От их реприз всегда смешно,
но их девиз: смешить умно!
Однажды цирковой бутафор сделал по просьбе Никулина резиновую змейку. Она долго лежала в гримерной, пугая входящих. Потом родилась реприза «Змейка», которую Никулин и Шуйдин с успехом показывали после номера дрессировщиков. Никулин выходил с чемоданом на манеж. А в чемодане находился механизм управления. «Змейка» извивалась, как живая, а Никулин, выпуская ее на ковер, ласково приговаривал:
— Ее зовут Катя.
Зрители смеялись, а «змея», ползая по манежу, бросалась то на Шуйдина, то на Никулина. Клоуны пытались ее поймать, и в конце концов Шуйдину это удавалось. Он набрасывал на нее пиджак, хватал и… швырял в публику. Клоун-подсадка, на которого попадала змея, дрожал от страха как осиновый лист и сползал на пол. Зал грохотал от смеха. Особенно после того, когда выяснялось, что, вместо змеи, Миша швырнул на «зрителя»… обыкновенную веревку. «Змею» он успевал подменить под пиджаком.
А однажды в мастерских Большого театра сделали чучело Никулина. Юрия Владимировича раздели до трусов, положили на холодный стол, заткнули ноздри и уши ватой, в рот засунули трубочку, чтобы он не задохнулся. После чего бутафор дал отмашку:
— Начинаем захоронение.
На Никулина полился гипс. Нельзя сказать, чтобы он совсем не испугался. Еще как испугался! И даже на какое-то время перестал видеть и слышать. Пока гипс не сняли, ему было очень-очень страшно.
Потом чучело одели в такой же клоунский костюм, как у Никулина. Правда, номер пока еще был на стадии разработки. Что же было делать с чучелом? Конечно, разыгрывать всех и каждого. Как-то Никулин… повесился. Висит себе на крючочке, а кто войдет в гримуборную, на того он и падает. Потом к чучелу привязали ниточки, и, дергая за них, вполне можно было двигать руками и ногами. Входит человек и диву дается. Два Никулина играют друг с другом в шахматы.
Юре Никулину 4 года.
Юра с тетей Таней. 30-е годы.
Юра со шваброй. Школьная самодеятельность. 30-е годы.
Призван на Финскую. 1939 г.
Сценка на лошади. Дебют на манеже. Конец 40-х годов.
С киноартистами. Роль выпивохи Клячкина открыла ему дверь в большой кинематограф. «Неподдающиеся», 1959 г.
С кубинцами, которые посетили представление пантомимы «Карнавал на Кубе». 1962 г.
С Михаилом Шуйдиным в репризе «Стрельба из лука» — кадр из фильма «Без страха и упрека», 1963 г.
С неизменным партнером по манежу Михаилом Шуйдиным. «Бревно» — самая забойная реприза 70-х.
С чекушкой. Правда, она немного увеличилась. Реприза 70-х годов.
Этот снимок Семена Мишина получил золотую медаль в Лондоне в 1965 г.
С любимым артистом Пляттом в фильме любимого режиссера Гайдая по новелле любимого писателя О. Генри «Родственные души». «Деловые люди», 1963 г.
«Сейчас как вжикнет!» С мэтром советского кино Михаилом Жаровым в фильме «Девушка с гитарой», 1958 г.
С псом Дейком. «Ко мне, Мухтар!», 1964 г.
С Георгием Вициным и др. «Дайте жалобную книгу», 1964 г.
Проша. «Яша Топорков», 1959 г.
Кузьма Иорданов — первая серьезная роль. С Инной Гулая в фильме «Когда деревья были большими», 1961 г.
С японским мальчиком. Юрий Никулин в роли Юрия Никулина. «Маленький беглец», 1966 г.
С Борисом Новиковым в фильме «Друг мой, Колька!», 1961 г.
«Не жди меня, мама, хорошего сына…» С гитарой в фильме «Операция «Ы», 1965 г.
С Георгием Вициным, Евгением Моргуновым и Леонидом Гайдаем на съемках «Операции «Ы».
Эта открытка продавалась в каждом киоске в 60-х годах.
С сыном Максимкой. 1958 г.
Никулину вообще везло на «двойников». Позднее на картине «Бриллиантовая рука» тоже сделали «двойника». Но естественно, не в клоунском наряде. Он в последних кадрах фильма должен был вываливаться из багажника автомашины, которую поднял вертолет. И с этим «двойником» тоже связана забавная история. Но об этом речь впереди.
Иногда репризу рождал анекдот, иногда карикатура. Вот была одна такая в журнале «Крокодил»: на карикатуре изображен человек, который сидит по-турецки, разведя руки в стороны. На одной ладони лежит арбуз, на другой — гиря. Надпись под рисунком гласит: «Когда на базаре нет весов».
Клоуны сделали репризу. Шуйдин торгует яблоками. Никулин изображает весы, держит за веревочки на вытянутых руках тарелочки. Подходит инспектор манежа. Просит продать ему яблоко. Шуйдин ставит на одну чашу килограммовую гирю, на другую кладет маленькое яблочко. Никулин очень четко уравновешивает «весы». Инспектор манежа ругается нехорошими словами. Затем приходит женщина, дает тридцать копеек и просит взвесить ей сто граммов яблок. «Весы» — Никулин взвешивает ей три килограмма да еще, как истинный джентльмен, ссыпает яблочки в сумку. Тут уж Шуйдин ругается, а Никулин незатейливо объясняет, что это была его жена.
