- Куноичи – особые женщины, - прорычал отец, и голос принадлежал леди Чийомэ.

Я плакала во сне, точно плакала и в кровати, но отец танцевал, и запах крови заполнял мои ноздри, острый и металлический, как запах падающего снега.

Битая посуда

Утром я проснулась с запахом крови в носу. Меня тошнило.

Я села, стараясь успокоить желудок, и заметила, что Эми и ее матраса нет. Я подползла к Тоуми, что еще спала, сунув большой палец в рот.

- Где Эми? – прорычала я. – Что ты с ней сделала?

Эми закашлялась и отпрянула от меня, но я не отпустила.

- Что?

- Где Эми? – мои пальцы сами впились в ее воротник.

Она моргала.

- Эми. Что ты с ней сделала?

- Сделала? – она толкалась, но я держала крепко. – Убежище. Ушла в Убежище.

Я опустилась.

- У… бежище?

Тоуми провела рукой по лицу.

- Месячные. У нее и Маи. Начались посреди ночи. Убрали постель и увели в Убежище.

- Убежище? – я села на пятки.

Она толкнула сильнее, и в этот раз я ее отпустила.

- Да! Убежище. Отстань уже.

* * *

Я побаивалась, что Тоуми в отсутствие Эми будет пытать меня сильнее обычного. Но зря я тревожилась. Она была такой же мрачной, как всегда, если не сильнее, но нас было двое, и работа приходилось делать больше, так что она спешила справиться с купальнями, чтобы уйти на кухню.

Мы начали бросать снег, выпавший прошлой ночью, в ведра. Снег пах металлом, совсем как кровь.

Мы работали – заполнял водой купальни, разжигали огни – и я слышала, как Тоуми ворчит из-за бобового пюре, но она в спешке съедала остатки вчерашнего риса и, если не видел Ки сан, она успевала съесть курицу, которую он не разрешал ей.

Я не могла представить, что буду есть мясо.

Конечно, Ки Сан следил. Всегда.

- Убери клювик! – рявкнул он, когда Тоуми попыталась стащить кусочек мяса, что он подогревал на огне. Он шлепнул ее пальцами по затылку, и она удивленно раскрыла рот, украденная курица упала в огонь. – Тебе нужно бобовое пюре, ты это знаешь. Курица для тебя слишком горячая. Это для Яркоглазой.

Тоуми пронзила меня взглядом. Это впечатлило бы меня сильнее, если бы я выспалась и не знала, что она уже меня ненавидит.

Мы готовили завтрак, и Ки Сан смотрел на меня, а не на Тоуми. Мы ждали, пока доварится рис, и он сказал:

- Без Улыбчивой вы слишком тихие. Что ты съела, Яркоглазая, что проглотила язык?

- Ничего, Ки Сан-сан, - ответила я. – Просто… плохой сон.

- О? – он вглядывался в меня темными глазами.

Я бы хотела поговорить с ним – с кем-то – о кошмаре, что тревожил меня, но не была готова. Я просто кивнула.

- Хмм. А ты, Соколик? Воровала кимчи?

- Будто я это ем, - скривилась Тоуми. Она отвернулась и пробормотала. – Будто удалось бы.

- О, ты смогла бы, Соколик. Потому я за тобой и слежу, ясно? – посмеялся Ки Сан, хотя я не видела шутки. – Тоже плохо спала?

- Нет, - процедила Тоуми. – Болит живот.

- Ах! – простонал Ки Сан и шлепнул ладонью по лбу. – Окажи нам с Яркоглазой услугу и подожди хоть до ужина!

- Подождать? – спросила Тоуми. – Чего?

Но Ки Сан отмахнулся и постучал в гонг, сообщая обитателям Полной Луны, что пора завтракать.

* * *

Все пришли в зал, но многие отсутствовали. Они присоединились к Маи и Эми в Убежище.

Я чувствовала любопытство и тревогу за подругу, пока мы с Тоуми разносили еду.

Фуюдори молчала, и это радовала, ведь ее флирт с лейтенантом раздражал почти всех. К счастью, Масугу не было. Может, он уехал утром, как и обещал. Братишки и Аимару отсутствовали, и оставшиеся женщины были мрачными и тихими.

Миэко-сан казалась радостной, улыбалась, и я не видела ее такой с прибытия в Полную Луну. Было ли дело в молчании Фуюдори или отсутствии Масугу, я не знала, но леди Чийомэ тоже это заметила.

- Хватит улыбаться, Миэко, - заявила старушка. – Ты портишь мне аппетит.

- Приношу извинения, госпожа, - склонила голову Миэко. Улыбка исчезла с ее лица, но от этого она казалась только радостнее.

Я понесла пустые тарелки на кухню, а Тоуми вскрикнула, поднос выпал из ее рук на пол. Он стояла, сомкнув колени, выглядя так, что старается не опозориться.

Ближайший к ней стол расхохотался, и я впервые слышала смех в зале за последние дни.

- Идем, - сказала Сачи, вернувшаяся, как она сказала, с охоты прошлым вечером. – Отведем тебя в Убежище.

- Убежище? – Тоуми произнесла слово таким же потрясенным тоном, как и я утром. Все еще корчась, обхватив руками живот, она не двигалась. Глаза ее стали идеально круглыми, а уши покраснели.

- Да, Убежище. Похоже, бобовое пюре Ки Сан давал тебе не зря. Идем, мне тоже туда надо. Там уже тесно. Нет. Не через кухню. Ки Сан не захочет ее потом отмывать, - хихикала Сачи, схватив Тоуми за локоть и ведя через главные двери.

Месячные. Тоуми тоже их получила. Я осталась одна.

- Поднимите ее поднос, - приказала леди Чийомэ девушкам, что были неподалеку. – Помогите белочке отнести еду, пока вы тоже не ушли.

Все побаивались Чийомэ-сама, потому не мешкали и бросились исполнять приказ.

Я пошла на кухню, чтобы наполнить тарелки, а дверь зала снова открылась. Заснеженная голова Аимару заглянула внутрь.

Он начал уходить, но леди Чийомэ рявкнула:

- Мальчик? Что такое? Зачем ты охлаждаешь нам чай?

- Простите, госпожа, - сказал Аимару, опустив голову. – Я искал лейтенанта. Я закончил готовить его коня, как он и просил, и обычно он приходил к этому времени. Я подумал, что он здесь.

- Спит, наверное, - проворчала леди, недовольно посмотрев почему-то на Миэко, которая пила чай, изображая невинность. – Буди его!

- Да, госпожа, - сказал Аимару и поклонился в едва открытой двери.

- И закрой дверь! – завопила Чийомэ-сама. – Холодно!

Аимару закрыл дверь быстрее, чем ответил.

Ки Сан, которого я почти никогда не видела вне кухни, встретил меня в дверях и обменял пустые тарелки на металлический чайник с горячим чаем.

- Для госпожи, - прошептал он и исчез на кухне.

Я поспешила к главному столу и налила чаю Чийомэ-сама. Та обхватила чашку руками и сказала:

- Оставь чайник, - на лучший ответ я и не надеялась.

Я повернулась к Миэко-сан, что закончила добавочную порцию, и дверь снова открылась.

Леди Чийомэ вдохнула, собираясь кричать из-за холода, но спешно вошли Братишки и закрыли за собой дверь. Их мечи были вытащены из ножен.

Даже леди Чийомэ было нечего сказать.

К ней подошел Братишка поменьше, нависнув над нами с мечом. Я отпрянула, освобождая место, чтобы он мог опуститься перед ней на колени.

- Лейтенанта Масугу отравили, - сказал он.

Его тихий голос накатил на зал, как волна из океана. Все вскочили на ноги.

- Масугу! – закричала Фуюдори и бросилась к двери.

- СТОЯТЬ! – прокричала леди Чийомэ. Приказ мог относиться и к бросившейся к двери Фуюдори, и к одному из Братишек, что направился с мечом останавливать ее. Все замерли.

Чийомэ-сама встала, раскинула руки, а лицо отражало то же потрясение, что я чувствовала. Миэко застыла, как змея перед атакой. Ее лицо было привычной милой маской, но в глазах была яростная решительность, которую я видела раньше у нее в гостинице горы Фудзи.

Госпожа Чийомэ опустила руки, которые дрожали.

- Как его отравили?

Братишка перед ней развернулся и опустился на колени, другой встал в дверях.

- Он без сознания. Пульс очень слабый. А у кровати кувшин сакэ, пахнет соком маков.

- Маков? – рявкнула Миэко-сан, и леди Чийомэ повернулась к ней, лицо искажали потрясение и раздражение, ведь ее безмолвная горничная оказалась разговорчивой. – Он ненавидит этот сок. И не дает использовать солдатам даже при боли. Он бы его не тронул сам.

Леди Чийомэ вскинула дрожащую руку, чтобы все замерли снова.

- Это так?