Эми кивнула, передавая миску еще одной женщине.

- Это логично, - тихо прошептала она. – Потому нам и говорили разделывать животных.

Я не подумала об этом. Учителя сказали, что Ки Сан научит нас тому, что поможет быть куноичи. Желудок сжался.

Эми хмыкнула.

- А как же танцы, пение, письмо и остальное?

Смех зазвучал в дверях. Сестры-редиски дразнили Тоуми.

- Думаю, - прошептала я, - что нам можно быть и шпионами. Собирать информацию.

- О! – кивнула Эми. – Потому мы одеты как мико! Чтобы везде заходить, и никто не заметит.

Это тоже было логично. Шино встала перед Фуюдори, требуя добавки. Я хотела отказаться, но Эми покачала головой.

- Мне с ней еще несколько дней тут сидеть. Не нужно ее злить.

Потом подошла Фуюдори.

- Добрый вечер, Рисуко-чан, - она сладко улыбнулась. – Не жалей нас. Ты скоро к нам присоединишься.

Я налила главной посвященной суп в миску, что держала Эми.

- Да, Фуюдори-семпай, - смогла выдавить я.

- Мило, - сказала Фуюдори, забрав миску. Она заглянула в нее. – Картошка?

- Редиски, - виновато ответила я.

- О, - ее плечи опустились, она пошла, вдыхая аромат супа.

Я ткнула Эми поварешкой, ведь она улыбалась.

- Держи, - шепнула я, наливая ей суп.

- Она невыносима, заламывала весь день руки и рыдала о лейтенанте. Я думала, Миэко ее придушит, - Эми нахмурилась. – И, судя по твоим словам, это должно быть уроком полезнее, чем плохая игра на инструменте.

Я задумалась об этом. Эми могла пошутить, но это не казалось смешным.

- Ки Сан сказал, что ему пришлось отослать Фуюдори от комнат лейтенанта.

- О! – сказала восхищенно Эми, хотя лицо оставалось мрачным. – Она так тревожилась о лейтенанте Масугу, что выбежала отсюда после того, как ты днем принесла рис. Сачи пришлось сдерживать Миэко, чтобы та не зарезала ее.

- Ах, - я накрыла супницу крышкой. - Погоди, - Эми подняла миску к губам. – Можешь остаться и поужинать со мной.

- Все в порядке, - она встала и пошла к двери. Я знала ее достаточно, чтобы понять, что печаль на ее лице не была показной. – Без тебя скучно. Они только жалуются, едят или спят, - она начала закрывать дверь, но обернулась. – Передай привет лейтенанту. И, эм, Аимару, - ее нос и щеки покраснели от мороза, а теперь розовой была и шея.

- Передам, - ответила я, но она уже закрыла дверь, потягивая суп.

* * *

Когда я пришла в гостевой домик, Аимару радовался супу сильнее, чем мне, но он улыбнулся, когда я передала ему приветствие Эми.

- Голова в порядке? – спросила я. Шишка на лбу была лиловой.

Он улыбнулся и коснулся ее.

- О, да. Не болит, - он скривился. – Почти.

Желудок сжался. Я передала ему миску.

- Мне так жаль, Аимару!

Он рассмеялся.

- Не надо. Это было круто. Где ты научилась?

- Я... – я хотела отрицать, что чему-то училась, но поняла, что это бессмысленно. – Когда я была маленькой, я смотрела, как отец тренируется с катаной. И порой я подражала ему с палкой вместо меча. Думаю, чему-то я научилась.

- Есть такое! – он потер шею, смеясь. Он сел и принялся за суп, но посмотрел на меня. – Если увидишь Эми…

- Передам от тебя привет, - сказала я и заметила, что его шея порозовела, как у Эми.

Я повернулась к двери в спальню и замешкалась. Комната, где я спорила с Миэко и леди Чийомэ, где смотрела, как Масугу чуть не умер, была передо мной, войти было страшно.

Беспорядок, который леди Чийомэ списала на кицунэ, духа-лиса, был таким, что я поежилась, думая, что демон может быть среди нас. Бред. Я отодвинула дверь левой рукой, помогал правой, так нас учила делать мама. Я вошла и села на колени с супницей в руках.

Масугу-сан лежал на кровати, глаза были приоткрыты. Одеяние для сна промокло т пота, которым и пахло в комнате, к этому примешивались запахи рвоты, жженой полыни и маринованного имбиря, что я пролила, когда падала на колени.

- Му-саки, - прохрипел он. В этот раз он хоть не спутал меня с Миэко. Его рука поверх одеяла слабо махнула мне подойти.

