- Улыбчивая, тебя словно демоны преследовали.

Эми нахмурилась еще сильнее, ее шея порозовела.

- Я… не могла уснуть.

- А ты чего, Соколик? – спросил повар у Тоуми, прислонившейся к столу.

- Живот болит, - пробормотала Тоуми, хотя я не знала, как работа прошлого дня могла к такому привести: там были только курицы, а не свиньи или корова.

Ки Сан хмыкнул и указал тесаком на меня.

- Хоть Яркоглазая выспалась. Но я не хочу, чтобы вы порезали себе пальцы из-за самочувствия, так что начнем с того, чему я хотел научить вас позже.

Он ловко закончил с карпом, вытер тонкий нож и осторожно положил на стол, а потом прошел к балке, где висели травы, сухие и высыхающие. Он провел пальцами по ним, а потом посмотрел на нас и скрестил руки.

- В Корее мы называем это ханьяк. Лекарства. Растения, как вы знаете, делают нашу еду вкуснее – базилик, имбирь, чеснок и перец. Но они способны на большее.

Он указал наверх.

- Женьшень, полынь, хохлатки, - он показывал на другие растения. Листья. Ягоды. Корешки. Сушеные грибы. – Травы. Знаете о пяти элементах? Двух силах?

Мы кивнули, но я не знала, уверены ли остальные в этом так сильно, как я.

- Да. Вы знаете, что мы осторожно сочетаем вкусы и цвета в блюдах? Горький, кислый, сладкий, острый, соленый? Зеленый, красный, желтый, белый, коричневый?

Мы кивнули увереннее, он неделями нам это рассказывал. И на ужин вчера был зеленый лук, красная форель, желтая тыква, белый дайкон и коричневые грибы. Конечно, Ки Сан считал, как и говорил при приготовлении, что у японцев еда была слишком сладкой и коричневой.

- Дело не только в виде и вкусе. Все мы из пяти элементов – огонь, дерево, земля, металл и вода. Каждый сочетается с цветом и вкусом, дерево – зеленое и кислое, огонь – красный и острый, и так далее. И у каждого элемента есть темная и светлая сторона, горячая и холодная. Женская и мужская.

Я вспомнила похожие слова Ото-сана, когда он рисовал цветы сакуры, что росла у нашего дома.

- Инь и ян, - сказала Эми.

- Точно. Это их китайские имена. Все мы сделаны из этого, как хороший суп, где сбалансирован бульон с мясом. Нам нужно равновесие. И нам нужно есть в равновесии кислое, горькое, сладкое, острое и соленое. Зеленое, красное, желтое, белое и коричневое.

Мы кивнули.

- И, - продолжал он, - у этих растений есть сила менять равновесие, - он посмотрел на травы, указал на известные нам листья базилика в большом пучке. – Базилик – сладкий, зеленый и пахучий, он добавляет тепла и связан с землей. И если вы простудились, если замерзли, он поможет. Но если в вас уже слишком много жара и земли, то базилик только все испортит, ясно?

Мы кивнули снова, было интересно даже Тоуми.

- Разным частям вашего тела нужны разные элементы, где-то больше инь или больше ян. Каждая трава влияет на разные части вашего тела. И люди – это то, что они едят. И хороший повар похож на целителя, он должен давать людям то, что им нужно, - он скрестил руки и оскалился так, что я поняла, сейчас он скажет что-то важное. – Каждая из этих трав может сделать тело здоровым, если использовать одним способом, или сделать все хуже, если другим. Испортить все. Или хуже.

Тоуми фыркнула. Ки Сан оскалился сильнее, она рявкнула:

- Говорите! Хотите сказать, что базилик может быть ядом?

Повар посмеялся, но глаза были серьезными.

- Нужно очень много базилика, чтобы телу стало плохо. Но суть ты уловила. Если дать много базилика забеременевшей женщине, она потеряет ребенка, потому ей нужно думать, хочет ли она ребенка.

Тоуми оскалилась, скрестив руки, как он. Но промолчала.

- И, - сказал Ки Сан, - травы. Улыбчивая, узнаешь эту травку? – он указал на сухие цветы, что напоминали ракушки, что мы с Усако пытались собрать как-то раз на пляже. Тонкие серые ракушки рассыпались в ее руках, хоть она и была осторожна, и она плакала. Думая о ее слезах и глядя на сухие цветы, я погрузилась в раздумья…

Эми стала еще мрачнее и покачала головой.

