Известно, что, когда ресторан «Националь» был открыт только для иностранцев, Евгений Александрович туда тем не менее захаживал. И довольно часто. Увидев группу интуристов, он подбегал к ней, пристраивался в начале толпы, принимал важный вид и, как заправский руководитель, кричал швейцару:

— Это со мной! Пропустите всех!

Ну и, само собой, оказывался в «Национале» сам…

Ну это опять, как говорится, «цветочки». Времена, когда народ еще не очень хорошо знал артиста Моргунова. А сейчас про «ягодки»: когда Моргунов стал известен.

Рассказывает писатель Варлен Стронгин:

«Лето. Одесса. Живем в гостинице «Интурист». Концерты проходят в красивом Зеленом театре городского парка культуры. На сцене много юмора, звучат песни Софии Ротару. В перерывах между концертами едем в гостиницу пообедать, но в ресторане обслуживают только иностранцев. Евгений Моргунов не спеша подходит к метрдотелю и спокойно, доверительно говорит:

— Вы не могли бы обслужить меня?

Метрдотель, взбудораженная от наплыва иностранцев женщина, сразу узнает популярного артиста:

— Вас я, конечно, обслужу.

— Но я не один, — таинственно замечает Моргунов, — со мной группа американских безработных. — И тут он показывает на артистов, стоящих у входа в ресторан. — Они очень проголодались. Безработные американцы ведь тоже могут проголодаться.

Придется обслужить! — рапортует метрдотель.

Мы занимаем два сдвинутых вместе столика, и через минуту на них вместо меню появляются флажки советский и американский. Наш смех выводит из себя работника общественного питания, она понимает обман, раскусив розыгрыш, и гневно смотрит на Моргунова, а он, как ни в чем не бывало, обращается к одному из артистов:

Билл, что ты будешь есть на первое? Наверное, борщ с пампушками. Итак, принесите нам восемь борщей!

На обратном пути в Зеленый театр Евгений Александрович подсаживает к нам в машину пародиста, который по его просьбе высовывает голову в окно и начинает изображать правительственную сирену. Нашей машине уступают место другие авто, и мы останавливаемся лишь у въезда в парк. Милиционер заглядывает в окно машины и, увидев насупившегося, принявшего начальственный вид популярного артиста, поднимает шлагбаум. А до этого Евгений Александрович, заведенный удавшейся игрой в ресторане, произнес в машине монолог о советских обывателях, всего и всех боящихся.

Иногда в жизни артист все же переигрывал. К примеру, на рынке Днепропетровска, сгребая у продавцов с прилавка орехи или семечки. Продавцы начинали возмущаться, но, увидев, с кем имеют дело, улыбались.

— Дома расскажете, что у вас покупал орехи сам Моргунов! — громогласно произносил Евгений Александрович, переходя к очередной «жертве».

В другой раз, на концертах в Смоленске, я шел к эстраде, установленной перед главной трибуной стадиона, по специально проложенной дорожке, обернулся и вдруг увидел идущего за мной Моргунова, сворачивающего эту дорожку.

— Евгений Александрович, для чего она вам?

— Для дачи! — невозмутимо произнес он. — Не обеднеют. Они нам все равно недоплачивают!

Наверное, таким, не совсем корректным способом он выражал свое недовольство положением в кинематографе. Снимали его мало, особенно после нашумевшей «Кавказской пленницы». Вместо ожидаемого потока новых ролей его окружило безмолвие. Что это было? Санкция начальства? Зависть артистов? Непонимание разностороннего таланта артиста? Кто знает…

И все-таки эти его не всегда добрые выплески юмора и иронии вне сцены оказывались своеобразной маской, за которой скрывалась неудовлетворенность своей киножизнью. Зато на сцене он был неподражаем, даже шутки не самого высокого класса он произносил исходя из своего образа и так убедительно, что смеялись самые взыскательные зрители. И как же жаль, что уходили годы и здоровье одного из самых ярких и убедительных артистов нашего кино, но вместо киносъемок, в погоне за хлебом насущным, он колесил по стране с концертами».

О себе

— Я человек скромный, несмотря на свою порядочность.

О жизненном кредо

— В жизни все проходит… Обиды, горе, печали забываются. Слезы просыхают. Лишь смешное помнится. Пусть зрители радуются, смеются, хохочут!

О любви

— Любовь может быть вечной, если ты убежден и веришь, что рядом с тобой любовь. Она может быть и проходящей, может быть и затейливой. Но нельзя отгрызать кусок луны для того, чтобы чувствовать себя на луне. Самое прекрасное в жизни — это любовь. Не проходите мимо! Это восклицание адресовано не только для тех, кто проходит, а для тех, кто еще только идет. Сейчас, уже в зрелом возрасте, я убежден: самое главное — это когда ты идешь в упряжке с человеком, которому НАПЛЕВАТЬ на твои разгулы, на твои встречи, на твои шалости, бедность. Она не выражает гнев. Она терпит. И поэтому она побеждает. Для меня любовь — это та, которая победила все это. Есть анекдот о семейной жизни. Один человек страшно боялся переселения душ, считая, что если в новой жизни он станет собакой, то его жена непременно превратится в блоху.

О жене

— Она такая. Она хороша тем, что она домашняя. Она многое умеет, она много знает. С ней говорить — одно удовольствие. Она знает литературу, как никто, прекрасно разбирается в вопросах жизни и вообще большого ума человек.

(С Евгением Александровичем Наталья Николаевна прожила вместе тридцать шесть лет. Познакомились они смешно. Шел шестьдесят третий год. Наталья училась в MATИ и запоздала с зачетом по физике. Звонит после Нового года на кафедру, а там, как говорится, глухо: все время занято. Крутила номера телефонов, крутила… и докрутилась. В голове почему-то крутился телефон подруги. Потом, как оказалось, перепутала одну цифру. Но понятия она об этом, конечно, тогда не имела. И — о радость! — вдруг слышит солидный мужской голос:

— Да, слушаю.

— Это кафедра физики?

— Да.

— Когда можно зачет сдать?

После небольшой паузы отвечают:

— Дайте мне ваш телефон. Я посмотрю расписание и перезвоню.

Через десять минут действительно перезвонили:

— Приходите завтра.

Наталья ночь напролет зубрит физику, наутро мчится в институт — в нем никого, хоть шаром покати!

Возвращается домой, думает: что бы это значило?

Звонок. И тот же солидный голос:

— Извините, что зря прокатились.

Дальше голос сообщает, что он Евгений Александрович Моргунов, известный в народе как Бывалый.

Бывалого Наталья, естественно, помнила. Но восторга не последовало: пожилой, рожа красная, да еще эти усики.

Моргунов немного приуныл. Но все равно стал периодически названивать. Как правило, ночью! Даже непонятно, как родителям объяснить: серьезная девушка ведет ночные разговоры с незнакомым мужиком.

После того как Евгений Александрович снял фильм «Когда казаки плачут», он пригласил Наталью на просмотр в Серебряный бор для спартаковской команды.

Наталья приехала вместе с подругой Таней. Ждут на крыльце.

Подъезжает Моргунов, выкатывается из машины. Лицо молодое, бледное, как будто и не весит сто тридцать пять килограммов. И глаза безоблачные.

Девушки схитрили. Обе назвались Наташами. Моргунов зырк глазами туда-сюда, все пытался понять, с кем по телефону разговаривал.

После первой встречи звонки от Моргунова стали чаще. Если он уезжал из Москвы, Наталье станавилось тоскливо. Хотя поклонник у нее был — симпатичный парень, отличник, горнолыжник. Но вот… Позвонил Моргунов из Киева, со съемок: