Я кивнула.

- А разве у тебя не урок? Ты не должна быть с остальными?

Мне стало не по себе, но я смотрела на него.

- Вы знали, что если вонзить острый меч под ваш шлем сзади, то кончик окажется под вашим черепом и разрежет спинной мозг?

Масугу застыл.

- Миэко-сенсей учит нас делать это. На свинье, одетой в броню.

- Это… эффективно.

- Я не могу.

- Нет, - вздохнул он. – Затем ты здесь, Мурасаки-сан. Не знаю всех причин, по которым Чийомэ-сама привела тебя в Полную Луну. Не знаю, почему здесь вы с Эми и Тоуми, но есть одно… - он сжал мое плечо. – Нужно выучить то, что вам дают Миэко и остальные.

Я взмолилась:

- Я не хочу быть убийцей.

- Нет, - он снова вздохнул. – Как и я. Но я воин Такеды. Это мой долг. Мы живем в опасное время. Если бы я не боролся, защищая провинции и наш народ, сколько людей погибло бы? – его печальная улыбка напомнила мне Миэко. – Ты – дева-самурай, Кано Мурасаки. Дочь воина. У тебя тоже есть долг.

Теперь я плакала.

- Я не с-самурай. Моя с-семья лишена чести, - Ото-сан ушел в замок Имагавы. Ушел к смерти. – Нельзя вредить.

- Но долг остался. Если я знаю хоть что-то о твоем отце – и его дочери – то не поверю, что долг заберет хоть одна сила на земле, - он снова сжал мое плечо и вытер слезы с моих щек пальцев в перчатке. – А пока что, Мурасаки, почему бы не оставить долг, ножи и самураев ненадолго? Лазай.

Я кивнула и улыбнулась ему, хотя не хотела этого.

- Спасибо, Масугу-сан. Возвращайтесь скорее.

- Как только смогу, Мурасаки-сан. Береги себя.

Лейтенант повел Иназуму к вратам, а я залезла на нижние ветки большой тсуги, что росла с восточной стороны от большого зала.

Я села на большой ветке и махала Масугу, когда он забрался на коня и поехал по дороге. И тут пришел призрак Фуюдори.

Не сам призрак. Хоть дух беловолосой девушки был в ярости, мы провели нужные ритуалы для нее. Ее тело сожгли, пепел закопали в ледяной земле за обителью. Мы оставляли в столовой миску риса и чашку сакэ. (Они были маленькими, но она и этого не заслужила.) Никто не произносил ее имени. И сорок девять дней прошло, ее дух уже ушел в другой мир.

Но, сидя на ветке и чувствуя, как ветер треплет мои волосы, я не могла не вспомнить, как сидела тут и смотрела, как она лезет ко мне. Желая убить.

Я глубоко вдохнула и постаралась не думать о ней.

Масугу-сана уже почти не было видно, он уходил за утес по дороге, что вела на запад к императорскому городу.

Я помахала снова, хотя он точно этого не видел.

На дереве было приятно. Ветер был приятным. Гора за долиной была все еще в снегу, но ниже была зеленой, живая зелень перемежалась вспышками серебра, где ручьи несли талый снег в долину.

Вершина утеса тоже была зеленой. Свежие побеги заменили мертвую траву. Белые полевые цветы усеивали долину.

Я осталась там до конца урока. Немного спокойствия.

- Ты будешь сидеть там весь день, Мышка-чан, или твой хвостик пойдет за нами на кухню делать ужин? – Тоуми выглянула из-за угла большого зала.