- Кто-то другой?

Я склонила голову.

- Это… мак?

Ки Сан вскинул бровь.

- Откуда ты это знаешь, Белочка?

Я вспомнила, как рука сестры треснула, как прутик, когда она упала, пытаясь догнать меня на дереве. Я поежилась. Ее крики.

- Они растут на холме ниже замка в нашей деревне. Мы собирали травы каждую весне. Мама брала семена для выпечки, а сок добавляла в чай, когда нам было плохо.

Он улыбнулся.

- Именно. Это помогает от сильной боли. И от бессонницы у девчат.

Эми кашлянула.

- Разве сок мака… не опасен?

Ки Сан кивнул.

- Ага. Я же говорил – трава может быть спасением и отравой, зависит от ее количества и времени использования. Лейтенант ненавидит сок мака, считая, что это пища демонов. Но это лучшее лекарство от боли и бессонницы, особенно для девушек в… определенное время. Замедляет биение сердца. Кишечник. Все. Дает телу сны… - он содрогнулся. – Сушеные коробочки тут для семян и чая, но я выжимаю сок, когда они зеленые, и такой он сильнее. Он всегда у меня наготове, - он указал одну из глиняных бутылочек в ряду. – Чай с листиком мяты и каплей этого сока, и вы будете мирно спать. Будете спать так крепко, как медведь зимой. Но и просыпаться будет сложно.

Даже Эми улыбнулась.

- А зачем мята?

- Хороша для кишечника. А вообще? Улучшает вкус, - Ки Сан подмигнул, Эми впервые за несколько дней рассмеялась. – Но перебор мяты заставит тело ужасно страдать. Может убить. Частый прием сделает вас одержимыми демоном, заберет душу, и останется лишь тело, что засохнет, как листья риса осенью. Убьет во сне. Убьет медленно, и эта смерть не лучшая.

Мы слушали, широко раскрыв глаза.

- Я заварю тебе немного, если станет хуже, Улыбчивая, но пока что… - он указал на сеть, что висела рядом с маками. – Знаешь, что это, Яркоглазая? – я не ответила, он посмотрел на остальных, но они покачали головами. Он снял сетку и показал кусочки размером с ноготь: они были в форме пуговицы, золотисто-коричневые, и я видела, что мама покупала такие у травника, когда он приходил летом. – Это вам всем еще пригодится. Корешок хохлатки. Усыпляет тело и забирает боль, хоть и не так хорошо, как сок мака, но этот сон не будет таким опасным. Это любимая травка старших девочек, если понимаете меня. Порой она помогает уснуть и леди.

- Правда? – удивилась Эми. Я тоже была удивлена, ведь и не думала, спит ли леди Чийомэ. Принятие лекарства для сна казалось… человечески.

- Ага, - отозвался Ки Сан. И улыбнулся снова. – Но я не хочу, чтобы вы приходили сюда с ножами, когда вам не спится, так что покажу, как заварить из травок хороший чай, - он высыпал хохлатки обратно в сетку, - и этот чай помогает даже такому старику, как я.

* * *

Позже мы пошли в конюшни на урок Миэко-сан.

Когда мы пришли, женщины передвигали вещи с пути. Одна из них рявкнула:

- Эй! Где все покрывала?

- Покрывала? – спросила Тоуми.

- Да. Обычно мы отодвигаем покрывала под седла, но их нет.

Фуюдори указала на дальнюю стену и бодро ответила:

- Вон они! Уже вдали. Наверное, Масугу-сан отодвинул их.

Эми пробормотала едва слышно:

- Или это снова наш дух-лис.

Я не успела понять, о чем она, а Миэко беззвучно встала и повела нас по своему загадочному танцу. И снова у меня было странное чувство, что я знала движения. Может, я танцевала так в детстве. Может, мне это лишь казалось.

Теперь все знали движения, и я хотела ускориться, но плавные движения Миэко-сан заставляли следовать за ней.

Руки. Руки казались… пустыми.

А воздух был полон металлического запаха снега.

* * *

Ночью наступила настоящая зима. Буря превратила весь мир в большой белый холст и не отпускала.

После нескольких дней снега все стали раздражительными. Мы выходили наружу, только чтобы пробежать от здания к зданию.

В столовой женщины стали тише, а потом начали ворчать, хотя не так громко, ведь не хотели, чтобы леди Чийомэ их слышала.