Я придвинулась на коленях. Его лицо было бледным, но не серым, как это было вчера.

- Хотите суп?

Он скривился, совсем как Усако, когда Ока-сан пыталась накормить ее окайю. Она была единственным ребенком, который не любил рисовую кашу.

- Это полезно, - сказала я, придвигая миску. Мама так говорила сестре.

- Имбирь, - сказал он, морщась, и я не могла его винить. В тот день в него запихали больше имбиря, чем он бы съел за год.

Я прижала миску к его губам.

- Ки Сан говорил, что суп обострит ощущения и будет бороться с эффектом мака. Один глоточек.

Он сделал глоток, но все равно скривился, и я не сдержала смех.

- Не вредничайте! Вы самурай или нет?

Он вяло посмотрел на меня с отвращением, но сделал еще один глоток из миски, что я держала перед ним. Он сглотнул, фыркнул и лег на спину.

- Горький.

Я понюхала суп. За вкусными ароматами имбиря и чеснока остался горький запах, что я заметила раньше.

- Я тоже так подумала. Но Ки Сан решил, что он просто передержал бульон.

Он фыркнул снова. Глубоко и судорожно вдохнув, он поднял взгляд.

- Му-саки.

- Да, Масугу-сан?

- Дымоход.

- Дымоход? – я вспомнила, как сидела у трубы Убежища ночью и слушала… - О, о, Масугу-сан, мне очень-очень жаль. Я не хотела подслушать…

- Нет, - он с усилием покачал головой. – Нет, - он поднял палец и указал на меня. – Дымоход.

Я вздохнула.

- Да. Я… забралась по стене. Услышала шум и подумала, что кто-то хочет пролезть в Полную Луну, потому полезла по стене, но услышала вашу с Миэко-сан ссору.

Он смог сверкнуть улыбкой.

- Не ссора… - посмеялся он сухо и указал на меня. – Белка.

Он дразни меня, потому что я снова лазала, но я была в ужасе.

- Му-саки…

- Да, Масугу-сан?

- Иди… дымоход, - его силы угасали. Он расслабился на матрасе, глаза закрывались.

- Да. Я была у дымохода, - я хотела бы, чтобы он не говорил об этом.

- Нет. Дымоход. Иди.

- Вы…? – я смотрела на него. Он пытался не спать, и я не знала, страдает ли он снова от действия мака. – Вы хотите, чтобы я залезла еще раз к трубе Убежища? – может, просил подслушать женщин? Если Эми была права, то они не говорили ни о чем интересном. Тем более, для мужчины.

Но он слабо улыбнулся и кивнул.

- Иди. Дымоход… Крыша, - его грудь и лицо расслабились, словно он таял на матрасе. – Снежная птица… Лиса.

Кицунэ. Я задрожала. Может, лейтенант был одержим?

- Свиток, - сказал он, прозвучало похоже. – Иди…

И тут из соседней комнаты раздался треск. Я потрясенно увидела, что Аимару съехал по стене, его миска была разбита, ведь рука ослабела. Кусочки грибов, тофу и фарфоре валялись на татами.

Я вскрикнула, как и лейтенант.

- Яд! – прошипел он.

Я повернулась. Теперь его глаза были огромными. Масугу схватил меня за руку.

- Суп… яд…

Мои глаза стали огромными.

- О! О, нет! Масугу-сан, я бы никогда…!

- Нет, - простонал он. – Нет. Кицунэ. Кицунэ.

Я кивнула. Я поняла его, даже если он говорил бред.

- Дух-лис отравил суп?

Он кивнул.

Мое сердце колотилось. Я посмотрела на Аимару, он не шевелился, словно умер. Масугу был слабым. Могли ли два глотка отравленного супа добить его?

- Я позову Ки Сана, - крикнула я. – Он поможет! – я отчаянно надеялась, что повар ждет меня, как и обещал. Он мог спасти Аимару и лейтенанта…

Я замерла. Миска, которую я держала, опрокинулась, но я не обратила внимания. Я думала, что все в Убежище получили суп из одной супницы. Я помнила, как Эми закрывала дверь, начиная отхлебывать суп… Я поспешила прочь.

- Му-саки! – меня остановил стон Масугу. Я обернулась. Он сжимал ладони, словно так пытался остаться в сознании. – Дымоход. Крыша. Иди!

- Идти… к дымоходу? – ответила удивленно я.

- Да-а-а, - прохрипел он и провалился в глубокий обморок.